Выскакиваю из машины и пробегаю несколько метров вперёд. Никого. Вообще не души. Приснилось что ли? Сердце бешено колотится в груди. Чуть сам себя не приговорил из-за своего же упрямства. Права была Инга, не стоило ехать так поздно, не отдохнув.

Стою, всматриваясь вдаль. Снег потихоньку стихает. Погода быстро проясняется. На небе появляются звёзды. Красиво. Деревья мерцают в лунном свете. Мороз к ночи начинает ощутимо крепчать. А я без шапки. Кутаюсь в пальто и топаю к машине. Неожиданно среди окружающей меня бесконечной белизны, глаз улавливает знакомый пейзаж. Прямо от самой дороги вниз, в овраг, ведут заснеженные узкие ступени. А там чуть в стороне столик и две лавки. Что за место? Справа колодец, с кованой крышей, и тусклый фонарь. Осторожно спускаюсь по ступеням, доски под ногами скрепят вместе с выпавшим снегом. Останавливаюсь и с интересом рассматриваю приглянувшиеся постройки. Я точно это всё уже видел.

Обхожу по кругу невысокий бортик колодца и заглядываю вниз. Глубоко. Темно. Раскачиваю колодезный ворот – проржавел, но работает. И это в таких условиях. Ухватившись за рычаг, верчу его. Идёт. Неужели родник? Точно, где ещё вода просто так не замерзает в мороз? Усмехаюсь и отпускаю ручку. Пора ехать. Обернувшись, замечаю ещё кое-что любопытное.

Небольшой памятник, присыпанный снегом. Сразу и не увидел, а с этого ракурса он очень заметен. Зачем плетусь к нему? Склоняюсь и смахиваю снежную шапку. Довольно старый металлический короб. Фотокарточки нет. И правильно. Я вообще против таких вот штук.

«Завьялова Виктория, шестьдесят пятый год рождения».

Хмыкаю. Ровесница мамы. Надо же.

Дата смерти меня расстраивает. Девушка погибла совсем молодой. Двадцать один год по моим расчётам. Вздыхаю. Пятнадцатое ноября, скоро годовщина. Грустно.

Расправляю плечи и быстрым шагом к машине. Всё! Экскурсия закончена. Задержался. Пора к людям, в тепло.

Пронзительный писк будильника настырно прорывается сквозь тяжёлый сон. Накрываюсь одеялом с головой и мычу в подушку. Отпуск. Я должен высыпаться, отдыхать и набираться сил для очередного рабочего года. А что вместо этого? Санаторий в глуши и утренние процедуры. Пётр! Я ему это всё припомню.

Тихий стук в дверь отвлекает меня от раздумий над планом мести другу.

– Войдите! – со сна голос совсем осиплый.

Прокашлявшись, откидываю край одеяла и, прищурившись, смотрю на незваную утреннюю гостью. Девушка в форменном костюме с дежурной улыбкой на лице. Красивая, стройная, длинноногая блондинка. Пару секунд смотрит на меня профессиональным, оценивающим взглядом и моментально меняется в лице. Недовольно морщусь, понимая, кто передо мной. Хищница. Видимо, я пришёлся ей по вкусу. Масляная улыбочка на лице искажает милые черты. Она осматривает комнату и, не обнаружив признаков присутствия женщины, улыбается ещё шире. Наблюдаю за ней исподлобья.

– Доброе утро, – не обращая внимания на моё настроение, радостно выдаёт незнакомка и делает шаг в мою сторону.

– Сомнительно, но если вы настаиваете, то и вам того же. С чем пожаловали в такую рань? – смотрю на часы.

Половина восьмого утра.

– Принесла вам ваше расписание, – она трясёт бумажкой, зажатой в руке, и, пробежавшись глазами по моей спальне ещё разок, суетливо шагает к прикроватной тумбочке, оставляя на ней документ. – Тут подробно расписаны все процедуры, которые вам назначил врач. Лечение начинается прямо сегодня. И уже через полчаса вы должны быть…

– Спасибо за заботу, но я вполне самостоятельный человек и могу сам зайти к врачу, когда мне это будет удобно, – резковато обрываю её лебезящий голосок.

– Но лечение начинается через полчаса. Мне нужно вас проводить к…

– Благодарю, – цежу сквозь зубы непонятливой девице, облюбовавшей мою спальню.

– Завтрак через пятнадцать минут в общем зале. Не опаздывайте! – выдаёт она, краснея и резко развернувшись, к моему облегчению, покидает номер.

Откинувшись на простынях, смотрю в потолок. Прокручивая в памяти вчерашний вечер, понемногу успокаиваюсь. Интересно, Инга уже на работе? Конечно, ведь она из персонала, а это значит, уже заступила на смену. Вот если бы в мою дверь с утра постучала она… эх!

Инга

На удивление просыпаюсь раньше будильника. Потянувшись, сладко зеваю. Настроение с утра приподнятое. Чувствую себя замечательно. Рань несусветная, но я выспалась. С чего бы это глупое чувство радости? Мечтательно вздыхаю, и на губах появляется дурацкая улыбка. Максим. Этот мужчина свалился, как снег на голову. Неожиданно. Может, он мне приснился? Ну нет! Мой сорванец совершенно точно его вчера подстрелил снежком. Хихикаю и прикрываю рот ладошкой. Не буду шуметь. Мои ещё спят, а мне пора вставать.

Дома с утра прохладно, и горячий чай самое то, чтобы проснуться и взбодриться. Вспоминаю, как закончился вечер, и неожиданно замираю. А как он закончился? Не помню. Ничего. Чаепитие. А как гостя проводили? Подскакиваю с постели и понимаю, что спала в одежде. Как же так? Переодеваюсь в халат и складываю мятые вещи в корзину для грязного белья. Включаю плитку, чтобы подогреть чай. За окошком темень. Вздыхаю. Печально, что я уснула, не проводив его.

День рождения удался. И Агафья Мартыновна довольна, и наш бандит весь вечер крутился вокруг гостя. Жаль, что это всего лишь один вечер. Чайник тихо шумит. Завариваю травы и присаживаюсь за стол, на то место, где вчера сидел Максим Владимирович. В очередной раз горестно вздыхаю. Как он смотрел на меня. Может, я ему и вправду понравилась? Только что толку? Пройдут две недели, и он улетит к себе. Отрицать не буду, он мне очень приглянулся. Таких мужчин я ещё не встречала. Один взгляд чего стоит. Пронзительный, холодный. Такой сильный, уверенный. Сразу понятно, хозяин жизни. А улыбка…

– Эх, – прижимаю ладонь к губам.

– Чего вздыхаем, девонька? – неслышно подходит Агафья.

– Ой, прости, разбудила тебя?

– Я давно не сплю. Просто лежала. Васька, паразит, пришёл со своими песнями. Поднял меня.

– Я ж ему на ночь миску пустой оставила. Вот он и к тебе пристал.

– Ничего. Накормила я кота нашего. А ты чего такая…

– Какая?

– Ну я же вижу перемены в настроении. Улыбаешься, вздыхаешь. Никак гость наш вчерашний виноват?

– А? – делаю удивлённое выражение лица.

– Не юли. Знаешь же, о ком говорю. Скрывать бессмысленно, меня не проведёшь.

– Агафья Мартыновна, а что толку? – отодвигаю от себя кружку и опускаю взгляд.

– Как это?! Тебе замуж пора. Годков-то уже не шестнадцать.

– Кому мы с Максимом нужны? А без него я никуда. Разлучить нас никому не позволю.

– Знаю, милая. Всё знаю. Так никто вроде вас разлучать не собирается.

– Проходили уже. Сама знаешь, – не соглашаюсь, вскинув взгляд, полный негодования.

Как вспомню этих женихов, которые под окнами тут ошивались. Замуж звали, и не раз, но с условием сдать ребёнка в детский дом.

– Последний горемыка удирал с нашего двора, только пятки сверкали, когда я собаку с цепи спустила. Собаки нет уже четыре года, и женихов больше не нашлось. Что за мужчина, которому ребёнок в тягость? Я сама его воспитываю, одеваю, кормлю. Сама зарабатываю. Не нужны они мне.

– Все может и не нужны, а вот один-единственный не помешает.

– И что ты хочешь сказать? Что этот Максим подходящий?

– А почему нет? Он весь вечер с тебя глаз не сводил.

– Он чужой. Издалека. Посмотрел, уехал и забыл.

– Засиделась ты, девонька, одна. Недоверчивая уж больно. Ему не веришь, мне поверь.

– И что ты в нём такого увидела?

Бабушка качает головой и улыбается.

– Максим здешний. Он родился в этом городе, как и ты. Не чужой он, свой, что ни на есть.

– Вот как, – задумчиво тяну я. – Значит, он не просто лечиться приехал, а родные места повидать?

– Не совсем. Ему восемь было, когда родители решили переехать. Почти ничего не помнит. Приехал он совсем за другим.