Вольер второй покрыт травкой, на которой сидят наряженные в перья и домотканую одежду «индейцы». Декорации — муляжи бизона, лошади, вигвамы. Че-то нифига они на индейцев не похожи. Проверим.

— Мэнд эсен?

До боли похожий на калмыка «вождь» дернулся.

— Русский понимаешь? — спросил я, исчерпав запасы калмыцкого наречия.

— Так точно, Ваше Императорское Высочество! — вскочив, поклонился он.

— Он что, твой подданный? — рассмеялась Марго.

— Возможно, — улыбнулся я ей. — Вас здесь обижают? Документы есть? Нужна помощь?

— Никак нет, Ваше Императорское Высочество! — не став смотреть на напрягшегося хозяина, поклонился «вождь». — Договор хороший, документы в порядке, мы всем довольны — работа не бей лежачего, сиди да трубку кури! Родителям писал — обзавидовались!

— Спасибо, что приняли и заботитесь о представителях одной из народностей нашей Империи, — поблагодарил я фон Герберта.

— Это — мой долг, Ваше Императорское Высочество, — поклонился тот. — Простите за эту небольшую мистификацию — настоящих индейцев, пригодных для такой работы, очень сложно отыскать.

В какой-то момент колонизаторы-европейцы поняли, что индеец в рабстве работает плохо и быстро умирает, а негр — нет, и это дало им повод признать за индейцами наличие души, а негров приравнять к животным. Индейцы нынче уже в глубоком упадке, но даже среди попытавшихся встроиться в «белое» общество, полагаю, не так уж много желающих работать экспонатом.

А вот тут кто-то из джунглей: декорации характерные, с леопардами, имеется муляж речки — вытекает из трубы — а «племя» представлено настоящими пигмеями.

— Из бассейна Амазонки, — подтвердил догадку фон Герберт.

А вот здесь «спектакль» посложнее — узкоглазые господа в набедренных повязках жарят на вертеле что-то очень похожее на собаку. Декорации — бамбуковая хижина, муляж тигра, ручей из трубы.

— Сие племя досталось мне благодаря английской экспедиции на острова Полинезии, — поведал фон Гюнтер. — В пути они заболели, и мне удалось заключить выгодную сделку. Теперь, как легко заметить, они живут сытой и легкой жизнью без болезней.

Понурый член племени, который крутил рукоятку вертела, поднял на меня пустые глаза. Дернувшись, бросил готовить «добычу», в пару прыжков добрался до края вольера и исполнил образцовый японский поклон «догэдза». Ничего о Полинезии не знаю, но едва ли дикарь из тамошних джунглей так может.

— Умоляю вас, Ваше Императорское Высочество, спасите меня! — на чистейшем японском добавил «полинезиец».

— Как ты попал сюда? — на том же языке, под любопытным взглядом Маргариты, спросил я.

Тем временем, повинуясь жесту хозяина, к вольеру начали подходить дородные хмурые молодчики — технический персонал так сказать, палками приводят «экспонаты» в чувство.

— Меня зовут Тории Рюдзо. После блестящей победы над Кореей и Китаем мне выпала честь принять участие в экспедиции в Полинезию. Являясь собирателем фольклора и археологом, я при помощи проводника отправился в племя варваров, чтобы записать их примитивные сказания и посмотреть на обнаруженный ими череп большого ящера.

— Динозавра, — догадался я.

— Да, Ваше Императорское Высочество, — подтвердил он. — На племя в этот момент напали англичане. Проводник сопротивлялся и был убит. Мой род не может похвастаться принадлежностью к воинскому сословию — мы всего лишь честные торговцы табаком — но я тоже пытался дать презренным врагам отпор. К сожалению, один из них коварно подобрался со спины и оглушил меня. В себя я пришел в трюме корабля, закованный в кандалы. Прибыв сюда, я был вынужден притворяться варваром и жрать жаренных собак, чтобы усыпить бдительность стражи и сбежать в японское посольство в удачный момент. Моя честь запятнана навсегда, но я умоляю вас спасти хотя бы ее остатки.

— Херр Гюнтер, я прошу вас остановить ваших подручных, — попросил я хозяина зоопарка.

Тот жестом велел мордоворотам остановиться.

— Этот человек является японцем, — указал я на продолжающего лежать в «догэдза» «аборигена». — Я понимаю, что ни вы, ни ваши подручные, ни англичане не знали японского языка, поэтому в умышленном удержании подданного вполне цивилизованного и независимого государства винить вас не стану. Предлагаю вызвать сюда кого-то из японского посольства, дабы скорее уладить это прискорбное недоразумение.

Оценив услышанное, заочно проникшаяся к японцам симпатией — благодаря моим письмам — Маргарита поддержала «наезд», жестом отправив конвойного вызванивать или явочным порядком вести сюда японца с полномочиями. Я казака отправить не могу — во-первых они не знают, где это посольство вообще находится, а во-вторых — я на чужой земле, и не могу решать судьбы местных.

— Херр Гюнтер, я несколько разочарована вашим заведением, — поведала Марго. — Мы пришли сюда полюбоваться разнообразием человеческого рода, а получили двойное мошенничество. Неужели и в остальных вольерах совсем не те, кто должен?

Гюнтер моментально пропотел — тут не самодержавие, но «мошенничество» это же статья, и недовольство принцессы надежно отсечет возможность просто дать взятку кому надо — и низко поклонился:

— Простите, Ваше Высочество! Я немедленно распоряжусь подать иск против англичан, которые продали мне подделку! Прошу вас о милосердии и клянусь — в остальных вольерах самые настоящие аборигены племен…

Перечислял он с минуту — большой тут «зоопарк».

— Достаточно, херр Гюнтер, — оборвал я. — Тирии-сан, встаньте, — побратился к японцу.

Надо было раньше «поднять», но чего уж теперь.

— Простите, Ваше Императорское Высочество! — продолжил он лежать. — Я совсем неподобающе одет, и прошу у вас возможности сохранить остатки чести, не оскорбляя вашего взгляда своей наготой!

Понимаю.

— Коля, возьми у калмыков одеяло, — велел я казаку и выдал пять рублей.

С избытком. Казак кивнул и пошел к индейцам менять бумажку на ткань — эх, традиции! — а в херре Гюнтере заиграло жлобство:

— Приношу свои глубочайшие извинения, Ваше Императорское Высочество. Одеяла и прочий реквизит, включая набедренные повязки, являются собственностью зоопарка.

— Коля, калмыку денег не давай, заплати этому, — с демонстративно скучной миной и тоном кивнул я на фашиста.

А как еще этого барона назвать?

Не менее демонстративно потеряв к Гюнтеру интерес, я рассказал Маргарите историю пленения Рюдзо. Прибыло одеяло, казак очень грубо воткнул ассигнацию в нагрудный карман Гюнтера — на том самом мы таких баронов вертели! — и, укутав японца в одеяло, мы угостили его остатками булочек и порасспрашивали. Вопросы задавала Марго, я — переводил. Так-то интересный человек, адепт антропологии, который ищет корни происхождения японского народа. Рабочая гипотеза — японцы образовались в результате смешения культур и крови из Индонезии и материковых соседей.

— Ваше Императорское Высочество, когда все закончится, я бы хотел ненадолго отправиться домой. Могу ли я после этого отправиться в Николаевскую губернию, дабы исследовать происхождение манчжуров и монголов? — спросил он то, что мне совсем не по рангу, но в свете случившего приемлемо — сильно перенервничал.

— Мы всегда рады видеть на наших землях японских друзей, — улыбнулся я. — Прошу вас прислать мне вашу работу, когда она будет готова. В нашей Империи проживает много монголов и с недавних времен манчжур, и издать книгу об их истории я считаю полезным.

Неплохая прогулка получилась — тут ведь тоже есть журналюги, и уже завтра по Европе прокатится очередная информационная волна: русский цесаревич и его невеста спасли японского ученого из рабства!

Поленья уютно трещали в камине, кресла не менее уютно вторили им скрипом кожи, легкое вино в бокалах играло бликами, а ароматный дым сигар дополнял в высшей степени приятную атмосферу. И нет, стоящее в полуденном положении солнце за окном ничуть не портило картины. Третий день в Берлине, и только сейчас, после Большого Торжественного обеда со всей немецкой и частично мировой верхушкой нам с Вильгельмом удалось осесть в его апартаментах для нормального разговора. Большая карта мира на стене присутствует — для наглядности.