Сжимаю руку Димы, чтобы хоть как-то обозначить свое участие, пока внутри все ноет от невозможности облегчить страдания любимого.

— Что произошло? — сдавленно спрашиваю.

— Он запнулся о выступающий корень дерева и упал в овраг, свернув себе шею. — совсем мертво закончил Дима. — Мы играли, дурачились, бегали. Что еще делают обычные мальчишки?! Он просто оступился, а я не доглядел за ним. Не учел, что с ним может что-то случиться. — поднял глаза к небу и продолжил. — Родители нашли нас примерно через полчаса, меня, дико воющего и сжимающего безжизненное тело брата. — горько усмехнулся. — Они никогда не винили меня в нашей утрате, водили к психологу и посвящали всех себя, но мне никогда и не нужен был палач. Я и сам себя прекрасно казню на протяжении вот уже двадцати одного года. Тимуру было бы сейчас двадцать шесть. Его детство, юность, молодость… Он ничего этого не увидел, потому что нас понесло на тот овраг, потому что я не уберег свою родную душу, своего единственного брата. Того, который был для меня всем.

Судорожно стирала рукам не перестающие литься слезы из глаз. Маленький мальчик Дима, сжимающий своего брата. Маленький Дима, в одночасье потерявший свое сердце. Теперь все встало на свои места, и если моя догадка окажется верна…

— Маш, — он повернулся ко мне и взял за руки. Я будто бы на себе ощущала, как тяжело ему даются эти слова. Его твердый взгляд, но сломленная душа и слегка поникший вид говорили о многом. — Я впервые за столько лет ощутил такое же мощное чувство, как в детстве к брату. По отношению к тебе. И я просто панически боюсь, что с тобой может что-то произойти. — снова отвел взгляд в сторону. — Если я иногда перегибаю, то…

Я просто не смогла позволить ему договорить свое «прости». Потому что не за что. Потому что он делает все для меня. Потому что любит как умеет. Как может. А я люблю его, со всеми его заморочками и недостатками. Уступить, хотя бы если не сложно — разве не это настоящее чувство?!

Поцелуй, тот, в который я вкладывала все. Нежность, ласку, сострадание к маленькому мальчику Диме, поддержку взрослому мужчине Диме и любовь. К черту все мои козни! «Люблю» — слово только для двоих. Хочу, чтобы он узнал это от меня. От меня и только.

— Я люблю тебя. — отрываюсь от его губ и поднимаю взгляд. Слова будто бы не до конца долетели до Димы. Он пытается выискать подтверждение в моих глазах, а я повторяю еще раз, чтобы он не подумал, что я ляпнула это из жалости:

— Я люблю тебя, Дим. — ищу тепла в самых родных руках.

— Моя девочка… — разлетаются с выдохом его слова. Прижимается к макушке и просит, — повтори, пожалуйста.

— Maviş seviyorum. — произношу два знакомых ему на слух слова и жду реакции.

Непонимающе смотрит, но я уже вижу огонек догадки, блеснувший в лукавой улыбке.

— Это то, о чем я думаю?

— Не знаю, о чем ты думаешь, но так уж и быть, сама расскажу: Maviş — так называют голубоглазого человека, seviyorum значит «я люблю».

— Погоди, ты хочешь сказать, что дала мне все карты в руки еще в четверг?

— Ну не все, раз ты узнал об этом только сегодня, — улыбнулась его растерянности, — у меня было время до понедельника.

— Малышка, ты не перестаешь меня удивлять. — рассмеялся мой Дима. Мой. Я смогла вернуть из недр его собственных воспоминаний. И я не буду говорить ему, что он не виноват. Это не будет играть для него абсолютно никакой роли. Только поступки. Только так, как он поступает сам. Это — единственный способ что-то доказать ему. Он доверился мне, а у меня не осталось ни малейшей причины сомневаться в нем.

День неумолимо приближался к ночи. После того разговора в лесу мы успели сходить на озеро и провести внеочередной сеанс секса. Теперь сидели на большом пушистом ковре у затопленного камина и пили вино. На мгновение промелькнула мысль, что это — именно то, о чем я мечтала всю свою сознательную жизнь. Вот она, мечта. Не цель, не стремление, а именно мечта. Успеха можно добиться, личного счастья — нет.

Дима заметил мой счастливо-потерянный вид и посадил себе на колени, в свою любимую позу, да и мою, по всей видимости.

— Можно поинтересоваться, о чем думает моя малышка? — отпил еще немного из бокала.

— Я только что поняла, что исполнила свою мечту. — пожала плечами и улыбнулась.

— Ну раз мечта уже исполнена, может поделишься? — наверное я никогда не привыкну к тому трепету, который вызывает Дима во мне.

Нет, что-то не особо хочется. Кажется, что, если я произнесу эти слова вслух, то они потеряют значимость. Будто бы есть страх, что они окажутся для него простой глупостью.

Помотала головой. Дима притворно насупился и шепнул на ухо:

— Если не расскажешь, то мне придется пытать тебя щекоткой. Ну давай, — подбивает меня, — обещаю не смеяться и не высмеивать.

— Покажи руки. — с полной серьезностью произношу я, стараясь не улыбаться. Вдруг пальцы скрестит, а у меня, знаете ли, никакого доверия к людям!

С еще более серьезным видом и вытянутыми вперед руками Дима повторяет свое обещание.

— Ну ладно, убедил. — киваю. — В общем, с детства я мечтала жить в большом доме. Не деревенская избушка с туалетом на улице, а именно дом, светлый, просторный, с огромными окнами в пол. Пушистый ковер, на котором можно поваляться, а не обходить стороной, потому что он для красоты, и камин. Настоящий, где слышно, как потрескивает дерево. Мечтала иметь возможность в любой момент выйти на улицу, как мы тогда ночью, и вдохнуть запах свежести. Но дом не давал мне цельной картинки, и тогда появилось призрачное изображение любимого мужчины. В тот момент все и сошлось. Я почувствовала, что нашла то, ради чего стоит строить свою жизнь.

Дима внимательно слушал, пока я вдохновленно вещала о своих романтичных бреднях. Именно в этот момент я решила, что хочу раскрыться перед ним до конца, потому что в следующий раз просто не хватит смелости.

Слезаю с колен и на половине пути в спальню произношу:

— Подожди, пожалуйста, минутку.

Есть одна вещица, с которой я не расстаюсь с шестнадцати лет. Листок формата А4, сложенный вчетверо. Прекрасно сохранившийся, потому что разворачивается только в минуты полнейшей апатии. Когда кажется, что все катится в преисподнюю, я просто смотрю на него и продолжаю идти к своей цели. Чертеж моего воображаемого дома. Точнее эскиз, потому что это чисто художественное изображение. Глупое желание показать то, что никто кроме меня никогда не видел. Три этажа моего счастья.

Вернулась и снова оседлала Диму. Протянула листок ему и обреченно повторила:

— Ты обещал не смеяться.

— Не вижу ничего смешного, солнышко. Твоя рука? — поднял взгляд с рисунка и с неподдельным интересом посмотрел на меня. Кивнула.

— Мне было шестнадцать, и я две недели пыхтела над его изображением. Этот, — мотнула головой на рисунок, — оказался лучшим вариантом. Теперь мне двадцать один, и я счастлива, что смогла испытать почти те же эмоции, какие бы хотела ощутить в своем доме.

— Чудесная мечта. Очень подходит тебе, — задумался, — чистая, искренняя, такая теплая. — легкий поцелуй в губы. — Кстати, ты не пробовала искать в интернете подобное?

— А смысл? — пожала плечами я. — Найду, влюблюсь, а его займет кто-то другой. Да и зачем мне сейчас дом? — нет, дом может, как говорится, в хозяйстве всегда пригодится, но цена на него исчисляется не одним миллионом рублей. А мы, студенты, люди в среднем бедные. Нет, мне-то конкретно повезло, я живу с родителями, которые меня обеспечивают. Вот, умудрилась найти работу. Но все равно они не могут позволить себе такой роскоши, как покупка дома или квартиры для своей дочери. Да и если бы могли, мне было бы морально тяжело принимать такой подарок от них.

— Смысл есть всегда, зайка. Кстати, пошли утепляться. У меня есть еще один сюрприз для тебя.

— Уже интересно. Как показывает практика, твои сюрпризы удаются. — счастливо хихикнула.

Мы вышли на улицу и пошли к парковке. Дима открыл багажник машины и достал большую коробку.