Нет, сейчас мне возвращаться нельзя. Иначе я точно окажусь в клетке, и никто меня не отпустит. В секунду, когда я зайду в дом, за мной точно будут следить.

Наверное.

Ничего сейчас не понимаю.

Падаю в нагретый салон, едва не пополам сгибаюсь. Голова трещит от миллиона фантазий, как всё ужасно может быть. Поджилки дрожат, я чувствую, как каждую клеточку скручивает.

— Ты только не помри в моей тачке, — по интонации Ильяса сложно сказать шутит он или нет. — А то снова меня будут обвинять. Может, тебе водички?

— Нет. Секунду. Прости, — повторяю отрывисто. Я резко поднимаюсь, ударяясь затылком о подголовник. — Мы можем ехать. Мне очень жаль, что у тебя возникли проблемы. Я клянусь, никаких обвинений не будет. Те полицейские, они…

— Я только что с их генералом ужинал. Они явно больше меня не будут останавливать.

— О. Ладно. Здорово.

Ильяс вдруг мягко улыбается, пытаясь подбодрить меня. Учитывая его постоянное раздражение в мою сторону… Сейчас это работает в качестве успокоительного.

Всю дорогу — я украдкой смотрю на Ильяса. Сомнения понемногу тухнут. Даже не знаю, почему решила, что он как-то связан с моим мужем.

Голова взрывается.

Угрозу уже везде вижу.

Я внутренне сжимаюсь, когда машина подъезжает к знакомому отелю. Именно здесь Булат был со своей любовницей. Целовал её возле выхода и…

У нас же не одна гостиница в городе, почему Ильяс остановился тут?!

— С ребёнком твоим что?

Вопрос Ильяса вытаскивает меня из ступора. Прихожу в себя, разворачиваюсь к мужчине.

— Остался с моим мужем, — выдаю то, что он и так понял. — И впереди долгие месяцы разборок, ты сам сказал.

— Сказал, да, — мужчина постукивает пальцами по рулю, заезжая на подземную парковку. — Но закон ведь в две стороны работает, Аль.

— О чём ты?

— Если ты сможешь забрать своего сына…

То он останется со мной.

Как минимум — до решения суда.

Нужно лишь придумать, как выкрасть Ильдара так, чтобы муж не помешал.

Я спешно прощаюсь с Ильясом, как только мы заходим в отель. Кажется, никогда не смогу отблагодарить мужчину полностью. Он мне так помог.

Не только подвёз, но ещё и совет дал. Пусть простой, очевидный, но заряжает новой энергией. Желанием бороться и выгрызать. Мне лишь нужно забрать Илю, тогда Булат ничего не сможет сделать.

Подумать только. Мой любимый муж так со мной обошёлся, а незнакомец помог намного больше.

Администратор на ресепшене странно косится в мою сторону, но позвонить разрешает. Я сама чувствую себя очень неуютно.

Гостиница дорогая, здесь всё оформлено позолотой и мрамором, огромными люстрами и картинами. На гостях, так поздно сидящих у бара, дорогая одежда.

И я. Растрёпанная, с красными опухшими глазами. В обычной пижаме и тапочках. А, и мужской пиджак, в котором я утонула.

Чувствую себя неловко. Какой-то оборванкой, которая забралась в чужой мир. А ведь это тоже мой мир! И я всегда чувствовала себя уверено, когда заходила под руку с мужем.

Мы с Булатом останавливались в таких местах, когда он ездил по работе. Я всегда была рядом с ним, муж сам старался сделать так, чтобы я ехала с ним.

Ничего не понимаю.

Он ведь мог оставить меня дома, лишние недели для любовницы. Но нет, муж всегда старался взять меня с собой или, наоборот, — отказаться от поездки.

Как его понять?

Первым делом я стараюсь дозвониться до подруги. Лиза была в похожей ситуации, она что-то подскажет. Кроме того, её муж — он тоже может помочь.

Я борюсь с неловкостью, по памяти набирая номер. Ведь ночь, они спят, а подруга ещё и беременна. Но мысль, что мне нужно будет ждать ещё несколько часов…

Она просто убивает.

Поэтому я вслушиваюсь в долгие гудки, раз за разом. Сдаюсь, лишь когда гудки сменяются на короткие. Подруга выключила телефон? Или он просто разрядился от моих настойчивых звонков…

Я знаю, что Лиза хорошая, она никогда не откажет. И не бросит в беде. Пусть мы не лучшие подруги, но очень сблизились. Значит, Лиза не может сейчас ответить.

— Ещё пару минут, — умоляюще смотрю на администраторшу. — Не отвечают, я позвоню другим.

— Девушка, — та недовольно вздыхает, протягивает «е», заставляя чувствовать себя ничтожеством. — Здесь недалеко есть хостел, звоните оттуда. Вы не понимаете, что портите имидж отеля?

— Несколько минут, — повторяю настойчивее, вздёргиваю подбородок. — Учитывая, сколько раз мой муж здесь останавливался, можно быть чуть вежливее.

— Не припоминаю здесь мужчин в пижамах.

— А вы проверьте фамилию Усманова. Сразу вспомните.

Я приподнимаю бровь, прожигая девушку уверенным взглядом. Никому не позволю так с собой говорить. Администраторша сдаётся, показательно вздыхает и лезет в компьютер.

А я внимательно слежу за её реакцией. Её глаза становятся больше, дыхание — нервное. Судя по всему, там не единоразовый визит в этот отель.

Больно.

Боже, как же больно.

Сердце когтями пронзает. Я судорожно вдыхаю, но кислород не попадает в лёгкие. Кровь в венах бурлит, обжигая.

Ну почему? Я ведь уже знаю, худшее увидела в муже. А всё равно больно. Так сильно, так плохо, что хочется калачиком свернуться и плакать.

Наивная девочка во мне всё ещё пытается найти хоть какое-то объяснение. Доказательство, что всё не так, как мне казалось.

Но Булат останавливался здесь постоянно. Без причины, ведь мы давно живём в этом городе. Только для встреч с другой…

— Конечно, — тон девушки тут же меняется. — Вы можете позвонить своей подруге.

— Не нужно, — звучит мужской голос за моей спиной. — С моего позвонит. А вы принесите нам, пожалуйста, чай.

Администраторша кивает, тут же улетает выполнять поручение. Я разворачиваюсь к Ильясу, не понимая, почему он вернулся.

— О, — выдыхаю, тут же стягиваю с себя пиджак. — Прости, я забыла отдать. Спасибо ещё раз.

— Оставь пока, у меня не один костюм, — усмехается, мягко подталкивая меня к диванчикам. — Тебе явно не помешает согреться. Ты ведь пьёшь чай?

— Да, а ты… Ты вроде спешил в номер, чтобы отоспаться.

— Мой сон сожрала совесть, которая не позволяет бросить девушку в беде. Держи, звони кому и сколько нужно.

Подруга явно не ответит, поэтому я, сцепив зубы, звоню папе. Даже глаза прикрываю, словно это спрячет от его злости и нотаций. Отец у меня очень сложный человек, тяжёлый.

И он тысячу раз мне повторял, что замуж выходить нужно с умом. Рано в восемнадцать. Но когда я призналась ему, что забеременела — то папа уже не мог спорить.

— Слушаю, — звучит из динамиков хриплый голос. — Вы на часы вообще смотрели? Совсем оху…

— Пап, это я, — выпаливаю, затаив дыхание. — Алия. У меня… Мне очень нужна твоя помощь. Булат выгнал меня из дома, не отдаёт сына.

Я рассказываю всё, не таясь. И так получать нагоняй, словно ребёнок, так лучше сразу пережить все «я тебе говорил». Кажется, поток слов не заканчивается очень долго.

Даже Ильяс, явно слышащий мой рассказ, сейчас не мешает. Я просто хочу сбросить этот груз, получить совет и помощь.

— Стоп, хвати, — отец осекает меня. — Чего ты от меня хочешь, Аль?

— Эм… Помощи? Ты ведь можешь поговорить с Булатом. Приехать и забрать Илю, с тобой Булат не будет спорить. Или… Ты можешь хотя бы мне одолжить денег? Пока я разберусь со всем.

— Нет, не могу. Я предупреждал, Алия. Взрослая для замужества — взрослая и для всего остального. Самостоятельно разбирайся со своими проблемами. От меня помощи не жди.

Я прочищаю горло, его спазмами зажало. Киваю, хотя папа не может меня видеть. Чего-то такого я и ждала, но надеялась, что ошибаюсь. Ну как можно не помочь собственному ребёнку?

Меня воспитывали строго. Почти всё дома было «нельзя». Спартанские условия, как иногда полушитил папа. Но при этом…

Я ведь его дочь!

Я без денег, посреди ночи неизвестно где, а внук…

Боже, да я бы ради Или всё сделала! Хоть сейчас, хоть лет через двадцать. На всё готова пойти ради него. И если вся борьба окажется бесполезной…