Через несколько мгновений Фигул и его люди вошли в форт за последним из фургонов. Ауксиларии на зубчатых стенах громко приветствовали их и своих батавских товарищей. Когда за ними закрылись ворота, мужчины в изнеможении рухнули на землю.  Фигул сорвал с себя шлем, его мускулы болели от физического напряжения битвы, а сердце все еще колотилось в груди. Вдалеке он мог слышать гневные крики бриттов, которые становились все слабее по мере того, как они отступали обратно в лес. Затаив дыхание, он наблюдал, как со стороны госпиталя к воротам пробежали  три пары санитаров, неся носилки, чтобы помочь раненым в бою. Быстрый подсчет показал оптиону, что все его люди остались живы. Однако несколько ауксилариев отсутствовали. Их товарищи сидели на земле, их лица и снаряжение были забрызганы туземной кровью.

Рулл вытер пот со лба и хмыкнул: - Горячая была работа, господин.

Фигул кивнул: - По крайней мере, мы сохранили зерно.

 - Вернее, то, что от него осталось,  - коротко ответил ветеран.

Мужчины замолчали, когда центурион Амбуст отдал приказ отвезти оставшиеся фургоны в амбар и разгрузить их. Половина припасов конвоя была потеряна. Только три фургона добрались до форта целыми и невредимыми. Фигул тяжело сглотнул. Три фургона, ценой жизни десятков ауксилариев из гарнизона и колонны сопровождения. Припасов хватило бы людям в форте на пропитание еще на месяц. Но поскольку запасы продовольствия уже были истощены, у префекта не было иного выбора, кроме как еще больше сократить жалкие пайки туземцев поселения.

Горькая ярость сжала сердце Фигула. Перспективы жителей Линдиниса были мрачными. Многие умрут от голода предстоящей зимой. Если больше ни одному конвою  с зерном не удастся добраться до Линдиниса, и без того беспокойное население станет все больше задумываться об открытом  восстании. Фигул сморгнул пот со своих глаз, наблюдая, как раненых солдат уносят на носилках, внезапно почувствовав жгучую боль в шее. Он коснулся рукой своей раны и вздрогнул. Рулл смотрел на него.

 - Вам следует спуститься в лазарет и проверить эту травму, господин. - усмехнулся Рулл. – А то вы умрете из-за нас и пропустите все самое интересное, не так ли?

 - Нет,  - мрачно ответил Фигул. – Не дождешься.

Он оставил Рулла присматривать за своими людьми и побрел к лазарету, в голове его роились мрачные мысли. Дуротриги оказали яростное сопротивление там, на мосту. И они были хорошо вооружены. Пока их сопротивление Риму не сломится, на этой земле не будет мира.

 - Сидите спокойно, Оптион. Будет больно.

Фигул сидел на табурете в маленькой комнате госпиталя и смотрел, как медикус макает окровавленную тряпку в миску с грязной водой. Болезненные крики раненых эхом разносились по госпиталю, а санитары продолжали прибывать с солдатами, получившими ранения в схватке за воротами.

 - Это просто рана на теле,  - ответил он, в отчаянии сжав челюсти. Солдат лежал ничком на кровати напротив, его лицо побледнело, пока он ждал оказания помощи. Фигулу было стыдно за то, что ему уделяли внимание, когда были другие, которые явно нуждались в помощи больше него.

Хирург погрозил ему костлявым пальцем: - Ах, но даже в малейшую ранку можно занести инфекцию. Это не займет и минуты. Я промою ее и зашью, и вы встанете на ноги раньше, чем успеете это заметить.

 - Просто покончи с этим, химеры тебя забери,  - прорычал Фигул. Он боялся иголок, и перспектива наложения швов приводила его в ужас. Но он ничего не сказал и вместо этого сжал губы, пока хирург водил влажной тряпкой по его щеке. Затем он потянулся за иглой и бечевкой, и Фигул почувствовал острую боль, когда кончик иглы пронзил его кожу.

 - Кажется, я раньше не видел апшего лица в форте,  - небрежно сказал медикус, зашивая рану своими длинными костлявыми руками.  - Я полагаю, новичок в этих краях?

 - Я из Шестой центурии, Пятой когорты, Второго легиона,  - ответил Фигул.  - Мои люди и я только что прибыли. Судя по тому, что я за это время здесь увидел, чем раньше мы отсюда уйдем, тем лучше.

Хирург слегка улыбнулся: - Боюсь, это мнение разделяют многие в этом месте. Во всяком случае, те, кто еще остался. Эта когорта потеряла слишком много людей из-за друидов. Теперь мы дошли до голых костей.

 - Что случилось с остальными?

Хирург поднял бровь: - Вы хотите сказать, что не слышали? Он щелкнул языком. - Несколько недель назад рядом с фортом был атакован еще один конвой. Вспыльчивый центурион взялся преследовать врага в болотах на западе. Его люди увязли в грязи и попали в засаду. Только горстке удалось вырваться из ловушки.

Фигул посмотрел на человека, изо всех сил стараясь не смотреть на его руки, эффективно работающие иглой:- И дальше что?

- Большинство было порублено. Некоторые сдались только для того, чтобы их потом пытали и казнили,  - просто ответил хирург. - С их тел содрали кожу и привязали к кольям рядом с болотом. В качестве предупреждения остальным. С тех пор ни один патруль вспомогательных войск  не осмеливался войти в болота.

Фигул насмешливо хмыкнул: - Ты не допускаешь мысли, чтобы Шестая центурия так обделалась.

 - Если вы так говорите, оптион.Вот сейчас почти все в порядке …

Хирург зашил рану, а затем завязал оставшуюся бечевку тугим узлом. Он отступил и вытер окровавленные руки, любуясь своей работой.

- Ну вот. Теперь вы как новый.

В этот момент дверь открылась, и Фигул поднял голову, чтобы увидеть входящего санитара. – Оптион Гораций Фигул?

Галл кивнул: - Это я.

 - Имперский посланник просит вас явиться к нему, господин.

- Сейчас? - спросил Фигул, дотрагиваясь рукой до швов.  - Прямо сейчас?

Санитар натянуто кивнул головой: –Это то, что он сказал, господин.

Не дожидаясь ответа, он быстро развернулся на каблуках и вышел в коридор. С тяжелым вздохом Фигул встал и последовал за ним. Двое мужчин пробрались сквозь толпу раненых, лежащих на окровавленных носилках в коридоре. Уставшие сотрудники госпиталя переходили от одного солдата к другому и торопливо оценивали их раны, которые они отмечали на своих восковых грифельных досках.

Стоны раненых солдат стихли, когда Фигул и ординарец прошли маршем по плацу и прибыли к зданию штаба в центре форта. Санитар провел Фигула через холл и прошел по насквозь продуваемому коридору, освещенному сальными лампами, прикрепленными к железным скобам на стенах. В дальнем конце зала он повернул направо и провел галла в скромно обставленную комнату. В маленьком камине в углу потрескивали расколотые поленья, согревая помещение от зимнего холода. За письменным столом сидел седовласый человек, на плечи которого был накинут дорогой на вид шерстяной плащ. Санитар остановился в дверях и откашлялся. Нумерий Сцилла, имперский посланник, присланный из Рима, оторвался от стопки документов на столе перед ним и устремил свой пронзительный взгляд на Фигула.

 -Оставьте нас,  - сказала Сцилла, отмахиваясь от санитара.

Мужчина развернулся и ушел. Сцилла отодвинул свои документы в сторону и наклонился вперед через стол. Перед ним на столе стояла деревянная тарелка с жареной бараниной и хлебом, а также чашка уксусного вина и миска рыбного соуса. Фигул почувствовал, как у него заурчало в животе при виде еды. Очевидно, что сокращенный паек не распространялся на высших должностных лиц в администрации императора.

Сцилла нахмурился, глядя на швы Фигула:  - Ужасно выглядит твоя рана.

-  Она заживет.

Сцилла поморщился: - Жаль, что ваши усилия оказались в значительной степени напрасными. От центуриона Амбастуса я узнал, что половина зерна была потеряна вместе с почти всем эскортом ауксилариев. Теперь туземцы будут страдать еще больше, и не только из-за этих друидов.

Фигул подавил свой гнев:  - Мы ничего не могли сделать. Британцы нанесли удар по конвою до того, как он достиг форта. Когда мы собрали ребят, было уже поздно.