Информацию о золоте все присутствующие восприняли бодро. Джон наклонился над столом.

— И расскажешь нам об этом просто так?

Инквизитор присвистнул.

— Я ведь не идиот. Конечно, нет. Мне нужно обещание, что добычу мы поделим честно.

— А что сам не обокрал обоз? Почему покинул ряды наемников?

Мне тоже стало интересно. Интуиция подсказывала, что Райан играет между ложью и явью. Он грациозно балансировал на этом острие, не падая вниз и не выдавая себя. Я и сама уверовала, что он из наемников.

— Двенадцать вооруженных человек охраняет обоз, — ищейка обошел меня по кругу и приблизился к столу. — Я уложу двух-трех, но девятый или десятый меня заколет. Я в жизни не смогу потратить все содержимое, но мне нужна одна десятая. Если вы согласны, я выдам вам все на блюдечке.

— Или ты расскажешь под пытками, — обескуражил его Джон.

Я вздохнула. Мне было известно, что пытать бродяги умеют.

— Меня? Наемника? — рассмеялся господин Эдвардс. — Скорее свиньи зимой запоют. Свои тайны я умею хранить.

— А Валери? Вряд ли она будет молчалива.

— А моей ведьмочке ничего не известно. Я достаточно нахлебался горя, чтобы не делиться ценными сведениями. Так что определяйся, Джон, — Райан гордо выпрямился. — Либо я член вашей банды, либо враг, которого ты вскоре убьешь. В каком состоянии я тебе полезен?

Позади нас раздался громкий шепот. Члены банды не выдержали и принялись обсуждать наглые слова ищейки. Золото для них было как магнит. Оно давало тепло, пищу и возможности. Без средств от преступников ничего бы не осталось. Даже катакомбы приходилось содержать и ремонтировать.

Я, признаюсь, тоже обомлела. Отчего-то уже знала, чем все закончится, но не могла не перестать восхищаться инквизитором. Одновременно обрадовалась и ужасалась.

— Хорошо, — словно нехотя, словно его вынудили, протянул Джон. — Считайте себя в наших рядах. Вы можете свободно передвигаться, но не думайте покидать коридоры без сопровождения.

— Слушаюсь и повинуюсь, — усмехнулся мужчина.

— Валери, можно тебя на два слова? — обратился ко мне бывший соратник, а после повернулся к фиктивному жениху. — Ты не возражаешь?

Бегло осмотрев меня, Райан поднял брови, спрашивая мое согласие. Я кивнула.

— Если вернешь ее в целости, сохранности и не тронутой. Она моя невеста, не надо же об этом вопить на каждом углу?

— Не надо, мы поняли, — бесился Джон. Он встал из-за стола, обошел его и подал мне руку. — Это ненадолго, потом я верну тебе твою суженую.

Главарь банды подал мне руку, его пальцы в кожаных перчатках сдавили мои. На негнущихся ногах я последовала за мужчиной, попутно поймав ободряющий взгляд ищейки.

Тот ни о чем не волновался, не беспокоился. Видимо, полагал, что я справлюсь с допросом. Райан беспечно помахал мне, улыбнулся.

Меня отвели в личные комнаты Джона. Став первым и самым разыскиваемым бродягой, сменив на этом посту Оуэна, он не чурался вынужденных привилегий. У него был самый большой камин, самая большая кровать и богатое убранство.

Стены были украшены толстыми коврами, спасающими от сквозняков, на полу лежал такой же, цветастый, теплый и, признаться честно, уродливый. На полках стояло множество книг, а на столе догорало около пятидесяти свечей, что служило знаком о растрате. На другом возвышении поставили сундук с украшениями. Жемчужное ожерелье, сорванное с чьей-то шеи мерцало в отблесках.

Его кровать была застелена двумя одеялами и покрывалом из соболиных шкур. Даже одежда... Она изменилась. Сорочка из шелка, вторая рубашка из шерсти, тяжелый нагрудник.

Не знай я друга хорошо, я бы подумала, что тот красуется, хочет показать свою мощь, связи и возможности. Но Джон для меня не был закрытой книгой.

Эту роскошь он воспринимал как обычную необходимость, способ устрашения врагов и способ впечатлять своих соратников. Много ли видели голодные бедняки? Входя к нему, они искренне полагали, что тоже добьются подобных высот, связавшись с преступниками.

Едва за нами закрылась дверь, как брюнет налетел на меня и крепко обнял.

— Валери... — шептал мое имя друг.

— Джон... — я почти простонала.

Я скучала по здоровяку, он долго пребывал в роли моего защитника и брата.

Мужчина, отстранившись, позвал кого-то из коридора.

— Принесите шубу и теплое платье, — распорядился он и вновь воззрился на меня. — Ты совсем окоченела.

Он не трогал пострадавшую кожу, но отгибал мои холодные пальцы.

— Это нестрашно, мы в тепле.

— Тоже верно, — хмыкнул, оглянувшись на пламя в печи. Знал, что я ненавижу, когда со мной излишне носились. — Значит, ты хочешь вернуться.

— Вернулась, — я въедливо поправила. — Ты позволил нам остаться, а значит, я в ваших рядах.

Может, из-за тепла, может, из-за длительного расставания, но я расслабилась. Перестала ощущать это мерзкое, прилипчивое чувство страха.

— С женихом...— Он сел в кресло и показал на второе.

— С женихом, — подтвердила я, усаживаясь, — он тебе не нравится?

— Скользкий...— заключил Джон, — и хитрый. Как вы познакомились?

Тема была достаточно щекотливой, а я не славилась умением лгать.

— Лучше расскажи, как тебя выбрали, — с придыханием принялась расспрашивать. — Тебе верят.

Одна престарелая ведьма в банде, приняв меня под свое крыло, любила повторять, что любого мужчину можно победить лестью. "Похвали его, — вещала она, —восхитись, и все подозрения, все отрицательные эмоции с тебя будут сняты."

Пусть я ощущала себя не в своей тарелке, обманывала, но Джон, правда, купился. Он налил мне и себе крепкого вина, дождался, когда его прихвостни, кто принес платье и полушубок, нас покинут. На дары я даже не взглянула.

— Меня выбрали на совете, Валери, — немного хвастливо рассказывал он. — Было еще две кандидатуры, но большинство сошлось на мне. Я молод, умею читать и писать. Ты не подумай, я других взял в совет. В общем, меня слушаются.

Он делился всеми событиями, смеялся, а в конце спросил, рада ли я за него.

— Честно? — я улыбнулась. — Безумно. Ты достоин.

Я не лукавила. В былые времена Джон славился своими организаторскими способностями. Бандит умело следил за всем, расставлял ловушки, совершал кражи. Он как виртуоз, обставлял всех инквизиторов с носом, хотя те объявили баснословную награду за его голову.

— А вот ты ушла, — резко посерьезнел Джон и убрал бокал. Он подпер подбородок и немного пьяно обратился ко мне. — Тебя ничего не останавливало, ни здравый смысл, ни угрозы Оуэна. Ты хотела лучше жизни, честной, без опасностей, но внезапно передумала. И теперь я задаюсь вопросом, а не врешь ли ты мне?

Я-то полагала, что усыпила бдительность бродяги. Что вино и добрые слова сыграли добрую службу.

Оказалось, это я дурочка. Усыпляли меня, а я поддалась.

Опешив, не знала, что сказать. Боялась, что выдам себя и закончу как все предатели, но у Джона сложилось странное мнение.

— Уходи от него, Валери, — Глава Подземных бродяг прищурился. Он винил во всем инквизитора. — Этот Райан и мизинца твоего не стоит. Он тебя не убережет.

— Он наемник. Умеет драться.

— А мало наемников погибло в наших подвалах?

Я ничего не ответила. Смысла не было. Райан и Джон друг другу сразу не понравились. Но первый был должен получить дозволение второго, а второй хотел получить информацию от первого.

— Мне, наверное, пора, — я приподнялась, показывая, что беседа закончена.

Она стала в тягость и несла за собой сплошные проблемы.

— Да, иди, — милостиво разрешил мне Джон, — забери мои подарки. — Покривился он, смотря на шубу и наряд, от которого я отказывалась. — Из-за нашей дружбы я распорядился выделить вам отдельную комнату. Ту самую, что ты когда-то занимала.

— Правда? — я обомлела.

В рядах бродяг я провела много времени. И помещение, в котором я засыпала и просыпалась, было важным для меня.

— Правда, Валери, правда, — кивнул бродяга. — Утром будет общий завтрак. Убеди своего жениха, чтобы тот не медлил со своей информацией. Ты еще имеешь ценность. Ты врачуешь, а воинов мне достаточно. Я не принимаю тех, кто ведет себя нагло и чванливо.