Мне кажется, я едва проваливаюсь в сон, а вот уже Ильдар бегает вокруг. Проснулся, тянет меня на кухню.

Я едва привожу себя в порядок. Маскирую синяки под глазами косметикой. Наношу блеск на губы, а они кажутся припухшими.

Стоит вспомнить поцелуи с мужчиной — щёки начинают краснеть. Никаких румян не нужно.

Но главное то, как блестят глаза. Сияют огоньками.

— Ильяс тут? — сын дёргает меня за руки. — Он обещал.

— Скоро приедет, — обещаю. — Хочешь сам обуться?

— Да!

Сын тут же плюхается на попу, притягивая свои ботинки. Пытается их натянуть, путает правый и левый.

Я с улыбкой наблюдаю за его потугами, в последний раз кручусь возле зеркала.

Помогаю Иле затянуть шнурки, завязываю. Целую курносый носик, заставляя малыша поморщиться.

Мы выходим на улицу, Ильяс уже нас ждёт. Прислонился к капоту, скрестив руки внизу. В ладонях — букет цветов.

Я сбиваюсь с уверенного шага, в груди начинает давить от накативших чувств.

Мужчина отталкивается от машины, направляется к нам. Сын заинтересованно смотрит то на меня, то на Ильяса.

— Это мне? — невозмутимо спрашивает Иля, тянет ручки к цветам.

— Нет, для тебя у меня это, — из кармана куртки Карзаев достаёт шоколадку. — Пойдёт?

— Да.

Сын кивает, пока я забираю протянутый букет. Прижимаю к себе цветы, вдыхаю сладкий приторный аромат.

Не могу перестать радоваться таким мелочам. Они вызывают целую бурю внутри. Потому что я не ожидала подобного жеста от Ильяса.

— Спасибо, — шепчу, не отрываясь от крупных бутонов.

— Я так полагаю, тебе нравится?

— Домыслы. Ничего подобного я не сказала.

— Я уловил посыл.

— Ну, посмотрела бы я как ты это в суде предъявляешь.

— Доиграешься, Аль.

Предупреждающий шёпот раздувает костёр внутри. Пока я любуюсь букетом, Ильяс пытается усадить малыша в детское кресло.

Справляется ещё хуже, чем сын с его ботинками. Поэтому я беру дело в свои руки. За два щелчка пристёгивая Илю.

— Читтерша, — поддевает Ильяс, открывает для меня дверцу машину. — У тебя опыта больше.

— Говорят все, кто проигрывают, — прикусываю губу, скольжу в салон. — Не переживай, со всеми случается.

— А ты наглеешь с каждым часом.

— Есть какие-то претензии?

— Никаких. Чертовски никаких претензий к тебе.

Вдох получается сделать со второго раза. Пристальный взгляд Ильяса стрелами врезается в мою кожу.

Между нами будто какая-то связь образуется. Плотными линиями обхватывает, образует купол, закрывающий нас от всего остального мира.

Пропадают звуки, запахи, лишние цвета. Взгляд фокусируется только на лице мужчины.

Он смотрит так… Нагло и открыто. Без какого-либо стыда за то, что рассматривает меня вовсю. С вызовом во взгляде.

И я не могу проиграть, не могу отвернуться первой. Просто приклеена, каждая клеточка работает над тем, чтобы я не моргала лишний раз.

Внутри вибрирует тепло. Приятно. Не обжигающее, просто как тлеющие угольки.

— Мам! — зовёт сын, разрывая магию момента.

— Да, солнышко?

— Мы едем?

— Едем, — кивает Ильяс, захлопывая дверцу.

Три секунды, пока мужчина обходит машину, я перевожу дыхание. Почти в порядке.

Это всего лишь свидание. Что может пойти не так?

— Ты определилась с переездом? — уточняет Ильяс.

Мы гуляем по парку. Сын бежит впереди нас, с интересом что-то рассматривает в траве. Лишь иногда поглядывает в мою сторону.

Иля как самый ответственный охранник. Проверяет, чтобы никто его маму не трогал.

Меня и не трогают. Карзаев идёт рядом, иногда наши ладони задевают друг друга при ходьбе. Но каких-то особых прикосновений нет.

И почему-то это волнует сильнее, чем если бы мужчина притянул к себе. Узелками завязывает нервы.

Как самое сладкое в мире предвкушение. И проверка собственных сил, чтобы не сорваться сразу.

— Я же говорила, — напоминаю. — Да и с квартирой уже решила.

— Я имел в виду сроки, — объясняет свой вопрос Ильяс. — Сейчас или потом?

— Наверное… Сейчас. Меня ничего не держит дома. Разве что квартира, с которой нужно разобраться.

— Я тогда напишу риелтору, чтобы отсчитывали два месяца по договору. Должен сказать, я рад, что ты переезжаешь. Не нужно будет на два города таскаться постоянно.

— Суд ведь всё равно там пройдёт.

И мне придётся возвращаться, и Ильясу. Дело уже скоро начнут рассматривать.

Поэтому переезд ничего не решит. И хорошо даже. Не хочу думать постоянно про то, что Булат может обустроиться в столице.

Я надеюсь, что скоро это всё закончится. Хочу закончить эту главу жизни.

— Пройдёт. На заседаниях я буду присутствовать лично, естественно. Но для мелких заявлений я буду сотрудников посылать, — отмахивается Ильяс с улыбкой. — Зря что ли фирму открывал?

— Ну, до этого ты сам всё подавал. Поэтому я уточнила.

— И правда. Почему я сам таскался?

Мужчина усмехается, закатывая глаза. Направляется к Иле, который пытается забраться на лавочку.

А я застываю на месте. Как будто пелена падает с глаз. То, чего я не замечала раньше. Теперь яркое, чёткое. Само собой разумеющееся.

Он хочет сказать…

— Карзаев! — догоняю его. — Не смей уходить от разговора. Так нельзя.

— Нельзя? — удивляется он. — В каком законе это написано?

— Закон номер «Я так решила». Ты не можешь просто намекнуть и уйти. Ты правда ездил просто для того, чтобы со мной увидеться?

— Скажем так, Аль. Если у меня слабость к девочкам, которые среди ночи в пижаме под колёса бросаются.

— Ты меня мошенницей обозвал.

— К мошенницам я тоже питаю слабость.

Толкаю его в плечо, не зная, как справиться со смущением. Ильяс меня тут же перехватывает, прижимая к себе.

Его глаза смеются, а улыбка заставляет бабочки трепетать внутри. Они взмахами крыльев целые ураганы поднимают.

Ладонь мужчины лежит на моей пояснице, прожигает. Мы смотрим друг на друга, моргать не хочется.

— Мам! — Иля недовольно сопит. Дёргает меня. — Фата! Купишь?

— Что? — отступаю на шаг. — Вату? Ну, пошли купим.

Сын хватает меня за ладошку, тянет за собой. Шустрый мальчик, мне приходится ускориться.

Я покупаю розовую сладкую вату. Сначала усаживаю Илю на лавочку, после протираю его ладошки влажной салфеткой. Лишь после помогаю отщипнуть сладость.

— А мне? — Ильяс лезет к розовому облаку.

— Куда грязными руками, — шлёпаю его по ладони. — Кроме того, я не тебе покупала.

— Вот так всегда. Променяла меня на другого мужчину?

— Именно.

Легкомысленно киваю, возвращая внимание Иле. Тот уже расспрашивает, когда мы доберёмся до обещанных аттракционов.

Карзаев объясняет, что это уже недалеко. Там будет несколько развлечений для маленьких детей.

Сын слушает с интересом, но всё равно ко мне не подпускает. Стоит увлечься разговором с Ильясом, как малыш тут же напоминает о себе.

Иля всегда любил быть со мной. Но такого поведения я вспомнить не могу. Понимает, что происходит?

Единственное, что немного отвлекает сына — аттракцион. Небольшой поезд, который ездит по кругу. Вагонетки маленькие, взрослый там не поместится.

Работник пристёгивает сына, ещё несколько маленьких деток тоже едут без сопровождения.

— У меня явно есть конкурент за твоё внимание, — произносит Ильяс без какой-либо претензии. Упирается локтями в ограждение. — Секретами не поделишься?

— Секретами? — останавливаюсь рядом. — Какими?

— Чем его можно подкупить? Я с детьми не очень лажу. Не было опыта. Но я был бы рад, если меня перестали отталкивать от тебя каждый раз.

— Даже не знаю… Я не особо против.

— Нарываешься?

— Не доказано.

Иля как раз проезжает мимо, машет мне. Я отвечаю тем же. Радуюсь тому, что сыну весело.

Но вместе с этим я хочу воспользоваться возможностью. Поговорить с Карзаевым честно.

— Чего ты хочешь? — я спрашиваю прямо. — От меня. Со мной. Свидания и поцелуи…