Наконец Тренагас закончил принимать подношения своих гостей и вернулся к столу. Он осушил свою чашу с вином, проливая капли на стол и себе на грудь, к едва скрываемому отвращению имперского посланника. Затем он, с отрыжкой,  поставил свою чашку на стол.  -Достаточно церемоний для одной ночи!  - заявил он своим советникам. - Выведите гладиаторов. Пришло время показать нашим гостям настоящее римское развлечение!

По приказу короля слуги убрали остатки пира и отодвинули столы на козлах в сторону зала. Гости стояли в сторонке, а правитель занял свое место на троне на возвышении рядом со своей дочерью, Седиаком и имперским посланником, глаза которого светились от волнения. Домашние рабы продолжали подливать пиво в чашки гостей, а несколько британцев уже ревели пьяные песни, били друг друга кулаками в животы в пробах сил или блевали в проходе на кухню.

По приказу правителя дверь зала распахнулась, и шумные гости замолчали, когда внутрь вошла шеренга из восьми грязных мужчин в сопровождении нескольких ауксилариев. Фигул узнал одного из бриттов. Эти люди были местными заключенными, захваченными во время схватки за свержение предыдущего вождя. Бритты представляли собой жалкое зрелище. Они были обнажены, если не считать набедренных повязок, их шеи были связаны вместе, а лодыжки скованны наручниками. Ауксиларии грубо оттолкнули побежденных британцев к расчищенному пространству посреди зала под громкие возгласы пьяной публики. Произошла задиристая толкотня, когда британцы боролись за место, чтобы получить лучший обзор происходящего, в то время как солдаты образовали свободный круг вокруг зала, создавая импровизированное кольцо. Батавы выглядели недовольными тем, что им пришлось выступать в качестве сопровождающих по этому случаю, в то время как их товарищи остались в форте, наслаждаясь заслуженным отдыхом.

Блез выжидающе потер руки, стоя рядом с Фигулом. Он и Хельва присоединились к своим двум товарищам перед возвышением, а остальные восемь легионеров рассредоточились по залу.

- В конце концов! Много лет прошло с тех пор, как я в последний раз видел бой гладиаторов. Будем надеяться, что он будет не плохой.

 - Пустая трата хороших пленников, если спросите меня,  - прохрипел Рулл.  - Эти люди принесли бы нам неплохую прибыль. Я слышал, что в последнее время рабы продаются на рынках в Галлии по хорошей цене.

Практика продажи заключенных в рабство была широко распространена среди легионов и была одним из немногих способов, которыми солдаты могли дополнить свое скромное жалованье. Каждый легионер получил долю прибыли от продажи, причем офицеры получили значительно больше, чем рядовые. Эти пленники были частью солдатской добычи, и многие рядовые ожидали, что их продадут работорговцам в Каллеве. Вместо этого их зарежут на потеху правителю и его гостям, к явному неудовольствию Рулла.

 - Кого волнуют несколько сестерциев? -ответил Блез.-  Гладиаторское представление  гораздо веселее!

 - Тебе легко говорить, парень. Мне нужно подумать о выходе на пенсию. Мне нужен каждый сестерций, который я смогу получить.  - Рулл кивнул  на пленников. - Продажа этих рабов стала бы хорошим дополнением к моему пенсионному фонду.

Первые два заключенных были освобождены от кандалов и выведены в середину круга парой ауксилариев с раскаленными железными прутьями, которыми они тыкали в пленных бойцов, подстегивая их. Центурион ауксилариев взял на себя роль распорядителя игр. Когда он представил двух бойцов, два его солдата  выступили вперед и вручили каждому заключенному оружие. Одному из британцев дали легионерский меч, а его гораздо более крупному противнику вручили широкий топор. Ни у одного из мужчин не было щитов.

Напиток продолжал литься рекой, пока туземцы заключали между собой ставки на исход первого боя. Большая часть аудитории, казалось, отдавала предпочтение грузному британцу с топором, а не его сопернику.

 -Ну, что, господин?  - сказал Блез. - Как насчет пари? Сто сестерциев говорят, что этот большой ублюдок проиграет.

Фигул бросил взгляд на легионера, сгорая от воспоминаний о небольшом состоянии, которое он потерял утром  и забыв об этом из- за беспорядков. Он не надеялся победить Блеза в кости, но считал себя хорошим знатоком гладиаторов. Он провел свое детство в Лютеции, прокрадываясь на зрелища в местном амфитеатре, наблюдая за тем, как одни из самых больших розыгрышей со всей империи ложатся на песок перед восторженной толпой. Это был отличный шанс отыграть свои потери, подумал он, взвешивая возможности двух противников  своим острым солдатским глазом. Пленник с топором был на несколько дюймов выше своего соперника, и его торс был покрыт напряженными мышцами. Мужчина с мечом был худым и жилистым, но обращался со своим оружием весьма цмело. Фигул рассудил, что более крупный человек окажется слишком сильным для своего меньшего врага. Он снова повернулся к Блезу и оживленно кивнул.

- По рукам! Сто сестерциев!

 - Похоже, вы уверены, что ваш человек победит, господин,  - сказала Хельва.

-  Почему бы нет? Посмотри на него. Он почти такой же здоровый, как и я. Он обязательно победит. Поверь мне, это самые легкие деньги, которые я когда-либо заработаю.

Блез ухмыльнулся ему, обнажив ряд кривых зубов:  - Посмотрим, господин.

- Гладиаторы!  - крикнул центурион, перекрывая пьяные возгласы буйной публики.  - К вашим услугам!

Ауксиларии подвели двух бриттов к паре отметок мелом, нанесенных по обе стороны круга. Центурион призвал толпу к тишине. Затем бритты повернулись лицом друг к другу, и распорядитель игр  объявил:  - Меч против топора! - а потом взревел: - К бою!

Поначалу ни один из заключенных не выказывал никакого желания нападать. Раздались недоуменные голоса, и стало ясно, что бойцы не понимают выкрикиваемых им на латыни приказов. Один из помощников ударил человека с мечом ногой в спину, и он, спотыкаясь, побрел к центру круга. Поднялись аплодисменты, когда более громоздкий дуротриг мгновенно с диким ревом бросился на своего противника, размахивая топором. Его противник вовремя сориентировался  и на своих ловких ногах, дернулся назад,  уклонившись от атаки. Более крупный дуротриг зарычал на соперника и снова бросился на него, обрушив свой топор, словно рубя дрова.  Человек с мечом низко пригнулся и парировал удар своим оружием, металлический звон перекрыл восторженные возгласы гостей.Он ловко передвигался на ногах, используя свою скорость, чтобы уклоняться от медленных атак противника, и Фигул вдруг начал беспокоиться, что он сделал ставку не на того человека. После еще нескольких атак более крупный британец начал уставать. На его покрытом шрамами лице заблестели капли пота.

 - Вашему человеку тяжело, господин,  - заметила Хельва.

 - Еще рано,  - ответил Фигул, сжимая кулаки.  - Он придет в себя. Вот увидишь.

Бритт с топором снова атаковал под рев пьяного восторга. Мужчина явно наслаждался статусом любимца публики. Вдохновленный поддержкой зрителей, он с грохотом обрушил свой топор на череп худощавого мужчины. Последний в последний момент поднял меч и отразил атаку. Бритт с топором тяжело задышал, мускулы на его груди вздымались и опускались от напряжения, когда он снова стал наносить удары по врагу. Дуротриг с мечом продолжал отступать по краю круга, ловко парируя каждую атаку, в то время как оба бойца обменивались все более яростными сериями ударов и выпадов. Но бритт с топором сражался на переднем крае против гораздо более слабого противника, и Фигул решил, что его победа  - лишь вопрос времени. Он испытал быстрый трепет от перспективы отыграть значительную сумму своего с трудом заработанного жалованья у Блеза.

Здоровяк-британец снова качнулся. На этот раз бритт с мечом отразил атаку, а затем нанес удар, пронзив врага в мясистое бедро. Человек с топором издал болезненное ворчание и отступил назад,  издав  резкое шипение сжатыми челюстями, когда он наклонился и зажал рану рукой. Фехтовальщик оказался на удивление искусным в обращении с оружием.