Он работал на заводе уже пятнадцать лет, на узле сборки генераторов. Как пришел после армии и техникума, так и остался.

Возможно проработал бы до самой пенсии, еще пару десятков лет, но имея гордый и неуступчивый характер, иногда ссорился с начальством. Предыдущий начальник цеха, Клевцов, ценил работников и уважал их мнение.

Хоть и суров, но справедлив. У него особо не забалуешь. Королькова он терпел, потому что заслуженный работник, трудится давно, знает все нюансы.

Опыт, как говорится, не пропьешь. Но потом Клевцов заболел, вынужден был уйти с нервной службы, уехал в теплые края, в Ставрополь, лечиться на воды.

На место начальника пришел Потапов, с которым Корольков сначала даже сдружился. Моложе многих работников, еще даже тридцати нет, но властный и себе на уме. С Корольковым они к тому же оказались соседи, жили в одном доме.

Первое время, пока осваивался, Потапов приблизил к себе Королькова. Они даже вместе на рыбалку ездили в Подмосковье, на дачу начальника.

Новый руководитель спрашивал у работника, кто как работает, у кого какой опыт. Интересовался его мнением. Так прошло полгода, а потом Потапов изменился.

Как раз после того, как получил первый нагоняй от начальства, за то, что выполнение квартального плана под угрозой. Сразу после этого задули новые ветра и Потапов враз переменился.

— А что это ты ко мне на ты обращаешься? — спросил он как-то на собрании, когда обсуждали внедрение новых технологий. — Извольте, товарищ Корольков, соблюдать субординацию и обращаться к начальству, как положено.

Возможно, он был прав, Корольков и сам не любил запанибратства, но ведь Потапов и сам предложил не «выкать» ему, когда они начали дружить. Сказал, что предпочитает демократичные методы руководства. Он, мол, из новой, прогрессивной волны руководителей. Да и вообще, какие могут церемонии между друзьями?

Поэтому Корольков неприятно удивился новым тенденциям. Дальше — больше. На каждом совещании начальник критиковал его показатели, урезал премию по итогам квартала, а потом и вовсе обвинил в недостаче расходных материалов.

В частности, горюче-смазочных материалов, масел для двигателей и коробки передач, выделенных на цех. По издавна заведенной традиции, они были записаны на Королькова, но за их расходом редко когда следили. Списывали по мере необходимости. А вот Потапов обвинил его в чрезмерных расходах.

И уволил. Хорошо еще, что не с «волчьим» билетом. После того, как Корольков начал негодовать по поводу несправедливых претензий. У Королькова вообще имелся сдвиг насчет справедливости.

Он не терпел, когда с ним или с кем-то другим обращаются несправедливо. А критерии этого Корольков определял самостоятельно. Поэтому очень обиделся.

Поэтому он решил наказать несправедливое руководство. Предателя Потапова и сам завод АЗЛК, которому отдал столько лет жизни.

А для того, чтобы месть прошла красиво, Корольков намеревался обчистить склад завода, забрав столько масел, сколько получится, а потом продать их знакомым. Компенсировать тем самым моральные страдания и материальные потери.

Он подговорил троих приятелей, с которыми познакомился в рюмочной, куда в последнее время частенько начал заглядывать. Один, Митяй, работал сантехником в ЖЭКе, а двое других, Женя и Санек, без определенного рода занятий. Кажется, подрабатывали в бюро ритуальных услуг.

Прошлой ночью они нанесли визит на склад. Перед этим тоже выпили для храбрости. Вроде бы все пошло хорошо, но потом Санек слишком сильно начал колотить по навесному замку, и на шум прибежали собаки, а потом и пожилой сторож.

— Восстановим, — подтвердил Митяй. Крепко сжал ломик и показал Королькову. — Видишь? Сегодня все пройдет, как по маслу. А если сторож будет ругаться, я его сам угощу. Пусть полежит немного и отдохнет. У меня удар верный. Ничего ему не сделается. Как ляжет, так и встанет через часок.

Корольков кивнул. Сегодня все должно пройти наверняка. Если не получится, то можно забыть об этом плане. Лучше уж просто подстеречь Потапова в темном переулке и намять бока.

— Сегодня пойдем после полуночи, — сказал он и снова приподнял стакан. — А это на посошок, как говорится. Но потом уже хватит, мужики. Только после дела.

Санек нахмурился. Он любил выпить побольше и в их компании был самым слабым звеном.

По комплекции самый крупный, но в то же время самый малоподвижный, быстро уставал и выдыхался. Вчера дольше всех перелазил через забор. Он любил выпить и плотно покушать.

— А что, нельзя прикончить наши поллитра? — спросил он, глядя на початую бутылку. В его понимании, это добро, которое нельзя оставить просто так. — Если сказал «А», то надо сказать и «Б». И закончить то, что начали.

Корольков, само собой, не мог потерпеть ущемления своего авторитета. Достаточно его уже унизили на работе. Они с самого начала договорились, что он будет рулевым на этой акции.

Поэтому Филипп тоже нахмурился. Но ругаться не стал. Решил не брать пример с того же дурака Потапова.

— Вот проведем операцию, я тебе лично ящик поставлю, — пообещал он.

Когда стемнело, они вышли из хаты Митяя и отправились к заводу.

Днем я созвонился с тренером. Что за ерундовина такая, почему я только в последний момент узнал про соревнования? Не отправят ли меня в резерв, дадут ли возможность участвовать?

Но Степаныч меня успокоил.

— Про тебя уже в обществе знают, — сказал он. — Ты у нас тут герой. В обществе наслышаны про твои подвиги в составе народной дружины. Так что не беспокойся, без тебя самолет не улетит, поезд не уедет. Ты чем занят, давай к нам сюда. Поговорить надо.

Очень хорошо, но я сегодня занят. Я объяснил тренеру, что нахожусь на дежурстве.

— Завтра могу, — ответил я. — Сейчас никак, я на работе. А по телефону нельзя поговорить?

Тренер помрачнел, я почувствовал это по голосу.

— Слушай, если ты хочешь добиться результатов, надо полностью заняться спортом. Я понимаю, надо зарабатывать на жизнь, нечего сидеть на шее у родителей. Поэтому, если ты решил посвятить себя самбо, давай, пиши заявление, мы тебя примем в «Динамо», будешь получать стипендию. Но приходи уже завтра, это не по телефону.

Хорошие новости. Я уже давно ждал такого предложения, правда, уже потом, если выиграю в городских соревнованиях.

Но благодаря тому, что получил известность, предложение поступило раньше. Теперь, самое главное, показать результаты.

Тренер опять повторил, чтобы завтра я первым делом летел к нему и отключился. Усилием воли я заставил себя расслабиться.

Сейчас не время терять голову. Правда, делать нечего. Дядя Жора ушел еще утром, я сидел в сторожке.

Пару раз приехали грузовики с ящиками и коробками, я принял их в склад по накладной. Оформил все, как полагается.

Потом позвонил Ольге. Чтобы она потом не обвиняла меня в отсутствии внимания.

Дома никто не брал трубку. Ладно, я решил позвонить позже.

Хотя, делать все равно нечего, почему бы не звякнуть на работу девушке, у меня есть рабочий номер. Я позвонил туда, но напарница Ольги, вредная тетка, буркнула, что она сегодня одна.

— Нету ее, — почти выкрикнула тетка и бросила трубку.

Я даже не успел спросить, куда подевалась Ольга. Впрочем, эта тетка почему-то сразу меня возненавидела, поэтому вполне могла соврать.

Ольга могла выйти ненадолго на обед или по другим делам, а тетка уже как-то обманывала меня насчет моей подруги. Так что, лучше еще раз потом перезвонить.

На всякий случай, я еще раз позвонил Оле домой. Дождался пяти гудков и хотел разъединиться, но тут девушка ответила.

Вернее, ответила не девушка.

— Але, кто там? — у меня перехватило дыхание, потому что ответил незнакомый мужской голос. Но Ольга живет одна, какого дьявола мне ответил какой-то мужик? Может, я ошибся номером? — Чего надо?

Голос довольно грубый и хриплый. Я тут же спросил, чтобы побыстрее выяснить, правильно ли я набрал номер: