Понимая, что выбора нет, Авель решил рискнуть. Поднеся правую руку ко рту, прокусил вену. Зажмурившись от резкой боли, отстранился.

– Пей, – поднес к губам товарища. – это спасет тебе жизнь.

Подобно смертным, кровь иного уникальна. В исключительных случаях, она даст тяжелораненому шанс выжить. При благоприятном исходе, у Фридриха будет в запасе еще несколько драгоценных часов, чтобы добраться до лагеря. Там врачи смогут окончательно оградить его жизнь от опасности.

Оставив спасение на Авеля, который подобно мне имел большой врачебный опыт, я направилась к убитому офицеру. Не считая крови на перекошенном лице, облик был вполне человеческий. Ни рогов, как у дьявола, или лишних пар глаз, ни других странностей. Встретив на улице, даже не отличила его от смертного, если, конечно, не учитывать неестественно длинные клыки и безумие во взгляде. В остальном он был совершенно нормален.

В карманах, кроме клочка бумаги с рисунком, издали напоминающем древнеримское копье, не было ни ценностей, ни документов. Даже одежда не смогла ровным счетом ничего объяснить. Обычная темно-синяя форма охраны.

Немалый интерес вызывала его сущность. Он с лёгкостью победил Авеля, едва не убил меня, но при всех совпадениях, я сомневалась, что он генерал.

Его стиль боя был слишком опрометчив. Невзирая на силу, подчиняясь безумию, генерал теряет способность здраво мыслить и объективно оценивать ситуацию. Высокомерие и отсутствие страха полностью заслоняет взор, делая уязвимыми в ближнем бою. Чаще всего они предпочитают убивать врагов молниеносно и незаметно, посредством фамильяра или что лучше, цепи – проклятия, основанного на кровной связи.

Основываясь на вышесказанном, возникал другой закономерный вопрос: если офицер и вправду был тем, за кого ошибочно принял Авель, почему он не использовал способности? Неоднократно в процессе схватки, была возможность убить нас с помощью одной только мысли, но вместо этого, он продолжал агрессивно атаковать в лоб, что, повторюсь, совсем нехарактерно для генералов.

Напоследок, его кровь отличалась от всего, что мне доводилось пробовать ранее. Поднеся руку к губам, я отчетливо помнила ее приторный и горький вкус. Такой не свойственен ни человеку, ни иному.

Вопросы остались без ответа. Офицер не являлся ни человеком, ни иным, ни, раз уж на то пошло, генералом. Однако у него были признаки всех троих, что попросту невозможно. Ни один смертный на моей памяти не мог влиять на разум иных. С другой стороны, его сила, несомненно, превосходила возможности обычного иного.

– «О Господи.… Неужели его создали искусственно? Выходит, пациенты, чьи тела мы видели в лазарете, просто неудачные экземпляры?!»

От собственных мыслей стало дурно. Понимая опасность подобных игр «в бога», я не верила собственным догадкам. Было сложно принять, что наше правительство опустилось до кощунственных экспериментов, противоречащих самой природе. Однако…

Несмотря на факт существования, генералы тоже считаются «ошибками». Зачастую лишенные выбора, они проходят тот же процесс обращения, что и иные, но невозможно предсказать, станет смертный им или ему «повезет».

Однако это не самое пугающее… Учитывая время смерти жертв и заключение экспертов, один убийца не мог навести столько шума.

Опасаясь, что убийства не прекратятся и возвращаться нам будет некуда, я поспешила к товарищам, но едва приблизившись, на пару с Авелем оказалась на прицеле пистолета.

– Чудовища! – испуганно крикнул Вальтер. – Вы такие же чудовища, как и офицер! – опасаясь за себя и сослуживца, перевел пистолет на Авеля – Назад! Немедленно отойдите! Я не позволю убить его!

– Убить? – медленно встав, растерялся Авель. – Ты что несешь? Я ему жизнь спасаю!

– Я сказал отойти! – Вальтер взвел затвор. – Прочь демон!

Став свидетелем необъяснимого. Заметив клыки и кровь, он пребывал в ужасе. Был готов совершить роковую ошибку. Шансы, конечно, на победу были невелики, но успей выстрелить, последствия будут печальны.

В очередной раз ситуацию спас Фридрих. Придя в себя, он поспешил образумить товарища.

– Тише, Вальтер, все хорошо, опусти пистолет, – с трудом встав на ноги, загородил Авеля спиной. – Они не опасны.

– Что вы такое говорите? – он перевел ошеломленный взгляд. – Вы же сами видели, что они сделали!

Шокированный, Вальтер не мог поверить, что после случившегося кто-то будет добровольно защищать таких, как мы. Смертный разум не мог принять то, что видели глаза, но если бы только это было главной проблемой…

Воспользовавшись замешательством, Авель, мгновенно оказался рядом. Выбив оружие из рук, схватил за ворот кителя.

– Жалкое ничтожество! – сделав шаг, прижал с силой к стене. – Вздумал мне угрожать? – злобно оскалился. – Да кем ты себя возомнил?!

Напуганный, Вальтер даже не успел понять, как оказался на шаг ближе к смерти. Задержав на миг дыхание, боялся даже пошевелиться.

– Авель, – понимая, чем обернется гнев, я медленно подошла ближе. Намереваясь оградить от опрометчивого поступка, положила руку на плечо. – Отпусти. Он и без того напуган.

– Нет! Я проучу этого наглого смертного! Покажу, чего стоит бездумно угрожать мне!

Взывать к голосу разума, было бессмысленно. Авель не хотел нас слушать. Опасность усугубляли усталость и раны. Потеряв весомое для иного количество крови, с трудом сдерживался, а тут такая «возможность». Вальтер был легкой беззащитной жертвой, которую не жаль убить.

Исчерпав альтернативные варианты, пришлось прибегнуть к силе. Дав незаметно Фридриху сигнал, я довольно быстро нейтрализовала угрозу в лице разъяренного иного. Ругался он, конечно, знатно, даже обещал убить, если не отпустим, но кто его в тот момент слушал…

– Отведи Вальтера в лагерь, – сдерживая импульсивные попытки высвободится, обратилась я к Фридриху. – Я позабочусь об этом идиоте…

– Я не идиот! – услышав издевку, вспылил Авель. – Отпустите меня!

– Уверены? – игнорируя агрессию, переспросил Фридрих. – Вам точно не нужна помощь?

– Поверь, я справлюсь. Единственный, кому она сейчас нужна, – мельком указала на Вальтера, – капитан.

Как и полагается, у ворот лагеря нас встретил командир охраны, во главе с вооруженным патрулем. Внутри находились солдаты, присланные из резервов Кракова. Под их надежной охраной заключенные заметно успокоились. Они больше не озирались по сторонам, не пугались посторонних шорохов.

Находясь в лазарете, под присмотром врачей, Фридрих выглядел заметно лучше. Сидя напротив Вальтера, и отвлекая разговором, немного его успокоил.

Окончательно убедившись, что все в порядке, мы направились к коменданту.

– Ради всего святого, что с вами произошло?! – увидев в проходе, ошеломленно воскликнул он. – Вы что, пытались остановить ураган?

– Ну… – Авель усмехнулся и подошел к столу, – в каком-то смысле можно сказать и так.

Не став вдаваться в подробности ночного приключения, мы поспешили расспросить, не было ли новых убийств и не слышал ли Хёсс, о произошедшем на границе. Отрицательно мотнув головой, он повторил, что за все время ни в пределах лагеря, или городе преступлений не случалось.

– Понятно, – выслушав, заключил Авель. – Вы хорошо выполнили приказ, – привстал, – но не расслабляйтесь. Неизвестно, когда враги нападут новь.

В ответ, Хёсс утвердительно кивнул. Желая избежать последствий за некомпетентность, был готов на все, только бы о халатности не узнали в Берлине.

– Если позволите, – окликнув перед уходом, настоял, – в северной части лагеря есть баня. Не знаю, что произошло, но вам необходимо привести себя в порядок.

Совет был как нельзя кстати. Наш вид был очень далек от идеала «великой» арийской нации. В тот момент не только солдаты, но и узники с трудом узнавали в нас офицеров…

Лицо, руки и шея в ссадинах, под левым глазом обширный кровоподтек. Длинные светлые волосы, собранные ранее в аккуратный хвост, растрепались и походили на стог соломы. Форма в крови. От грязного плаща остались лоскуты… Молча идя на шаг впереди, и продолжая злиться, Авель напоминал побитого жизнью арлекина.