В тот же вечер Фигул присоединился к Блезу, Руллу и Хельве у ворот военно-морской базы, и они, выйдя за пределы улицы,  поднялись по небольшому подъему к городской фонтанной чаше с видом на центр города. Силуэт Золотого Дельфина вырисовывался на фоне заходящего солнца, и с небольшого расстояния Фигул мог слышать слабый гомон разговоров изнутри таверны. У него на глазах начал сгущаться густой туман, и, пока они брели мимо многочисленных домов и загонов для скота, он почувствовал усталость. Покинув поместье Когидубна, он вернулся на военно-морскую базу, чтобы подготовиться к предстоящей миссии. Тем временем он послал Рулла за необходимыми пайками и кормом к квартирмейстеру гарнизона. Позже Фигул проинформировал людей о миссии, приказав им явиться на плац с первыми лучами солнца и отправиться к городским воротам.

После инструктажа Блез упомянул, что у него живет друг в Новиомагусе, товарищ по его старой центурии, который недавно выбыл из Второго по инвалидности и вложил свои скромные сбережения в ближайшую таверну. Бывший солдат слышал все местные сплетни, и Блез предположил, что он мог бы дать им дополнительную информацию о Линдинисе, поскольку он базировался в форте в том самом регионе во время своего увольнения. Фигул согласился, а Рулл и Хельва предложили пойти вместе с ними, им было любопытно взглянуть, что представляет собой дружественное туземное поселение. Итак, четверо мужчин, со свисающими с поясов мечами покинули базу, когда солнце опустилось к горизонту, а воздух стал морозным от холода. Центурион Скрофа объяснил Фигулу, что недавно вокруг Новиомагуса было совершено несколько нападений на римских солдат. Как следствие, каждый выходящий в город солдат должен был иметь при себе оружие на случай нападения.

Когда четверо мужчин приблизились к таверне, дверь распахнулась, и пара матросов, спотыкаясь, вышла из бледно-оранжевого света комнаты, пьяно распевая морские песни, пока они, шатаясь, шли вниз по склону к военно-морской базе.  Фигул прошел мимо матросов и, нырнув под низкий дверной косяк, вошел в таверну. Внутри его встретил густой запах пота и жареного мяса. Туземцы, дежурные охранники и матросы столпились вокруг столов на козлах, а в углу комнаты ярко горел очаг. Измученная официантка металась взад-вперед между стойкой и столиками, наливая клиентам напитки. Как правило, большинство туземцев старались избегать мест, куда часто ходили солдаты, и Фигул был удивлен, увидев, что эти две группы свободно общаются. За одним из столов сидели еще трое солдат из их отряда.  Фигул разрешил мужчинам пойти выпить сегодня вечером, мотивируя это тем, что завтра им предстоит долгое путешествие, и это будет их последний шанс ненадолго расслабиться.

Хельва потер руки, пытаясь согреть их:  - Бля, ну, сегодня и холодно! - воскликнул он.

Рулл усмехнулся:  - Ты думаешь, что это холодно, подожди, пока не наступит настоящяя  зима. Станет так холодно, что ниже пояса ты ничего не почувствуешь. Даже твои яйца замерзнут. Вот в Британии настоящая зима, парень, не такая мягкая, как у тебя дома в Кампании,  или откуда ты родом.

- Ателла, - тихо сказала Хельва. - Я из Ателлы.

Именно тогда Блез заметил своего друга, сидящего в одиночестве за столом на козлах в дальнем углу таверны. Бывший солдат махнул четверым мужчинам, и они, быстро пробравшись мимо других посетителей, подошли к столу и сели на расшатанную деревянную скамейку. Блез кивнул седовласому мужчине, сидевшему напротив.

- Это Цетег, - представил того он. - Мой лучший друг дней нашей славы,  из моей прежней Восьмой центурии.

Мужчина ухмыльнулся. Его щеки были покрыты тонкими пурпурными венами, а глаза слегка остекленели от затянувшегося перепоя, его коренастое тело располнело к раннему выходу на пенсию. Когда Цетег сложил руки, Фигул заметил, что у него отсутствуют три пальца на правой руке.

- Лучшие дни в моей жизни, - сказал он, перекрывая общий шум вокруг них. - Помнишь то прошлое лето в Виндокладии, когда мы надрали задницы дуротригам?  Горячая была работенка!

- Это там ты получил ранения? - спросил Хельва.

- Какие?  Эти?  - Цетег махнул изуродованной рукой молодому легионеру. – Конечно, нет!  Я потерял пальцы, поднимая телегу из трясины. Ублюдок рядом со мной отпустил, и мои пальцы оказались раздавлены колесом. Пришлось их отсечь, а то рана не заживала. Он снова посмотрел на Блеза. - А как тебе живется в Шестой?  Все еще выманиваешь у солдат их с трудом заработанное жалованье с помощью этих твоих фальшивых костей?

- Э-э, ты имеешь в виду, что все еще честно выигрываю в кости, - неловко ответил он, смутившись.

Фигул посмотрел на него. Он потерял месячное жалованье, играя в кости против Блеза в Каллеве, и заподозрил своего противника в жульничестве, несмотря на его протесты,  что он не виноват. Он сделал себе  мысленную пометку забрать свои деньги у легионера, как только эта миссия будет завершена.

Цетег сделал знак официантке принести пять чашек. Его глаза с тяжелыми веками задержались на ее фигуре на мгновение, прежде чем он снова повернулся к своим гостям, его улыбка стала шире, чем когда-либо:  - Моя жена, Конвенна. Женился на ней сразу после того, как поселился здесь. Настоящая местная девчонка и правильная девчонка, скажу я вам. Она хороша и к тому же умеет управляться  с делами.  Заставляет возвращаться сюда местных жителей, если ты понимаешь, о чем я, - добавил он, подмигивая Фигулу.

Хозяйка, жена Цетега, быстро принесла кувшин с подогретым вином и пять облупившихся глиняных кружек, которые поставила перед ними. Цетег наполнил чашки наполовину и протянул по одной каждому солдату, наполнив свою почти до краев и выплеснув несколько капель на стол. После тоста за старые времена пятеро мужчин чокнулись кружками, а Фигул сделал глоток своего напитка. Подслащенное вино обожгло ему горло. Цетег одним глотком осушил пол-чаши вина, а затем поспешно наполнил свою кружку.

- Блез сказал мне, что вы, ребята, направляетесь в Линдинис.

Фигул кивнул:  -  Что ты слышал?

Цетег надул щеки:  - Только то, что говорили некоторые местные жители. В последнее время сюда переселилось несколько более мирных дуротригов, что всегда раздражает этих людей. Он рассмеялся и покачал головой.  - Британцы - они не перестают меня удивлять. Они ненавидят нас, ненавидят другие племена и терпеть не могут своих соседей. Они будут счастливы только тогда, когда все от них отвернутся и предоставят их самим себе.

- Что они говорят о Линдинисе? - спросил Фигул.

- Только то, что поселение находится в очень плохом состоянии. Еды не хватает, а с наступлением зимы все будет только ухудшаться. Конечно, в обычном порядке местный форт восполнял недостаток провизией из собственных запасов, чтобы местные жители были довольны. Но, судя по тому, что я слышал, запасы зерна в гарнизоне подходят к концу, а те немногие конвои, что отправляются туда, регулярно подвергаются набегам. Вспомогательным войскам едва хватает, чтобы прокормить себя, не говоря уже о туземцах. Квенатак  подвергается давлению со стороны своего народа, чтобы тот что-то с этим сделал. Некоторые говорят, что он даже поставлял людей местным разбойникам в обмен на долю добычи.

- Почему их не остановил гарнизон? -  вслух задумался Рулл.

- Та же история, что и у любого другого форта в этих землях. Гарнизон недоукомплектован и отрезан от остального легиона. Припасы на исходе, их снаряжение нуждается в ремонте, а боевой дух на дне. - Он сжал губы. - Кроме того, ходят слухи, нервирующие людей.

Фигул нахмурился:  - Какие слухи?

Цетег перевел взгляд влево и вправо, чтобы убедиться, что никто из туземцев не подслушает. Затем он перегнулся через стол и понизил голос. -  Ходят слухи, что в этой части острова действуют друиды. Пока мы говорим, они вооружаются, готовясь снова сразиться с нами.

- Чушь!  - Рулл сплюнул. - Мы перебили большинство из них прошлым летом.