Сцилла поклонился:  - Конечно, Ваше Величество. Сегодня днем вы откроете  алтарь имперскому культу на месте предполагаемого храма в честь императора Клавдия. После церемонии мы вернемся в резиденцию на пиршество, посвященное вашему славному возвращению на трон.

- О да. Я надеюсь, что все вожди из отдаленных поселений будут присутствовать?

Посланник кивнул: - Они должны прибыть сегодня  чуть позже, Ваше Величество.

Фигул увидел злобный блеск в щелевидных глазах правителя.  - А как же гладиаторские бои? У нас они состоятся, не так ли? Я совершенно уверен, что мы обсуждали возможность легкого развлечения для моих гостей позже вечером.

Сцилла фальшиво улыбнулся.  - Я уже позаботился о необходимых деталях, ваше величество. Я предлагаю использовать некоторых заключенных, содержащихся в настоящее время в форте, для этого зрелища.

Лицо правителя озарилось волнением:- Поистине замечательная идея. Пусть вероломные псы перережут друг другу глотки!

С этими словами он свернул с рынка и вернулся через ворота в резидентный комплекс в сопровождении четырех своих римских телохранителей по бокам и со своей многочисленной свитой позади. Фигул шел рядом с правителем, охваченный внезапным чувством отвращения. Правление Тренагаса началось с самого худшего из всего возможного. Если он продолжит казнить и заключать в тюрьму своих подданных, то вскоре местные жители восстанут. И когда это произойдет, Фигул и его товарищи окажутся прямо в середине.

После того, как  сумерки опустились на зимнее поселение, зал резиденции правителя наполнился гомоном разговоров и смеха, когда прибыли гости. Зал был преобразован для вечернего развлечения:  по всей его площади были расставлены столики на козлах, заставленные масляными лампами и сальными свечами, создающими мягкое янтарное свечение, отбрасывающее мерцающие тени на стены. За разными столами сидели десятки вождей и членов их семей, а также некоторые из наиболее выдающихся местных воинов и родовитых вельмож. Гости вгрызались в мясо, а правитель сидел за высоким столом на возвышении в окружении своих самых доверенных советников, включая Сциллу и Анкасту. К ним присоединился префект Коскониан, блистательный в  своей изысканной тунике.

Непрерывный поток домашних рабов входил и выходил из большой открытой кухни в задней части зала, неся тарелки с жареной свининой и кувшины, наполненные вином. Аппетитный аромат специй и жареного мяса доносился из кухни, дразня ноздри Фигула, стоявшего на страже перед помостом вместе со своими товарищами.

 - Приятно лицезреть, что состоятельная половина Линдиниса не голодает,  - пробормотал Рулл.- Посмотрите на всю эту проклятую еду. Здесь достаточно всего, чтобы кормить Второй легион  целую кампанию.

 -Это далеко от того, как живет другая половина народа, это точно,  - ответил Фигул.

Рулл глубоко нахмурился. Он понизил голос и сказал:  - Это не понравится местным жителям, господин. Особенно, когда префект в очередной раз урежет им порции.

Фигул разделял мнение Рулла. В течение дня настроение Линдиниса постепенно ухудшалось. После своей речи Тренагас приказал арестовать всех туземцев, которые открыто поддерживали предыдущего вождя. В течение дня солдаты переходили в поселении от хижины к хижине, вытаскивая подозреваемых из их домов, а толпы разгневанных британцев смотрели на них. Мужчин отделили от жен и детей и увезли на предполагаемую казнь, а их страдающих родственников связали вместе за шеи и отправили в форт, где они будут находиться в заключении до тех пор, пока их не продадут в рабство.

Ближе к вечеру правитель настоял на том, чтобы самому убедиться в разрушения священной святыни друидов. Роща находилась в густом лесу в нескольких милях от поселения, и Фигул и его люди наблюдали, как группы вспомогательных войск поджигали хижины друидов, снося каменные алтари и засыпая ямы для подношений их богам. В угасающем свете густые серые столбы дыма поднимались от святилища в серое зимнее небо. Когда местных заключенных вывели из поселения, воздух наполнился криками возбужденных людей, которых собирались казнить, Фигул понял, что вынужден  защищать безумца. Сумасшедшего, пользующегося поддержкой Императора.

В конце его вахты Сцилла отвел Фигула в сторону и объяснил, что оптион и его люди должны оставаться на дежурстве во время пиршества. Ожидалось, что на празднества приедут десятки вождей из окраинных поселений. Они увидели, в какую сторону подул ветер, и надеялись снискать благосклонность нового правителя, но многие из вождей открыто бросали вызов Риму в прошлом, и Сцилла опасался, что, если кто-то из них все еще хранит верность друидам, они могут покуситься на жизнь Тренагаса. Фигул разместил легионеров второй стражи у входа, чтобы обыскивать прибывающих на наличие оружия, в то время как люди третьей стражи патрулировали внешнее ограждение в поисках любых признаков незваных гостей. Это заставило Фигула и трех его товарищей охранять правителя  внутри резидентного зала. Оптион и Рулл стояли на страже у помоста, а Блез и Хельва ходили по залу, пристально следя за гостями.

Правитель не жалел средств, чтобы завоевать благосклонность вождей. Помимо традиционных британских блюд, Тренагас предоставил образцы римской кухни, подав нарезанные куски оленины, маринованные в рыбном соусе, и тарелки с чесночными грибами, а также большой выбор сильно пахнущих сыров, привезенных из Галлии. Слуги переходили от стола к столу, наполняя рожки вождей темным пенистым пивом или, для тех, у кого более изысканный вкус, чашками с подогретым вином. Фигул облизнул губы, когда мимо прошел еще один слуга, неся блюдо с богатыми деликатесами.

 - Как ты думаешь?  - спросил он, подталкивая Рулла.  - Думаешь, нам перепадут остатки, когда пиршество  закончится?

Ветеран от души рассмеялся.  - Вы, должно быть, шутите, господин! Мы солдаты, а не высокородные офицеры. Вероятность того, что эти блюда скорее улетят, больше, чем вероятность того, что мы их съедим.

- Жалко.- вздохнул Фигул, скорбно глядя на еду. - Умираю с голоду. Я мог бы съесть лошадь прямо сейчас.

Рулл усмехнулся.  - Ты всегда,как химера, голоден. Должно быть, это играет твоя кельтская кровь.

Фигул улыбнулся своему спутнику. Оба мужчины знали, что он тихо гордится своими кельтскими корнями. Хотя Рулл время от времени мягко поддразнивал молодого офицера, он никогда не доводил его до крайности, как это иногда делали  некоторые из начальства Фигула во Втором. Большинство старших офицеров смотрели на него свысока, считая его чем-то низшим, хотя он бесчисленное множество раз доказывал свою ценность в бою. Он напряг мускулы и сжал руку в кулак, напоминая себе, что если ему удастся помочь воцарению Тренагаса на троне, его ждет быстрое повышение до центуриона. Внезапно Фигулу пришло в голову, что, учитывая предубеждение высокого начальства против его происхождения, спасение правителя от клинка убийцы может стать его лучшим шансом продвинуться по служебной лестнице. Возможно, его единственным шансом.

Фигул отвел взгляд от Рулла и попытался отвлечься от бурчащего живота, всматриваясь в лица гостей. Любой из дуротригов, сидящих в зале, мог оказаться убийцей, подумал он про себя. Его удивило поведение некоторых из  британцев. Старшие вожди были в хорошем настроении, стремясь угодить новому человеку на троне. Но у молодых людей, сидевших дальше от помоста, были суровые выражения лиц, они не пытались скрыть своего недовольства новым правителем. Если кто-то и собирался сегодня вечером убить Тренагаса, решил Фигул, то, скорее всего, это будет один из них.

- Оптион!  - крикнул правитель, подзывая Фигула к себе.

Он неохотно отвернулся от Рулла и, тяжело вздохнув, подошел к высокому столу. Разговор за столом перешел на политику, и все были живо вовлечены в дискуссию. Тренагас был в приподнятом настроении, и Фигул заметил на его подбородке капли вина. Один из гостей за высоким столом сидел в угрюмом молчании, ковыряясь в еде. Это был пожилой мужчина с редеющими волосами и сморщенным лицом. Фигул узнал в нем Седиака, одного из старейшин племени, присутствовавших на встрече с королем тем утром. Он выглядел рассеянным.