– Вот он. Графар Эмора.

Огромный камень полыхал, переливаясь всеми цветами радуги. Аллой всего прайда. Сила, защита, комфорт. Отсюда питались все сторожевые моно-камни на башнях, называемые лакусами, сканеры, защитные поля, даже фонари на улицах, связанные в сложную паутину. Кофры на руках, если не было родового Аллоя. Лан никогда не видел Графар в собственном прайде, в грозный бункер-управу не допускали мелюзгу с улицы. Только старшие рода, управители клана. А здесь пожалуйста. В городской ратуше. Заходи, кто хочет. Из числа прайда, конечно.

В зале двое гвардейцев, из черной сотни. Еще двое у входа. Наблюдают за каждым, не приведи бог засунуть руку в карман, или полезть в сумку…

Черносотенцы – клановая гвардия. Соль брани и драк. Тертые штурмовики, каждый не ниже третьего боевого. Серьезные парни, плохо понимающие шутки. Черные сотни все века была на голову выше армейских, в зависимости от прайда, конечно.

– Мощно, – согласился зачарованный Лан. – Так и веет силой.

Довольные девчонки улыбнулись. Гордились.

Разношерстный люд на улице. Мебрих небольшой городок, но весь работал на прайд. Все приезжие или жители, в том числе и не из клана: крестьяне, рабочие, пекари, сапожники, грузчики, строители… Все филатуры, артели, или мастерские: деревообработки, лесозаготовки, строй-, крой-, ремонт-, авто-, маго-, или производство стали – собственность прайда.

Клановые знают друг друга в лицо. Многие обыватели тоже. Люд здоровается, кланяется, кивает, приседает в книксенах или приподнимает шляпы. Вливается в двери храмов, или вываливается на улицу, щурясь от солнца. Обычная здоровая атмосфера. Это только Лан все никак не может сбалансироваться, и все норовит слинять в тень. Веда каждый раз чуть ли не за шиворот выволакивает обратно, на божий свет.

Мальчишке постоянно мерещится, что на него только и пялятся. Оглядываются на спину, толкают друг друга…

«Ой, да кому ты нужна?» – отмахнулась Окка.

Ага, ага. Люди обожают дикие истории! Окка в третий раз разъясняет, что весть не успела разойтись! Ибо одна странная фифа почему-то не захотела стать богатой, красивой, крутой, элегантной, грациозной, обеспеченной, дорогой, неотразимой, интересной, очаровательной, вызывающей зависть… леди, и сожрала банку смертадоха! Не вытерпела и полдня!

Вот и все. Дубиной по затылку! В общем, конец истории, занавес. Нить оборвалась. Даже среди молодежи в курсе едва ли четверть. В основном, старшие. А старшие никогда не станут распространять лживо-некрасивые слухи о честной открытой девушке!

«Ой, да посмотри на себя! – встревает уже уставшая от Ланкиных страхов Мия. – Я сама уже забыла, кем ты была! Выбрось из головы, все дела!»

Ага, забудь. Девчонкам трудно понять ощущения парней, они к такому относятся удивительно легко. Забудь! Была парнем? Круто! Сможешь по-мужски сунуть в тыкву!

Окка с Мией – лучшие подруги Веды. Сразу присоединили его к своему трио, с удовольствием вводили в местный быт, и показывали город. Мия из среднего, но не вассального, рода. Чем-то походил на Ланкин, только нормальный. Человеческий. Даже имел пару младших вассальных. Тоже старались самостоятельно выбраться, и отец втайне надеялся на Миино замужество, но гордая девушка послала всех к черту. Отец с матерью воздели очи к небу и с безнадегой выбросили планы. Но неожиданно для всех она приглянулась Вонку, младшему сыну патриаршего рода… но гордячка и тут послала всех к черту. Сам бог не брат! Подрасти сначала! Ей восемнадцать, старше на два года, имела солидный опыт в май-схватках, и немало побед за спиной. Однако упрямец оказался на редкость упрямцем, сдаваться не собирался, и через какое-то время девушка вдруг с удивлением обнаружила, что уже поглядывает на несносного черноволосого мальчишку.

Окка вообще была акулой. Известной за пределами прайда. Участвовала в май-схватках и в других городах. Палец в рот не клади – отгрызет с рукой.

Одна Веда из троицы не была боевиком. Хотя талантов как у Вергуса, и по спиральной лестнице не отставала от подруг. Но ее всегда тащили чуть ли не силком. Ну не тянуло девушку на май-драки, хоть тресни! Ей бы что-нибудь более мирное… водой бурдюки наполнить в пустыне, или тушу заморозить. Но воды хватало и в баклагах у караванщиков, а туши замечательно хранились в ледниках. «Выходи замуж за фермера! – потешались над ее миролюбием подруги. – Землю рыхлить сосульками! И поливать не надо!» «Или языки морозить, всяким язвам…» – не обижалась девушка.

Девчонки замечательные, но Лан чувствовал себя неуютно. Не привык еще к девичьему окружению, всю жизнь больше с парнями. Олав не лез. Вдруг стал на удивление ненавязчив, и в последние дни вообще сторонился. Однако это заметил не только мальчишка.

– Почему ты так ненавидишь брата? – неожиданно спросила Веда, когда остались вдвоем, и почти подошли к дому.

– Я? – опешил Лан. – С чего ты взяла?

– У вас же связь, забыла? – напомнила сестра. – Он чувствует от тебя неприязнь, Лань. Каждый раз, снова и снова. Неужели совсем не нравится?

Лан вздохнул. Вот как объяснить девчонке, что он не девчонка?

– Нравится, – сказал просто. – Но как друг, понимаешь? Мне… – снова вздохнул. – Невыносимо иметь жениха. Быть его невестой. Понимаешь?

Цок-цок, сапоги по брусчатке. В джодпурах нет карманов, и первое время не знал, куда сунуть руки. Пришлось привыкать к легкой отмашке. И прутики-руки почему-то сами все чаще прижимаются локтями внутрь, а не наружу. Может, потому как задница тяжелеет? На шее яркая косынка. Веда повязала, дабы придать образу более элегантно-законченный вид. А то ходит, аки рыль, будто на охоту собралась. Только лошади не хватает. И арбалета. Или ружья.

Веда отвернулась. Обиделась за брата. У них все легко. Эх, никогда не понять девчонкам парней…

Дома их ждали. Лорд Гвендин Дарр, который уже два раза просил называть его дядей Гвеном, но язык у мальчишки каждый раз умирал и выбрасывал белый флаг… и тетя Роза. Усадили мальчишку на диван в холле, и расположились по бокам:

– Есть разговор.

Да ну? Не может быть!

– Послезавтра мы выезжаем в Старбог, – начал глава. – На выпуск академий. Слышала?

Лан кивнул, молча ожидая продолжения. Он-то здесь при чем?

– Хочешь поехать с нами? – встряла тетя Роза, как всегда, не любительница долгих предисловий. – В королевском кафедральном соборе Вергуса самые тонкие омнусы на всем побережье! Хочешь узнать точно, есть ли у тебя дар?

Мальчишка затаил дыхание. Хочет ли он? Да он мечтал об этом всю жизнь! Молился Вергусу, раздирал в кровь руки! Они думают, он мало слышал издевок за свою жизнь? Думают, ему легко наблюдать, как Олав, Веда, Окка, Мия швыряются магией, аки боги? Он один среди всех ноль! Что раньше, что здесь. Всегда был ниже всех. Пустышка. Олав обещал, что даже если чуть моргнет…

Но в ответ просто кивнул.

– Тогда один нюанс, Лань, – вздохнула тетя Роза, глядя с сочувствием. – Тебе придется одеть платье. Выглядеть, как девушка. В столице не принято относиться с пренебрежением к этикету. Не поймут. Сочтут за дерзость.

Мальчишка помолчал, размышляя. Бьет? Сильно? Неприятно, конечно… даже в коей мере противно… Но он уже который день не парень. К нему давно все относятся, как к девчонке. Обращаются в женском роде. Он пытается увиливать, отвечать так, чтобы не затрагивался род, но… Кому до этого дело?

Выдержит. Уже был в платье. А тогда было хуже. От пары дней не умрет.

– Хорошо, – коротко кивнул. – Надо, так надо.

Поезд грохотал по рельсам, за окном стремительно уносились возделанные поля. Говорят, в Хорване бегают поезда на немагических двигателях, грохочут как стадо быков, и плюются дымом. И автомобили у них стреляют дымом, и фабрики…

Хорванцы ненавидят магию. Придумали пушки, ружья… Страшное оружие. Гремят, как старое железно, но не уступают в силе лучшим зачарованным болтам. Может, магия и не так важна?

– Аршу, лапочка, любимица, – изобразила погибающую мордашку Веда. – У меня в желудке образовалась воронка, всасывает внутренности! Вот-вот доберется до мозга!