Втайне собирая улики, Энгельс намеревался раскрыть правду о преступлениях исследовательского отдела. Придать огласке то, что происходило за стенами лабораторий, но, подобно товарищу, стал жертвой тех, кто эту правду тщательно старался скрыть.

– Поэтому вы так спешно пытались пересечь границу? – выслушав рассказ, спросила я. – Спасали жизнь от преследователей Аненербе?

– Нет, – Карл покачал головой. – Я никогда ни от кого не бежал. В особенности от поехавших нацистов…

– Следи за словами, выродок! – приняв оскорбление на личный счет, с презрением кинул Вальтер.

– Успокойтесь, герр Вальтер. У меня не было намерения оскорбить вас или фрау Розенкрофт.

Тайно сотрудничая с Карлом, Энгельс собрал достаточно улик, позволяющих раскрыть большую часть секретов института, но прежде, чем успел хоть что-то рассказать, с ним жестоко расправились.

– В день убийства, когда генерал не явился на встречу, где должен был передать важную информацию, я понял, что произошло нечто плохое.

Прождав два с половиной часа и окончательно убедившись, что Энгельс не придет, Карл поспешил в департамент польской полиции. Тайно проникнув в кабинет генерала, обнаружил вскрытый сейф. По его словам, собаки Аненербе забрали практически все, что хоть как-то кидало тень на их деятельность.

– Эта папка, – он кинул на нее мимолетный взгляд, – единственное, что осталось. Я нашел ее совершенно случайно, когда осматривал кабинет. Генерал спрятал ее за шкафом, заваленным всяким хламом.

Слушать Карла было тем еще «удовольствием». Россказни о подпольной лаборатории недалеко от польской границы, жестокие и бесчеловечные эксперименты. Сыворотка, дающая способности на грани фантастики. Сбежавшие чудовища, жаждущие человеческой плоти и крови.… Поверить в такое даже мне было сложно, не говоря о Вальтере.

– Монстры, угрожающие нашей стране? – вспылил он. – Думаете, мы поверим в эти бредни?

– Я говорю правду.

– Правду? Да она не стоит и половины марки!

Вальтер был уверен, что все сказанное – откровенная ложь, придуманная ради того, цитирую: «…чтобы спасти свою жизнь и поиздеваться над офицерами Вермахта».

– Где находится место, о котором вы говорите? – игнорируя импульсивные нападки, поинтересовалась я.

Понимая, что не верим, он попросил карту. Лаборатория, по заверениям, находилась на территории Польши, всего в нескольких километрах от печально известного Аушвица.

– И что мы должны увидеть? – раздраженно спросил Вальтер, смотря на указанное место. – Тут сплошной лес!

– Вам ни о чем не говорит слово секретно, герр Вальтер? – подняв взгляд, Карл усмехнулся.

– Ты мне тут пошути еще, – он демонстративно положил руку на пистолет, – мигом на тот свет отправишься!

Вальтеру было не до шуток. Наглость выводила из себя. Казалось, еще немного, и невзирая на присутствие старшего по званию, он снова попытается ему навредить.

Продолжая неотступно стоя на своем, Карл пытался убедить, что Аненербе проводят эксперименты в отдаленном районе. Его территория частично прилегает к границам лагеря, чем и объяснялись пропажи солдат и офицеров.

– Пропажи солдат? – я искренне удивилась. Информация была новой. В отчетах упоминались только гражданские. – О чем вы говорите?

– Бросьте, – он усмехнулся, – вы ведь не настолько наивны? Этим тварям нужна кровь. Одинокие патрули – прекрасная возможность ее получить.

Доводы звучали убедительно. Отчасти лагерь прилегал к обширному многокилометровому лесному массиву, но кроме диких зверей, опасность там представляли, разве что партизаны, отличающиеся особой изобретательностью и жестокостью к врагам.

– Хорошо, мы проверим ваши слова, а пока что, – я встала и повернулась к выходу, – отдыхайте. Вы здесь надолго.

День клонился к закату. Разобравшись с основными делами, мы вернулись в имперский департамент. Поднявшись по лестнице и пройдя по коридору, зашли в мой кабинет.

– Вы ему верите? – сев в одно из кресел напротив стола, с раздражением спросил Вальтер.

Он был убежден, что все слова Карла – фарс, уловка для спасения собственной жизни.

С уверенностью сложно не согласиться. Оказываясь в департаменте тайной политической полиции, люди были готовы на все что угодно. В надежде сохранить собственную жизнь и избежать отправки в лагерь, родственники, перекладывали вину за мнимые преступления на плечи друг друга. Мужья обвиняли жен, матери сыновей. Если дело доходило до более «деликатных» методов, обвиняемые признавались во всем, лишь бы прекратить муки.

Однако Карл был другим. Сидя перед нами, он не испытывал ни тревоги, или страха. Немалый интерес вызывали его способности. Хватило секунд, чтобы подчинить Цорна, стоило тому проявить агрессию, но, когда напал Вальтер, он не сделал ничего для собственной защиты.

Если же допустить, что это был не фокус, отточенный до совершенства прием гипноза, то почему он позволил арестовать себя и доставить в Гестапо, где ожидал холодный прием? Держу пари, Карл мог в любой момент сбежать, но намерено остался в опасности.

– Хотите поехать в Польшу? – интуитивно догадавшись, спросил Вальтер.

Охваченная сомнениями, я молча подняла взгляд. Мне не хотелось покидать чистый и уютный Берлин, уезжать далеко на неопределенный срок в погоне за призрачной надеждой. Однако беседа с Карлом породила новые вопросы, что требовали в кратчайший срок найти ответы.

Повесив плащ на крючок, Вальтер прошел в просторное купе первого класса. У стен, напротив друг друга, располагались удобные кровати с мягкими подушками и теплыми одеялами. Между ними, ближе к окну, стоял резной стол с выдвижными ящиками, на котором размещались лампа и небольшое радио.

– Какова наша следующая цель? – сев на кровать справа, с любопытством спросил он.

– Для начала осмотрим тела и поговорим с детективами местной полиции, – я села на противоположную кровать, – потом побеседуем с комендантом лагеря, разузнаем подробности исчезновений солдат на границе.

– Говорят, он тот ещё человек… Слышал, его прозвали дьяволом за чрезмерную жестокость.

– Да хоть самим Аидом из преисподней. Его личность меня не интересует. Главное, что сможет рассказать.

Темнота за окном и ритмичный стук колес клонили в сон. Откинувшись на спинку кровати, я попыталась уснуть, но накопившийся за дни нескончаемых совещаний и работы стресс, расстроили все планы.

Сидя напротив, Вальтер увлеченно читал книгу в темно-зеленом переплете под названием: «гениальность и помешательство» за авторством итальянского психиатра Чезаре Ломброзо. Заметив тень беспокойства на лице, поднял взгляд.

– Много неприятных событий для одного дня? – отложил книгу в сторону. – Я заметил, что не можете уснуть. Вас что-то беспокоит?

– Вам не стоит об этом думать, – я прикрыла лицо фуражкой. – Это работа детектива. В последнее время преступлений все больше. Преступники не останавливаются ни перед чем, лишь бы добиться своих корыстных целей. Теперь серийные убийства…

Причин для беспокойства накопилось неприятное множество. Берлин и в мирное время не был спокойным городом, а с началом войны, когда опытных полицейских и детективов призвали на фронт, мелкие бандиты и крупные мафиози получили возможность расширить сферы влияния.

В то время департаменты работали на пределе сил. Это сильно сказывалось на здоровье сотрудников. Я сама часто задерживалась до поздней ночи, а бывало, и вовсе возвращалась домой под утро, где после двух, в лучшем случае четырех часов сна, снова отправлялась исполнять долг.

– Поездка, – вновь попытался отвлечь Вальтер, – предстоит долгой. Раз вам не удается уснуть, предлагаю сходить в вагон-ресторан, – мимолетно улыбнулся. – Слышал, у них хорошее меню.

Ресторан соответствовал всем стандартам первого класса. Окна украшали красивые, в теплых кремовых тонах занавески с бахромой по краям. Рядом, на равном промежутке друг от друга стояли столы с мягкими стульями.