— Ты чего орешь, девушка? — развернувшись, увидела дядьку Видо.

— Ох, дяденька, спасите Санжа, умоляю! — и показала на воду, где чудище все еще пыталось утопить Санжара, но тот легко не сдавался.

— Эй, Розка, а ну брось игрушку! И подь сюда, негодница! — в этот момент Санж как-то неудачно вывернулся из лап монстра, и он продрал когтями грудь мужчины.

Я вскрикнула, а дядька Видо зычно крикнул:

— Ты что творишь, окаянная, тащи его сюда, быстро! — чудище заворчало, схватило потерявшего сознание Санжа и потащило к берегу.

Когда я увидела глубокие борозды в теле любимого, меня дико затрясло, я упала рядом на колени и протянула к нему дрожащие руки.

— Слезы женщины тут не помогут, а вот Слеза мужчины в самый раз будет, — дядька протянул мне какой-то красный пузырек, — накапай прямо на раны, а я пока Розку подлечу. Глупенькая моя, говорил же тебе, со взрослыми не надо играться, они этого не любят, — дядька Видо ворковал с монстром, как с малышом.

Глимлак, теперь я уже вспомнила название этого создания, совсем по-человечески протягивал лапку и жаловался, издавая курлыкающие звуки. На лапе была рана от ножа. Дядька капнул из белого пузырька что-то прямо на нее, и кожа начала с шипением затягиваться. Воодушевленная увиденным я капнула на грудь Санжара жидкость из красного пузырька и его раны тоже зашипели. Кровь сразу свернулась и постепенно, не так быстро, как у глимлака, но все равно с удивительной скоростью раны стали затягиваться. Напряжение немного спало, и я утерла слезы, которые до этого не замечала.

Раны затянулись очень быстро, остались розовые полосы, но Санжар так и не очнулся. Меня снова охватило отчаяние.

— Дядька Видо, почему он не приходит в себя? Может, у тебя есть еще средство? Может у него внутреннее кровотечение?

— Откуда ты такая умная взялась-то? — мужчина цокнул языком. — Думаю, ему просто нужно поспать, желательно, конечно, его домой свезти. Розка, давай-ка переложи его в повозку, да осторожнее, игруля ты моя.

Глимлак очень осторожно приподняла Санжа двумя лапами, когти на которых были весьма внушительного размера. Положила в телегу, которую я только заметила. Мы с дядькой тоже залезли в нее и сели рядом с раненым.

— Розка, иди домой, иди, кому говорят! Нагулялась уже. Если не пойдешь, лечить больше не буду! — глимлак сидела на попе, которая плавно переходила в хвост с острым кончиком и переливалась, как мыльный пузырь. Удивительное создание, но опасное. Глянув на свою вылеченную лапку, Розка утвердительно, как мне показалось, рыкнула и по-собачьи, встав на все четыре лапы, потрусила в известную ей сторону.

— Да, дите неразумное, хорошо, хоть я крики твои услышал, да рядом был, а то утоп бы твой мужик. Розка же, когда играется, меры не знает, а твой еще и ранить ее умудрился, вот она и разозлилась.

— Да не мой он.

— А чего ж орала-то так?

— Ну как же, человека убивали на глазах, как тут не орать?

— И то верно, да только что ж тогда глаза твои до сих пор слез полны? Дорог он тебе?

— Дорог, очень дорог, — сказав это, я и сама поняла, что вела себя, как полная дура, он хотел быть рядом и я тоже, но нет, все за условностями гонялась, гордую из себя строила. Жизнь может оборваться в любой момент, и надо успеть набыться вместе!

— Ну и чего ж тогда грустишь? Он же тебя спасал? Значит и ты ему дорога.

— Дорога, но жениться все равно не хочет, — жалоба вырвалась помимо моей воли, все равно этот вопрос не перестал меня волновать.

— Тю, да разве ж это так важно?

— Для меня да, он не хочет признавать меня равной себе, меня это обижает.

— Понятно, — и дядька задумчиво провел рукой по усам. Ух ты, за всеми событиями не заметила его шикарных пышных угольно-черных усов. Прямо как в видении… в видении.

Задумалась: почему я никогда не видела в глазах Санжара никаких видений? Только себя, все время только себя? И похолодела от следующей мысли: может, если мы будем вдвоем, я буду последней, кого он увидит? Он сегодня уже чуть не погиб из-за меня! Нет! Не может быть, но все сходится. Он погибнет из-за меня! Все же не быть нам вместе, я хочу, чтобы он жил. Пусть и без меня.

Хотелось убежать подальше прямо сейчас, но Санж зашевелился, застонал и открыл глаза, нашел меня взглядом, приподнял руку, которую я тут же схватила, и тихо произнес:

— Ты жива, золотая моя! Не ранена? — хмурая складочка снова разделила брови.

— Все хорошо, не разговаривай, тебе надо отдохнуть.

— Хорошо, но не уходи, ладно?

— Ладно, — пообещала, улыбнувшись сквозь слезы, — до завтра не уйду, — сказала почти беззвучно, не ему, себе.

Когда мы привезли Санжара к нему домой, поднялась такая кутерьма: во двор высыпали все работники, бегали вокруг, ахали и охали. Вытащили нас из повозки, всех. Как только вытащили своего лорда, подхватили на руки и меня, и даже дядьку Видо. Как живая волна, чуть не снесли нас.

Потащили в дом, сразу определили по комнате и наконец-то оставили в покое. Я была оглушена происходящим и просто села на кровать. Задумалась о том, права или нет насчет своих видений. Мне так хотелось забыть о том выводе, к которому пришла, но мысль, что не быть нам вместе не отпускала. Не может быть у меня подобного счастья, любовь не для меня. Перекатывая грустные мысли в голове, не заметила, как заснула.

Проснулась, кажется, поздним вечером. Кокеби уже скрылось за горизонтом, но чувствовалось, что дом еще не спит. Хм, как интересно, большой дом, самое настоящее дворянское поместье. Покои, слуги, даже бальный зал, но мне тут не менее уютно, чем в моем волшебном домике. Нужно сходить на разведку, узнать, как там Санжар. Хорошо, что дядька Видо и его волшебные пузырьки сейчас здесь, с ними спокойнее.

На стуле рядом с кроватью кто-то оставил подходящее мне платье. Надо же, какая забота. Быстро умылась, переоделась и вышла из комнаты. Хозяйская спальня должна быть где-то на этом же этаже. Судя по массивной двери, это она. Нашла ее недалеко от своей гостевой комнаты.

Осторожно заглянула внутрь, стучать не стала, опасаясь разбудить Санжа. Увидела сначала небольшую гостиную, прошла, тихонько ступая по мягкому ковру и заглянула в следующую открытую дверь. На кровати лежал Санжар, грудь его была чем-то намазана и мерно поднималась, и опускалась. Похоже спит.

Заметила дядьку Видо, прикорнувшего в кресле. Подошла к нему и осторожно тронула за плечо:

— Может, пойдете, отдохнете. Я посторожу.

— Хорошо, девонька, до утра побуду, а завтра в путь дорогу домой. Заодно проверю, добежала ли эта негодница до дома, а то этой хитрюне веры нет. С ним все будет хорошо, не переживай, — дядька похлопал меня по плечу и вышел.

Я уселась на стул и стала любоваться мужчиной. Мощная фигура со смуглой кожей ярко контрастировала на белых простынях. До чего же у него широкие плечи, сильные руки, сплошные мышцы, подтянутый живот, скрытый простыней, как и длинные ноги. Не зря меня тогда на Лесном сердце поразила его мощь, таких мужчин, действительно, стоит поискать. Мой взгляд перешел на лицо: его упрямый лоб, прямой нос с острым кончиком и широкими ноздрями, мимические морщинки на щеках говорили о том, что человек любит улыбаться, и да, его улыбка неотразима, такая теплая и настоящая. Быстрее бы он проснулся, хотелось убедиться, что с ним все в порядке… и уйти.

Мне придется все-таки уехать, я не смогу быть близко и не с ним. Заодно попутешествую, потом где-нибудь обоснуюсь. Придется домик продать и купить какую-нибудь кибитку, надеюсь, мои пушистые друзья поедут со мной. Эта идея не нравилась категорически, но я и не на такое согласна ради Санжара. Теперь я знаю, что и в реальной жизни есть любовь, ради которой и умереть не жалко.

Полночи смотрела на любимого, запоминая каждую его черточку, вбирая каждый его вздох. Уснула, наверно, уже под утро.

Проснулась резко, огляделась, сразу не сообразив, где я. День был уже в разгаре, Санжара на кровати не было, та была аккуратно застелена.