– Только поговорить о владельце лавки Леоне… Как там его? Вы были с ним знакомы? Видите ли, говорят, взрыв был магической природы, а я знаю, что те, кто знали Лео, отзывались о нём весьма положительно, утверждали, что он никак не мог быть связан с магией. Мы бы хотели написать правду, чтобы избежать… Недоразумений.

Мужчина неодобрительно разглядывал меня, а потом вдруг черты лица смягчились.

– Зайдёте? Холодно. Лана замёрзнет.

Я кивнул, внутренне ликуя. Не хватало еще, чтобы Джина со своим уродцем решила еще раз прогуляться по подъездам. Какое бы фиаско я потерпел, если бы они застали меня здесь, а не в объятиях Даниэль! Я бы что-нибудь придумал, конечно, но вызывать у этого громилы-ищейки ещё большие подозрения не хотелось. Друзей в полиции у меня больше нет. Чудовище внутри опять взбрыкнуло, но я быстро дал ему затрещину и огляделся.

Квартирка была маленькой и чистой, но не уютной. Нет, это слово было не про это место. Ощущение, что здесь старались оставить как можно больше голых стен, подбирая мебель, которая бы просто не скрадывала пространство. Всё стояло как-то вразнобой, не сочеталось друг с другом.

– Лана любит простор, всё это давит на неё, – сказал вдруг мужчина в ответ на мой недоуменный взгляд. – Проходите.

Я зашёл в гостиную. Пустовато, но ничего необычного.

– Зато дышать легко, – отозвался я. Хозяин квартиры улыбнулся.

– Лана?

– Да, папа?

И тут я чуть не сел мимо дивана. Папа? То есть эта малышка – его дочь? Смешанные браки, конечно, не редкость, эльфы – еще куда ни шло, но чтобы с пикстой… К тому же, от… Эмм… союза с откровенными порождениями дикой магии редко появляется потомство. Генетика, сохранение вида и все такое: природа умеет защищаться от любых людских фантазий. Человечество слишком хочет жить.

– Сделаешь нам с мистером Мерри чаю?

Пикста кивнула и ускакала на кухню. Я, не отрываясь, проводил её взглядом. Видимо, слишком недоумённым. Пора бы мне взять пару уроков у напарника Джины. С его-то лицом можно играть в покер на крыше горящего здания.

– Чудесная девочка, – сказал я.

– Ага, – отозвался мужчина. – Если спросите, как она у меня оказалась, выкину с балкона.

Я покачал головой.

– У меня другой перечень вопросов, мистер…

– Рэй Нарроу, – он протянул руку.

– Мистер Нарроу, – кивнул я. – Вы вдруг согласились поговорить, почему?

– А что, надо было спустить вас с лестницы?

– Я к тому, что…

– Да понял я, – отмахнулся Нарроу. Он смерил меня взглядом. – Видишь, какое дело, Лео хоть и был чудаковатым, но один из немногих, кто относился к нам с Ланой… По-людски. Хороший он был мужик.

Лана тем временем принесла чай и села в маленькое креслице, поджав тоненькие ножки. Представляю, что о ней могли говорить, скажем, сепаратисты, которые выступали за создание в городе гетто для порождений дикой магии.

– Каким он был? – спросил я.

– Нормальным, – отхлебнув чаю, отозвался Рэй. – Обычный мужик, всегда здоровался. Торговал своими запчастями. Что ещё сказать?

– Давно тут у него магазинчик?

– Да кто его знает? Никогда не интересовался. Мы, когда приехали, он уже тут был. Помню, первый раз увидал нас с Ланой и подарил ей какую-то старинную штуку. Туда вставляешь пластину с плёнкой, и она играет музыку.

Старьёвщик подарил девочке-нелюдю древний кассетный плеер. Интересно, чем обусловлен такой выбор?

– Лана эту штуку из рук не выпускала, всё слушала, слушала… – продолжал Рэй.

– И… Вы никогда не замечали за ним…

– Нет! – рявкнул он вдруг. – Всё это – ерунда. Не мог он из-за эффекта. Не было у него никогда такого, правильно вам сказали: он магии боялся, стороной обходил. Да и Лана бы почувствовала, если бы что-то было.

– Лана?

– Ну да, – он снова отхлебнул чай и помешал ложечкой, косясь на дочь. – Они же, то бишь, пиксты, дикую магию чувствуют. А Лана здесь не чувствовала. Периодически бывало – когда Лео что-нибудь приносили… Артефакты или ещё какую ерунду. Она так и говорила, мол, опять что-то дикое витает… А сейчас не было.

– Ага, значит всё-таки он имел дело с артефактами!

– Не радуйтесь так, – буркнул Рэй. – Если вещь больно любопытная была, он её покупал, но тут же вызывал службы и ерунду эту сдавал.

– Кому сдавал? – спросил я.

– Кто его знает, ликвидаторам, наверно, – пожал плечами Рэй. – Приезжали, нечасто, но приезжали. А после Лана говорила, что магии стало меньше.

Я чуть не поперхнулся чаем. Любопытная схема: старьёвщик скупает артефакты, отдавая свои кровные, а потом вызывает Ликвидаторов и передаёт им опасный объект бесплатно. Прямо-таки идеальный законопослушный гражданин. Если бы не одно «но»: он серьёзно подставляет своих клиентов, потому как полиция быстренько начнёт выяснять, кто принёс артефакт и где его нашёл. Так можно заработать не самую лучшую репутацию. С другой стороны, напротив, к нему ходили, потому что знали: Лео не обманет и не продаст тебе железо, которое рванёт магией, стоит воткнуть его в розетку…

Я задумался. Быть может, на этот раз Лео просто не успел вызвать службы, чтобы сдать опасную игрушку? Жаль, у него уже не спросить.

Мы поговорили с Рэем ещё немного, я черкнул пару характеристик про Лео. По словам Рэя выходило, что старьёвщик был едва ли не набожным и вряд ли мог сотворить такое специально.

А ещё узнал несколько подробностей о жизни самого Рэя: оказывается, пиксту он нашёл на вокзале. Как она туда попала, никто не знал, найти её семью службам не удалось, и Рэй прошёл все круги бюрократического ада, чтобы удочерить девочку и поставить на учёт. Никакой магией она не владела, эффектами не обладала, единственное, что было любопытным: в ней всё же была людская кровь. Всё время нашего разговора она не сводила с меня тёмных, как блестящие пуговицы, глазок, раскрытых так, будто она впервые видела человека. Я улыбнулся ей, она в смущении закрыла личико руками. Рэй расплылся в улыбке и вздохнул.

– Ей скучно со мной, – сказал он. – Почти не выходит из дома. Зато безопасно.

– Может, вам перебраться ближе к центру? Там тоже не так много пикстов, но расистских настроений куда меньше, – сказал я невесть зачем.

Рэй внимательно посмотрел на меня, а после паузы сказал:

– Мистер Мерри, мы можем привыкнуть только к тем, кто похож на нас. Остальные так и останутся нелюдью. И убежать от этого не получится, как бы ни старалось правительство. Нельзя отформатировать человечность, нельзя заставить уважать или любить кого-то. Может, однажды всё изменится, и мы начнём улыбаться друг другу не из-за того, что боимся наказания, а потому что действительно принимаем тех, кто не похож на нас.

– Вы ведь так и делаете. И многие другие тоже.

– Но большинство – нет, – улыбнулся Рэй. – Поэтому нет, мы не побежим. Здесь к нам уже привыкли. Я не знаю, что будет там, в центре.

– Ради спокойствия вашего ребенка, может, стоит попробовать?

– У вас нет детей, не так ли?

Я покачал головой.

– Тогда вы не поймёте.

Я пожал плечами.

– Ещё будете? – спросил он, кивнув на пустую кружку.

– Нет, благодарю. Нужно ещё кое-куда заглянуть, пока не стемнело, – отозвался я. – В офисе заждались.

– Ну и работка у вас.

А эта фраза будет второй по популярности в моём рейтинге.

– Какая есть.

Меня вдруг осенила одна мысль.

– Скажите, Рэй, а вы не будете против, если я напишу о вас с Ланой? Расскажу вашу историю? Многим читателям она бы пришлась по душе.

Глаза у него округлились. Мне на мгновение показалось, что сейчас он встанет и действительно выбросит меня в окно.

– Если вы это сделаете, я вас убью, – совершенно спокойно сказал он. И мне почему-то показалось, что он не шутит.

– Эм… Хорошо, если вы против, то, разумеется, никаких репортажей. Но… Почему? Я могу преподнести это так, что возле вашего дома соберётся восторженная толпа, а вы станете героем. И вашей дочери больше не придётся сидеть взаперти, боясь пройтись по улице…