Женщина просто улыбнулась мне, ее глаза засияли озорным блеском.

— Давай просто скажем, что это перенесет тебя в другой мир, — загадочно сказала она.

Я поколебалась еще мгновение, прежде чем сделать глоток фиолетовой жидкости. Чему это могло повредить на самом деле? Я ведь уже была мертва, верно? Или почти мертва. Это было не мое настоящее тело, так что то, что я здесь делала, точно не считается. По крайней мере, я так себе говорила. То, что происходит на перекрестке, остается на перекрестке.

Я пожала плечами.

— Полагаю, до дна.

Сначала вкуса не было, только холодок на языке. Но затем произошел взрыв вкуса — сладость и терпкость смешались в идеальной гармонии, с оттенком тепла от специй, которые я не могла распознать. Внезапно все вокруг меня изменилось и расплылось, пока все, что существовало, не превратилось в глубокое тепло, которое медленно распространилось по каждой моей конечности. Первое, что я сделала, это глубоко вздохнула, позволяя своим мышцам расслабиться.

Женщина помахала мне рукой, озорно улыбаясь. Несколько человек вошли следом за мной, разговаривая между собой. Я узнала несколько лиц и яркие костюмы для выступлений. Они были в некотором роде танцорами.

Когда они отбросили — Эйфорию— и без колебаний прошли в главный зал, я не могла избавиться от чувства противоречия. Мои глаза следили за каждым их движением, выдавая мое желание присоединиться к ним. Проходя мимо, одна из женщин в мерцающем трико погладила меня по щеке, другой рукой она обвила мужчину без рубашки и с кожей, разрисованной блестками. Дрожь пробежала по моей спине от внезапного прикосновения, но это не было возбуждением или предвкушением. Это был страх. Страх того, что мне там не место, что я никогда не смогу быть такой же беззаботной, как они. Я последовала за ними через щель в палатке, и мое сердце бешено забилось, когда я смотрела, как они исчезают вдали, оставляя меня одну в море незнакомцев.

Цирковой шатер сверкал яркими красками и громкой музыкой, но туман, заполнивший воздух, был густым. Я почувствовала холод в воздухе, когда направлялась к трибунам, а не к центру зала, как в прошлый раз. Толпа серых лиц сидела так неподвижно, их лица были бесстрастны, а глаза остекленели. Несмотря на тепло, исходящее от ламп наверху, я чувствовала себя такой одинокой в этом углу, окруженной несколькими случайными рядами пустых кресел.

Яркие огни циркового шатра освещали центральную арену, где я со смесью восхищения и трепета наблюдала, как два льва, пантера и тигр рыскали вокруг. Блеск их острых зубов заставил меня разинуть рот от благоговения, задаваясь вопросом, нападут ли они друг на друга или на зрителей. Но в то же время я была очарована их грацией и красотой. С другой стороны, мы все уже были мертвы, не так ли? На самом деле они не могли причинить нам вреда.

Несколько танцоров выполняли трюки, с отработанной легкостью размахивая пылающими обручами и дубинками. Большие кошки взаимодействовали с огнем, рыча и отбиваясь от пламени, но на самом деле я не чувствовала исходящего от них настоящего страха. Они были такими же артистами, как и все остальные здесь сегодня вечером.

Вглядываясь в серые лица на трибунах, я кое-что поняла. Через каждые несколько рядов, разбросанных по всему цирковому шатру, были такие же, как я, которые полностью проснулись и были живы. Я в шоке уставилась на них. Я и не подозревала, что есть и другие.

Но, эй, почему не должно быть других? Почему я должна быть единственной душой, которой будет предложен этот выбор?

Краем глаза я уловила какое-то движение, обернулась и увидела мальчика-подростка, уставившегося на тигров широко раскрытыми голубыми глазами. У него были растрепанные каштановые волосы, одежда вся измята, с виска капало немного крови, но я не видела на нем никаких ран.

Должно быть, он почувствовал мой пристальный взгляд, потому что повернулся, встретился со мной взглядом и сказал:

— Я пытаюсь проснуться, но это не получается… — его голос был вялым и хриплым.

Я одарила его улыбкой, которая, вероятно, была не очень обнадеживающей.

— Ты уже был в комнате с зеркалами? — Я не знала, почему это был первый вопрос, сорвавшийся с моих губ, но мне вдруг стало очень любопытно узнать об этих случайных душах.

Он мгновение смотрел на меня, прежде чем ответить, как будто ему потребовалась секунда, чтобы собраться с мыслями. Должно быть, он здесь совсем новенький. Новее меня.

— Зеркала? О чем ты говоришь? Я очнулся в нескольких милях отсюда, посреди грязной лужи. Я пытался найти кого-нибудь с гребаным телефоном, но все меня игнорируют. — Он снова повернулся лицом к залу, между его бровями пролегла глубокая морщина, когда он осматривал трибуны. — С этим местом что-то не так. Что-то не так.

Ладно, значит, он был новеньким. Я почувствовала прилив жалости к мальчику.

Я закрыла глаза и медленно вдохнула, концентрируясь на головокружительной какофонии цветов и звуков, наполнявших цирковой шатер. Я пробыла здесь достаточно долго, чтобы понять, чего от меня ожидают и как играть в эту игру. Теперь пришло время научить его тому, с чем я все еще пыталась смириться.

— Пойдем со мной, — сказала я, схватив его за руку. Сначала он не пошевелился, пораженный моим внезапным прикосновением, но через секунду встал со скамейки и позволил мне повести его по проходу туда, откуда я вошла.

Я вертела головой, осматривая темные углы комнаты в поисках каких-либо признаков присутствия Теодора, Баэля или даже Лафайета. Маленькая черная кошка подозрительно отсутствовала последние несколько часов. Мы выбрались наружу, на прохладный ночной воздух, никем не замеченные, и направились в сторону дома смеха. К этому времени я уже довольно хорошо ориентировалась в этом месте.

— Как тебя зовут? — Спросила я парня, чувствуя себя полной дурой из-за того, что не спросила, когда мы встретились несколько минут назад. Я забегала вперед.

— Лиам, — сказал он, тяжело дыша, когда мы обогнули разноцветные кабинки, пахнущие попкорном, нырнули под медленно движущееся Колесо обозрения и пересекли шаткий деревянный мост над болотными водами.

— Я Мория, но ты можешь называть меня Мори, если хочешь. Скажи мне, Лиам, ты веришь в привидения? — Вопросы, казалось, посыпались сами собой.

Наконец-то показался «Дом веселья», мигающие вывески над головой казались маяками на фоне темного неба.

Лиам посмотрел на меня широко раскрытыми глазами, полными удивления.

— Призраки? — повторил он дрожащим голосом.

Я кивнула, мой рот изогнулся в лукавой улыбке, когда мы приблизились ко входу в дом смеха. Пара странно одетых клоунов завернула за угол из-за здания, оживленно о чем-то разговаривая. Лиам остановился и уставился на них с открытым ртом, заставляя меня остановиться.

Я не винила его за то, что он пялился на клоунов, разинув рот. Они были одеты в пышные подтяжки и массивные ботинки с шипами, которые больше подходили для банды мотоциклистов, чем для карнавала. У одного из них изо рта свисала трубка, в воздух поднимались струйки дыма, а другой был без рубашки, белая краска для лица стекала с его шеи на грудь от пота. Их макияж был размазан и неряшлив.

— Где мы, черт возьми, находимся? — Спросил Лиам.

Клоуны прошли мимо, не обратив на нас внимания, но голова Лиама повернулась, он следил за ними глазами, когда они огибали ряды серых лиц, направляясь к центру карнавальной площадки.

Я повернулась к нему, стараясь не показать жалости на своем лице, когда он посмотрел на меня с большим количеством вопросов, чем у меня было ответов.

— Ты мертв, Лиам.

Мои слова тяжело упали между нами, и на мгновение мне захотелось взять их обратно. Но теперь они вырвались наружу, и это было к лучшему. Когда я впервые появилась здесь в своем окровавленном платье, растерянная и потерянная, я была бы очень признательна, если бы кто-нибудь нашел время, чтобы мягко рассказать мне об этом без всяких игр.

К моему удивлению, Лиам на самом деле не выглядел таким уж шокированным. Он покачал головой, словно пытаясь избавиться от замешательства, но я могла видеть, как мои слова кружатся в его подростковой голове, позволяя им перекатываться и впитываться.