Подъехал военный Уазик.

– Помощь нужна? – молодой офицер участливо кивнул.

– Да, помогите, пожалуйста. Нужно оттащить машину в гараж, иначе мы тут замёрзнем. Я заплачу.

– Трос есть?

– Да, сейчас.

Через несколько минут, военный УАЗ тащил на буксире пострадавший BMW. Доехав до места, несколько военных помогли втолкнуть сломанный автомобиль в гараж и, отказавшись от вознаграждения, уехали.

– Знаешь, я заметила одну закономерность в событиях твоей жизни, – Кармен, сидевшая до сих пор опершись локтями о стол, вдруг резко подала всё тело назад и облокотилась о спинку стула.

Геннадий снова вернулся в реальность. В уютном кафе тихо звучала музыка, за соседними столиками вновь стали слышны разговоры. Перед ним сидела всё та же кареглазая молодая испанка.

– Закономерность? Какую же? – он с интересом посмотрел на собеседницу.

– Сначала происходит что-то очень плохое, а потом практически сразу появляется решение этой проблемы.

– Вот как? – его взгляд стал жёстче. – То есть, сначала происходит нечто ужасное, а потом приходит помощь?

– Ну, вспомни: в аварию вы попали, тут же появились люди, которые помогли и на трассе, и потом в городе; машина сломалась, и, если бы не, проезжавшие мимо, военные, вы бы до утра замёрзли.

– И ты считаешь – это благословение?

– Конечно же, – будучи человеком верующим из семьи католического священника, она категорично добавила, – я считаю, всё это время с вами был Бог.

– А не проще было Богу всё это предотвратить? – Геннадий гневно нахмурил брови. – Ты ездила когда-нибудь в метель в автобусе, в дверях которого щели такие, что пока он прибывает к месту назначения, салон набивается снегом, а внутри температура как на улице? – он продолжал говорить, глядя ей в глаза. – Зачем?! Ведь это повлияло на последующие события. Однажды мы чуть не околели, пока доехали до Соликамска, а ещё нужно было возвращаться. Некоторые поездки и вовсе не состоялись из-за отмены рейсов автобуса.

– Да, но Бог допускает в нашей жизни испытания, которые нам под силу вынести, при этом помогает в их преодолении.

– Не слишком ли много испытаний на отрезок времени? – съязвил он. – А ведь это только начало. К тому же, как только моя жизнь начинает налаживаться и, хотя бы в уме, озвучиваю свои скромные планы на будущее, они непременно рушатся.

Я уже боюсь искренне чувствовать себя счастливым.

– Ладно, продолжай, – подруга явно осталась при своём мнении, – мне интересна твоя история, но позволь мне быть несогласной с твоими выводами.

– Знаешь, Кармен, я не намерен с тобой обсуждать это, – он нервно махнул рукой, – если ты хочешь услышать историю моей жизни, готов с тобой поделиться своими переживаниями, если же ты пытаешься мне что-то доказать, то разговора у нас не выйдет.

Он демонстративно отодвинулся от стола, давая понять, что готов уйти в любую секунду.

– Ладно-ладно, – Кармен изменила тон, – я молчу, продолжай, пожалуйста.

Он вернулся в исходное положение.

– Так о чём это я? – пытаясь вспомнить последнюю мысль, произнёс Геннадий.

– Ты рассказывал, как вашу сломанную машину отбуксировали в гараж, и вы начали ездить на рейсовом автобусе.

– Ах, да, – он непроизвольно вскинул брови и снова положил руки на стол, сомкнув пальцы в замок, – некоторое время мы продолжали ездить на автобусе. Конечно же, много людей пользуются общественным транспортом, но мы не были готовы к этим переменам. Одежда, хоть и была зимней, всё же, не для таких морозов. Ноги мерзли даже в валенках. Это продолжалось несколько месяцев. Через некоторое время мы отправились в Екатеринбург, потом на машине с друзьями в Уфу. Снега было столько, что на стоянке я порой замечал, как некоторые машины были припаркованы чуть ли не на уровне крыш соседних, оставленных ранее. Нам приходилось пересекать на автомобиле почти полгорода от места проживания до дома культуры, где проходила евангельская кампания. График был весьма насыщенный, едва успевали поесть. Через несколько недель мне сообщили, что наша помощь в такой же работе необходима в другом городе, который находится на расстоянии более шестисот километров и мы с женой отправились туда.

Маленький городок встретил нас ненастной погодой.

Дни тянулись медленно. Несмотря на то, что программа была столь же насыщена, как и в Уфе, людей, участвовавших в ней, было больше. Наконец и это мероприятие закончилось.

По возвращении в Березники, мы получили известие, что мама Ирины ложится на операцию и ей нужен будет уход. Жена уехала на поезде, семья разделилась. Осталась нерешенная проблема – машина была не в том состоянии, чтоб отправиться на ней в дальний путь. Неожиданно нашёлся мастер, который за символическую плату обновил BMW.

Наступила весна. Яркое солнце радовало глаз и поднимало настроение. Природа ожила после зимней спячки. И хоть выезжал я из Перми ещё по снегу, очень скоро дорога уже была чистой. Лишь вдоль обочины возвышался нагромождённый черный от грязи снег. Деревья покрылись ядовито-зеленой листвой. Некоторые участки дороги проходили по болотистой местности. Порой казалось, что машина пересекает сказочный лес.

Ближе к вечеру, гружёный до невозможности, чёрный BMW подъехал к дому. Остановившись у самого подъезда, Геннадий посигналил. На балконе второго этажа появилась Ирина. Увидев мужа, радостно помахала ему рукой и побежала встречать.

Как только дверь распахнулась, и из квартиры повеяло домашней кухней, ему на встречу, не переставая восклицать: «Папа!», уже бежала его любимая дочурка. Кинув вещи у порога, он присел, распахнув объятья и, как только она в них нырнула, лихо подхватив её, поднял высоко над головой так, что у малышки захватило дух. Крепко обняв её, расцеловал. Откуда не возьмись в его руке появилась мягкая игрушка. Схватив её, снова обвила его шею маленькими ручонками.

Следующий день был посвящен отдыху. Они наслаждались каждым мгновением, проведённым вместе, как будто чувствовали, что предстоят серьёзные испытания, которые повлекут за собой кардинальные изменения в жизни каждого из членов семьи.

Через два месяца Ирина заболела. Началось всё с безобидно распухшей щеки. Это случалось и ранее, но средства, применяемые прежде, теперь не помогали и пришлось обратиться к врачу. В субботу их принял на дому врач, лечивший когда-то отца Ирины. Осмотрев её, он заключил, что всё может быть гораздо серьёзнее, чем кажется на первый взгляд и выписал направление на обследование. Анализы выявили тяжелую болезнь: неходжкинская лимфома. Её срочно госпитализировали и незамедлительно приступили к интенсивной химиотерапии.

Ирина угасала на глазах, лечение не давало результатов. Теперь каждая встреча с дочкой была для неё великой радостью, и в то же время тяжелым испытанием.

Стали думать о пересадке костного мозга. Геннадий тщетно пытался выйти на руководство церкви, у которой за рубежом есть клиники. Люди, которым он помогал ранее, разводили руками и говорили, что это не в их силах.

*******

Ирина уже была в тяжелом состоянии. Ей было трудно дышать, она спала, опершись спиной о высоко задранную подушку, если это можно было назвать сном.

Зимним утром раздался звонок.

– Слушаю.

– Привет, дружище, – в телефоне прозвучал знакомый голос, – как вы там? Держитесь?

– Привет, Виталик, спасибо. Пока держимся, но всё очень серьезно.

Виталий жил в Германии, и уже давно вёл переговоры с различными клиниками по поводу операции. Он и ранее помогал Геннадию и его семье. Врачи каждой из этих клиник желали взглянуть на анализы биопсии, так называемые «стёклышки», которые под разными предлогами отказывались отправлять местные специалисты. Время шло. Помощи ждать уже было неоткуда. Новость, которую сообщил Виталий была, как манна небесная.