Следующие несколько недель замок был окружен сознающими горгульями семьи Маан, по особому созыву. Обеспокоенный вопросом безопасности глава Совета академии Маор Оскуро собрал всех, расставил на каждом углу, башне, и коридорах.

Совет во главе с Маором бросились на поиски следов Монука, Онор и Гемы по требованию Гина.

— Найденная куртка ничего не значит, — повысил он голос на главу академии. — А ему, — указывая на Валета/Джо, — вообще верить не стоит. Последний раз он видел ее живой. Хоть и повторяет, что она умерла на его руках. Где ее тело? Почему я должен бросать попытки ее найти? А?

Нифа держалась в стороне, внимательно смотря на своего отпрыска, что с момента возвращения Гин игнорировал ее существование. Она еще до конца не осознала, что потеряла своего старшего ребенка, с пустым взглядом Нифа, смотря на Гина, предрекала себе одиночество. Остаться не стареющей, озлобленной и одинокой простой, на первый взгляд, женщиной с громкой фамилией и толстым кошельком.

— Ты не имеешь право говорить так со мной, щенок, — указал на место Маор.

— Да мне плевать на ваши правила, — Гин коротко посмотрел на Нифу, его взгляд выдал презрение. Единственным желанием было найти сестру, о которой все забыли и даже он. Схватить Аврору за руку и сбежать куда глаза глядят.

«Она не простит меня», — сразу же подумал, отметая мысль об Авроре и надежду на прощение.

«Ты даже не пытался, — фыркнул Солей, — да, она девушка, — Солей зевнул, — нет, горгулья, конечно, но еще и девушка. И да, первое время она будет ненавидеть тебя. Главное не сдавайся. Девчонки настойчивых любят».

«Тебе откуда знать?».

«Я много чего повидал до встречи с тобой», — хохотнул Солей, будто воспоминания подобный случай.

«Исчезни!».

«Неблагодарный мальчишка!».

После горячих споров студентов заперли в своих комнатах до выяснения обстоятельств.

Через несколько недель, собравшись на первом этаже, у входа в зал переговоров, Гин ощущал, как за окном проносится еще холодный, но уже весенний ветер, а солнце с каждым днем поднималось все выше, пригревало.

Смотря на своих друзей по несчастью Гин обвел их внимательным взглядом: Даррен, что с хмурым слегка озадаченным видом изучал поведение Лори, та в свою очередь избегала любых контактов с ним, все больше пятилась и держалась рядом с Лилой или Гином; Яэль деловито расхаживала по коридору смотря себе под ноги скрестив руки на груди; Лила и Аврора сидели на полу, собрав колени у груди. Один Ноа все это время находился в лазарете. Он так и не приходил в себя с той ночи, что не могло не беспокоить Лилу, её собранные у переносицы брови, выдавали озабоченность, она знала, что ничем не сможет ему помочь. Оставались только знания мортов — вера и надежда. Она часами сидела рядом с ним, и даже когда объявили сбор, Лилу силком оттащили от Ноа.

— Ему придёться нелегко, — заверила доктор, скрепляя руки за спиной. — Мы не сможем обернуть процесс вспять, Ноа должен найти способ справиться со своим внутренним…

Женщина-доктор замолчала, понимая, что сказала лишнего. Она хотела сказать "зверя" и Лила об этом догадалась. Раздувая крылья носа и напрягая скулы, девушка чуть не бросилась в рукопашную на доктора, считая подобное настроения и выражения неприличными.

Никто с момента выхода из туннеля не проронил друг другу и слова.

Двери зала открылись, и безэмоциональным голосом, словно истукан, мужчина пригласил Аврору. Она посмотрела на Даррена, что продолжал хмуриться.

— Объясните, по какой причине нас собрали? — первая потребовала Яэль.

— Все сознающие будут допрошены о событиях на зимнем балу, — прочеканил тот же голос.

— Сколько вы собираетесь нас тут держать? — выступил вперед Даррен.

— Это решат члены Совета. Аврора Лин Маан, вас ожидает суд, — снова повторил голос.

Даррен поймал ее нервный взгляд, и трясущиеся от волнения руки.

— Аврора не достигла возраста зрелости по меркам академии, сознающего могут допрашивать только в присутствии его представителя, я прошу позволить мне войти.

— Поберегите свои пылкие речи, господин Оскуро. Сейчас, в академии, присутствует весь клан Маан, один из представителей уже внутри, прошу вас не задерживать суд, — указывая рукой на вход.

Аврора, идя к дверям неотрывно смотрела на Даррена, моля помочь; она поглаживала свою руку, что покрылась сеткой темных уродливых шрамов, располосовавших её тело, что оставили демона ей в дар.

«Они больше никогда не сойдут с ее тела», — огорченно подумал Даррен.

— Все будет хорошо, — уверял он ее. Девушка в ответ легко кивнула.

Прошли часы, оставшиеся за дверью, заскучали в томительном ожидании, пока двери с грохотом не раскрылись, и Аврора в слезах в буквальном смысле не вылетела, расправляя крылья.

— Аврора! — позвал Гин, пока она, молча и быстро перебирала ногами, в довесок предавая себе ускорения крыльями, удалялась по коридору.

— Гин Андар Хайит, вас ожидает суд.

Он покачал головой.

— Нам всем придется пройти через это, — констатировала Яэль. — Такой порядок в чрезвычайной ситуации.

— Чрезвычайной? Где они были, когда пропала моя сестра? — рявкнул Гин. — Это не была чрезвычайная ситуация?

— Гин Анда….

— Замолчи! Лучше, молчи…, — тыкая пальцем в сторону раскрытых дверей, дерзко ответил Гин, — я никуда не пойду! Все это фарс и вся ваша жалкая система!

— Наша… — поправил Даррена, не поднимая взгляда на него, — ты тоже сознающий.

— Нас не отпустят пока мы все не пройдем через допрос, — тихим голосом произнесла Лори.

— Что они с ней сделали? — спросил Гин, указывая вслед Авроре.

— Таков закон, — подтвердила Яэль.

— Закон? — будто удивляясь, уточнил Гин.

— Либо ты сам войдешь, либо тебя втащат во внутрь, — объяснил Даррен.

Всё это время Лила сидела помалкивая, в своих мыслях, как только закончился спор, она с новой силой зарыдала.

— Гин Андар Хайит, вас ожидает суд!

***

После тяжелых испытаний, что выпали на голову сознающих, мы обязаны подчиняться мортам; самым низшим и самым слабым представителям, не имеющие ничего кроме эго.

Морты больше не боятся нас, чему я крайне огорчен.

(Маор Оскуро «Обращение к суду над сознающими»)

— Отчаяние в темноте охватило меня, взяло верх; там в туннеле, я видел опасность, я не чувствовал страха, но я ощущал безысходность… Я думал, что никогда больше не выберусь, что я останусь в этой темноте навсегда. Стану ей. Позволю, как демон повелевает Онор завладеть мной, что помог ей стать сильнее и не оставить мгновение на надежду. Это не страх…

Даррен внимательно вслушивался в слова Гина, начиная сомневаться в собственных ощущениях, что взяли верх над ним там внизу, в темноте, сырости и холоде. Без силы и магии. Пустой, как дешевая погремушка.

Он не смог до конца осознать, что было там в темноте. Размышлял о том, что ему за годы не удалось ощутить сгустки темной, черной энергии вокруг, о том, как он не обращал внимание на настроения в академии, внутри семьи, не смог уловить настроения друзей, их боль, возможно отчаяние. Ведь на первый взгляд все казалось идеальным.

Сожалел о том, что после смерти Тая даже не смел допустить таких скверных мыслей.

В этот момент, когда Гин завершил свою речь, Даррен посмотрел на Лори, она сидела будто в трансе, будто во внутреннем поиске, будто до сих пор бежит по тому туннелю. Одна. Со стеклянным, пустым взглядом смотрела прямо перед собой, спокойно ожидая приговора.

Он не мог уловить изменения в ней.

«Как я проглядел? Куда я смотрел? — Даррен перевел взгляд на Яэль, сидевшую рядом с Советом, что добилась своего присутствия на суде, и для остальных, — Я смотрел на тебя, — укорил себя. — Кого я утешал в тот момент?».