Который день Катя, томно вздыхая и закатывая глаза, живописала, как весь вечер за ней ухаживал неизвестный Дракула. И всем своим видом демонстрировала уверенность в том, что продолжение того вечера непременно последует. Более опытные в сердечных делах коллеги, в который раз выслушивали рассказ о том знаменательном вечере, сочувственно кивали, но разговора не поддерживали. По правде говоря, за эти дни Катина история им здорово надоела. Да они не очень-то и верили в мифического Дракулу. За это время он сто раз мог напомнить о себе.

– А вы в курсе, как себя чувствует жертва? Наверное, боятся осложнений, поэтому и разговоры запретили?

– Жертва? Какая жертва? – тут же оживились две экономистки, с которыми Надежда на кухне пила кофе.

– Как? Вы не знаете? Там была женщина, одетая Пузатым Пацюком. Она потеряла сознание в туалете.

– Женщина?

– Да! У нее были усы, как у запорожца и миска с пельменями.

– Усы? А мне папа говорил, что у него был запорожец с ушами, – на кухню зашла одна из девочек-операционисток. – Обожаю ретро.

Экономические дамы и Надежда дружно повернули головы в сторону юной блондинки, смерили ее высокомерными взглядами и опять с видом заговорщиц склонились друг к другу.

– Помню ее, как же. Ходила, как слон со своей тарелкой. Только я думала, что это мужчина.

– Я тоже ее видела, то с тарелкой, то без тарелки. Так это за ней приезжала «Скорая»?

– За ней. Но мужчина с такими усами там тоже был. Вы его не признали?

– А мне показалось, там несколько человек вытащили. Но в понедельник все наши были на работе. Значит, это был кто-то из гостей.

– Интересно, дирекция отправила ей передачу в больницу? Все-таки человек на нашем корпоративе пострадал. Надеюсь, все живы?

– Конечно, живы. Иначе бы тут уже день и ночь следователи работали. Выясняли, кто виноват.

– Но тут явно не все ладно. Иначе нам не стали бы запрещать разговоры на эту тему, – одна из экономисток покосилась на девочку.

Но та с безучастным видом пила кофе с хрустящим хлебцем.

– Жаль, я ничего не заметила. Я такая невнимательная.

– Я тоже. Вечно все самое интересное пропускаю.

Женщины сполоснули чашки и проследовали на рабочие места. Надежде тоже пора было возвращаться к своим обязанностям. Но она не могла упустить шанс наедине переговорить с одной из девочек.

– Какой у вас маникюр! – проворковала Надежда. – Скажете, в каком салоне делали? Если, это конечно не секрет.

– Вам нравится? – девочка расплылась в довольной улыбке. – Это я сама. Я вообще последнее время по маникюршам не хожу. У меня ногти прочные, а лаков реально больше, чем в салоне.

– Да что вы! – Надежда выразила восхищение. – Выглядит совершенно профессионально. Наверное, вы учились на специальных курсах? Я так мечтала научиться, но у меня совершенно нет способностей.

– Я тоже пока не училась, но планирую. Хочется достичь совершенства.

– Супер! При таких талантах вы, наверное, если подучитесь, и профессиональным визажистом сможете быть, и даже парикмахером.

Девочка смущенно потупилась.

– Нет, парикмахером не получится. Они весь день на ногах, а я так не смогу. У меня опущение почек.

– Да, конечно, – Надежда была полна сочувствия. – Но вы, как человек художественно одаренный, не могли не заметить среди наших клиентов упитанного мужчину с усами, как у Тараса Бульбы.

В больших голубых глазах никакая мысль не отразилась. Девочка не знала Тараса Бульбу. Повисла неловкая пауза и Надежда заторопилась на рабочее место.

Конечно, она продолжила свои попытки. Но разузнать что-нибудь у сотрудников оказалось непросто. Они либо молчали, изображая полнейшее непонимание во всех вопросах, не касающихся работы. Либо охотно шли на контакт, но толку от такого общения все равно не было. Надежда поняла, что в коллективе не только с творческой мыслью плохо, но и с элементарной наблюдательностью дела обстоят не лучше. Чего стоило заявление одной из сотрудниц отдела делопроизводства о том, что Пузатый Пацюк отдавил ей ногу. При этом никаких усов она не заметила, зато уверяла, что у него на голове были рога. При этом он так галантно извинялся! Ее подруга из того же отдела мечтательно вспоминала, как крупный мужчина пригласил ее на танец и как он прекрасно двигался.

– Такой толстяк, а как он вел!

– А вы его узнали? – с надеждой спросила Надежда. – Кто скрывался под этим костюмом?

– Нет. Он точно не из наших. Кто-то из гостей или постоянных клиентов. Хотела бы я еще раз с ним потанцевать!

– Вот бестолковые, – возмущалась Надежда вечером у меня на кухне. – Если ей так понравилось с ним танцевать, надо было сразу телефон записывать. Хоть бы имя спросила! Второй дуре наш толстяк так галантно отдавил ногу, что она получила удовольствие. А толку? И я еще удивлялась, почему у них весь коллектив не замужем.

Как ни странно, больше всего Наде помогли программисты. Те самые, которые безучастно стояли возле закусок. Надежда, уже ни на что не надеясь, просто «для галочки», поинтересовалась у Тимы и Тёмы, чем им запомнился тот вечер.

– Тухляк, – сказал Тима. – Я там чуть от тоски не издох. Так же весело было, когда я в прошлом декабре заболел гриппом и встречал Новый год дома с родителями.

– Совсем нечего вспомнить? – сникла Надежда. – Лично мне, например, пунш понравился.

– Скучища.

– Ну не скажи! – в разговор вступил Тёма. – Пуншик был, что надо. Правда, я не знаю, какой он обычно бывает. Я его первый раз попробовал. Но в голову дает, будь здоров!

– Да что ты говоришь, – Надежда потеряла интерес к рассказу.

А зря.

– Прикинь, наливаю я себе третий или четвертый стакан, и только ко рту подношу, тут «бабах!» меня кто-то толкает, стакан в одной руке, а все что в нем – вылетает обратно в лохань! Красиво! Жаль, не заснял никто.

– Да? И кто же тебя толкнул? – Надежда проявила вежливый интерес.

– Пузатый такой, из гостей.

Надежда мигом оживилась.

– Как интересно!

– Интересно потом было. Я полез за телефоном, а ему сказал, чтоб постоял. Хотел стакан по новой наполнить, камеру включить и повторить трюк. А он, видать, не расслышал, там музыка здорово орала, и дальше в дверь прошел. Только я хотел за ним метнуться, как смотрю, он к столу из другой двери опять подходит. Так вот.

– Ну, дальше что? – в нетерпении поторопила его Надежда.

– Так в этом прикол. Это ж «Перезагрузка». Или вы классических фильмов не смотрели? Там перед перезагрузкой тоже сюжеты повторялись.

– Понятно, а ты-то что?

– А я что? Я обалдел. Ничего себе, думаю, пуншик набодяжили, фантастика!

– А кто был тот толстяк, который раздвоился?

– А, этот, с усами? Такие усы редко увидишь. Это был Гришка Смеловский из «А-Сигмы». То есть я сперва так думал. Теперь не знаю, что думать. То ли у меня от пунша в глазах двоилось, то ли Гришка и вправду с нечистью знается, и один сразу в двух местах был. В одну, значит, дверь он еще только выходит, а в другую уже входит. Если еще где будет вечеринка с пуншем, непременно пойду! У меня раньше никогда глюков не было!

– А ты не заметил, что один был в рубашке, а другой в зипуне?

– Какая рубашка? Что такое «зипун»? Я чуть не обделался со страху! Круто!

Найти эту «А-Сигму» было делом техники. Адрес мы раздобыли в Интернете и поспешили на улицу Тракторную. Улица находилась в промзоне. По обеим сторонам разбитой дороги тянулись бетонные заборы, изредка прерывавшиеся железными воротами. На некоторых воротах были намалёваны номера. Некоторые здания тоже были пронумерованы, но нужного дома мы так и не нашли. Спросить было не у кого. Ни один пешеход навстречу не попался, на этой улице и тротуаров-то не было. Сумерки, между тем, быстро сгущались, возможно, из-за набежавших туч. А фонари вдоль дороги всё не загорались. Грузовики, и до того редкие, перестали проезжать вовсе.