Эрин, подбоченившись, встала во весь рост на столе. Дилбек, скорчившись на деревянном полу, был похож на брошенную на доски охапку мятой одежды.

– Дэви, я не любопытна, но все-таки: какого черта тебе понадобились ворсинки от моего белья?

– Я... я... занимался любовью... с ними.

Комната завертелась перед глазами Эрин.

– Подойди-ка поближе, – приказала она.

Вцепившись обеими руками в край стола, Дилбек кое-как поднялся на колени.

– Закрой глаза, – отдала новый приказ Эрин.

– О Господи! – В мозгу конгрессмена вихрем понеслись горячие видения.

Эрин сняла одну туфлю и, размахнувшись изо всех сил, ударила четырехдюймовым каблуком по правой кисти Дилбека. Эл Гарсиа наказывал ей держать себя в руках, но это была последняя капля, переполнившая чашу ее напускного спокойствия.

Из груди Дилбека вырвался крик – точнее, не столько крик, сколько преисполненное блаженства ржание. Эрин, вцепившись другой рукой в его седые, словно промасленные от многократного причесывания волосы, резким движением запрокинула ему голову назад.

– Дэви, если ты когда-нибудь – когда-нибудь еще – вздумаешь забраться ко мне, – проговорила она, отчеканивая каждое слово, – я пристрелю тебя. Понятно?

– Но я так люблю тебя! – едва слышно сорвалось с губ изнемогающего конгрессмена.

– Я знаю, что любишь, золотко.

Двое охранников поинтересовались, действительно ли Щэд является ангелом-хранителем. Он ответил, что да: по ночам, в одном стрип-клубе. Охранникам тут же захотелось узнать о его работе со всеми подробностями. Шэд сообщил, что музыка там дерьмовая, а платят – кот начихал.

– Какая разница, – мечтательно произнес один из охранников, – когда там столько девочек...

– Но за мою квартиру платят не девочки, а я, – возразил Шэд, вылавливая из своего стакана кубик льда и предлагая его кинкажу. Животное схватило кубик и начало грызть его, всхрапывая от удовольствия.

Второй охранник, с маленькими, точно примятыми ушами, спросил, платит ли Шэд танцовщицам за то, чтобы спать с ними.

– Или тебе это полагается бесплатно? Как у вас там?

– Это они платят мне, – важно ответил Шэд.

– Вот это да! – выдохнули оба охранника.

– Это записано в моем контракте.

– Что ж, все правильно, – завистливо пробормотал один из парней.

– Причем я выбираю, кого хочу, – уточнил Шэд, пересаживая кинкажу с одного плеча на другое. Его рубашка была липкой от крови там, где зверек цеплялся своими когтистыми лапами. Охранник с помятыми ушами даже скривился, увидев это. Роховские наймиты предоставили Шэду и его спутнику, весьма необычно выглядевшему в роли домашнего любимца, возможность вольготно расположиться на палубе, на корме. Шэд понимал, что они боятся кинкажу еще больше, чем его. На это он и рассчитывал.

– Значит, если я правильно понял, тебе приходится присутствовать на всех представлениях? – продолжал расспрашивать первый охранник.

– Черта с два – присутствовать! Я сам и нанимаю девочек.

– Ну и везуха! Значит, ты можешь все посмотреть и пощупать?

– А то! – хитро усмехнулся Шэд.

– И давно ты на этой работе?

– Да уж лет десять. Пожалуй, даже все одиннадцать.

– Подумать только, сколько ты всего перевидал...

– Этот уж точно, – подтвердил Шэд. – С ума можно сойти. – Он и представить себе не мог, что эти наймиты окажутся такими козлами.

– Когда ты отбираешь их, – не унимался первый, – что самое главное? Размеры? Я вот почему спрашиваю. Однажды я пообщался с одной вашей девицей – знаешь, та, самая грудастая. Так вот, когда она сняла то, что было на ней надето сверху, они оказались вовсе не такими уж большими. Ты понимаешь, что я имею в виду?

– У нас там очень высокий стандарт. Мы не берем кого попало, – успокоил его Шэд.

Охранник с помятыми ушами спросил:

– А тебе приходилось видеть там кого-нибудь из теперешних знаменитостей? Я хочу сказать – когда они еще не были знаменитостями.

– Само собой, – ответил Шэд, быстро соображая: эти кретины поверят чему угодно. – Одно время у нас танцевала Ким Бэссинджер. Й Мерил Стрип тоже, только под другим именем.

– Вот это да!

– А еще Чести Лефранс. Вся ее карьера и началась с нашего заведения.

– Ну, насчет Ким Бэссинджер я не сомневаюсь, – снова вмешался первый охранник, – но Мерил Стрип – она ведь, скажем так, не больно-то худенькая.

– Посмотрел бы ты на нее до операции, – возразил Шэд. – Просто кошмар какой-то.

Кинкажу завозился, соскользнул вниз по его руке и шлепнулся на палубу. Шэд резко натянул ремешок. Животное заворчало и повалилось на спину.

– Ничего себе, – сказал охранник с помятыми ушами.

– Да, я его здорово вышколил, – ответил Шэд. На самом деле он был вовсе не в восторге от кинкажу, и потому его радовала мысль о том, что два часа почти истекли и скоро можно будет вернуть его хозяину. – А вы еще ничего не сказали мне про себя. Как вам нравится ваша работа?

– Я бы предпочел сейчас быть там, в каюте, и заниматься тем, чем сейчас занимается этот старый хрыч, – сказал первый.

– Да, в общем-то, работа ничего, – ответил второй. – Хуже всего то, что спать хочется, а нельзя.

– А сколько старый хрыч платит вам?

– Он тут ни при чем. Мы работаем на Рохо. На семейство Рохо.

– А это еще кто такие?

– Сахарные плантации и сахарные заводы, – пояснил охранник с помятыми ушами. – Нам перепадает по паре сотен в день.

– Ничего себе! – присвистнул Шэд.

– А всей работы-то по большей части – вот так болтаться без дела, как сейчас.

– Официально мы называемся шоферами, но это все фигня, – сказал первый охранник. – Мы – охрана. Рохо частенько развлекаются, а наше дело – присматривать за гостями... кстати, о гостях. – Он сделал знак своему напарнику; тот подошел к двери салона и прислушался.

– Музыки не слышно, – сообщил он через несколько секунд. – Они вроде разговаривают.

– А кто этот старый хрыч – какая-нибудь большая шишка? – полюбопытствовал Шэд.

– Друг семьи.

Кинкажу встал и забегал безостановочно туда-сюда, обматывая поводок вокруг ног Шэда. Лысому гиганту пришлось приложить немалые усилия, чтобы выпутаться, и это развеселило охранников. Шэду надоело вертеться на месте; он отпустил ремешок. Кинкажу забрался в угол, уселся там и принялся вылизывать себе лапы.