— Витя, а что такое? Ты ногу сломал?

Я поглядел на них с неудовольствием. Вот ведь шпионки. Скоро весь двор узнает, что я сломал ногу. Но разочаровывать не стал. Кивнул.

— Производственная травма. Могло быть и хуже. Но ничего, подфартило. Надеюсь, нога скоро заживет.

И пошел дальше. Старушки опять заохали.

Поднялся в квартиру. Кстати, как там мои родственники?

Близкие родственники. Никто их них не удосужился прийти. Посмотреть, как я выступаю. Не очень-то и надо. Но все же было бы приятно.

В коридоре быстро стащил ботинки. Не стал включать свет. Чтобы меня не увидели. Оставил сумку.

Шмыгнул в свою комнату. Судя по закрытой двери сестры, звукам телевизора из гостиной и ароматным запахам супа из кухни, все дома. Уже разместились на своих местах.

Костыль спрятал за дверью. Чтобы мать не нашла его раньше времени. А то разговоров будет. До скандала дойдет.

Сам вытащил форму из сумки. Надо бы постирать. Сейчас нет стиралок автоматов. Отжимать надо вручную. Это та еще процедура.

— Ну, как все прошло? — ко мне заглянул отец. — Победил?

Ага, как же. Я покачал головой. Продолжил разбираться вещи в сумке.

— Второе место. Правда, неужели вас это интересует? Я думал, вам все равно.

Отец подошел ближе.

— С чего ты взял, сынок? Ты что, расстроился? Вот глупышка. Второе место на районных соревнованиях — отличный результат. Тем более, ты совсем недавно начал заниматься самбо. Ты еще возьмешь первое.

Я пожал плечами. Поднял шорты, расправил. Еще можно не стирать. Чистые довольно.

— Хоть первое, хоть десятое. Вам плевать на это. Даже не пришли. Хотя я ждал.

Тут я слегка покривил душой. Ничего я не ждал. Знал, что не придут. Настроение сейчас поганое. Хотелось на кого-то его излить.

— Ты что такое несешь? — отец побагровел. — Как это плевать? Виктор, не хами! Ты прекрасно знаешь, что мы все на работе. В отличие от тебя. Трудимся на благо семьи. Ты же занимаешься всякой ерундой. Еще и обижаешься, когда мы не можем прийти. Ничего страшного не случилось.

Мать тут же заглянула к нам. Ну конечно. Как же без нее.

— Что такое? Почему ты кричишь, Аркаша? О чем это вы?

Отец уже завелся. Указал на меня.

— Ты смотри на этого поганца. Говорит, что нам плевать на него. Расстроился из-за пустяка. Теперь на нас злится. Хватит устраивать тут трагедию на пустом месте!

Забавно ругаются в советское время. Как интеллигенты. Даже словечки какие. Ни разу не матерился.

Но стоял я все равно с каменным лицом. Вернее, сел на кровать.

— Не кричи, Аркаша! — тут же вступился мать. Хотя я ее не просил. — Конечно, он расстроился. Любой бы расстроился. Витенька хотел быть лучшим. Самым первым.

— Ты о чем, мать? — загремел отец. — Что теперь, сцены тут устраивать? Нечего нюни разводить. Может, ты еще расплачешься, поганец? Не взял первое место, сам виноват! Значит, плохо тренировался. Что-то упустил. Расслабился или отвлекся. Возомнил себя победителем раньше времени. А то, что для этого надо вкалывать, забыл.

Хм, он заговорил, почти как Борька. Может, они в чем-то правы? С одной стороны, отец прав.

Я все прекрасно понимаю. Никого не виню, кроме себя. Просто настроение такое сейчас. Сволочное. Если бы ко мне никто не лез, я бы ни с кем ни цапался.

Мать пыталась успокоить отца. Он бушевал дальше. Я молчал. Понимал, что если сейчас продолжу ругаться, будет только хуже.

К нам заглянула сестра. Быстро оценила обстановку. Усмехнулась, ушла.

Я уже говорил, что она не беременна? Оказалось, что все в порядке.

Нисколько не залетела от того козла на работе. Ну и слава богу. А то уж я хотел сам с ним разобраться.

— А это что такое? — ахнула мать, заметив, наконец, костыль. — Что с тобой, Витенька? Это твое? Ты в порядке? Да замолчи ты уже, Аркаша. Не видишь что ли, ребенок травмирован. А ты на него кричишь.

Отец тут же ставил тон. Мать обнаружила мою повязку. Тут же заволновалась. Я покачал головой.

— Все в порядке. Просто небольшое растяжение. Скоро заживет, — снова запихал вещи в сумку. — Ладно, вы оставайтесь тут. А я поеду. Я на складе буду ночевать. Там буду жить какое-то время. Потом в общаге. Вы не обижайтесь. Я не хотел вас обидеть. Все в порядке, мама. Я просто хочу побыть один.

Быстро собрал запасные вещи. Вышел с двумя сумками. Родители не пытались остановить. Видимо, чувствовали, что со мной что-то не так. Что я не их родной сын.

Ну, а я теперь отправился жить самостоятельно.

Мне просто хотелось слегка отойти. Я и сам удивился. Оказывается, как близко к сердцу я принял поражение от Хари.

Выйдя из дома, я пошел со двора. Быстро и размашисто. Бабки у подъезда спросили:

— А как же нога, Витя? Уже выздоровела?

Я кивнул, не оглядываясь.

— Чудесное исцеление. Как в сказке. Пером не описать.

Они что-то спросили еще. Но я уже отошел. Быстро вышел со двора. Только теперь ощутил, как устал. Нога побаливала, но терпимо.

Можно пройтись пешком. Хоть и устал. Чтобы успокоиться. Я и в самом деле что-то чересчур разнервничался.

Поэтому я пошел по темной улице. В каждой руке по сумке. Сердито размышлял о словах отца. Кажется, они меня задели больше всего.

Может, это правда? Может, я просто пыжусь на ровном месте? На самом деле ничего из себя не представляю?

Все эти планы стать чемпионом — это просто замки на песке? Хрупкие и недолговечные? Которые унесет ближайший прилив.

Вот что, оказывается, меня разозлило больше всего? Из психологии я знал, что обычно задевает как раз правда. Неужели я подсознательно знаю о том, что никогда не стану чемпионом?

Я усмехнулся на ходу. Уже потихоньку успокоился. Моя позиция осталась неизменной.

Даже если я и не такой талант, как считаю, то отступать все равно нельзя. Что бы там не твердили вокруг. Хотя задуматься стоит.

Основная проблема — это не я. Если разобраться строго. Основная проблема — это Харя.

Если бы не его психологические уловки, я бы с ним справился. Значит, решение проблемы простое. Как дважды два.

Надо найти противоядие против Хари. Разобраться, что он делает. И противостоять этому.

Вот только как это сделать? Обратиться в какой-то институт психологии? К именитому психологу? Или уже к психиатру? Харя явно слегка помешанный.

Ладно, кто-нибудь найдется. Советские мозгоправы одни из самых лучших. В мире. Так что, решим с Харей.

Прикинув так, я приободрился. Пошел дальше. Ускорил шаг. По дороге искал глазами магазин.

Нельзя прийти к дяде Жоре с пустыми руками. Надо купить чай. Он любит чефир покрепче. И еще сушки к чаю. Бублики и рогалики.

Здесь такие сытные угощения. Лично мне хватает одного рогалика. Чтобы наесться. Правда, я в последнее время я их почти не ем. Диета, черт подери. Перед соревнованиями.

Через минут сорок, зайдя по дороге в хлебный магазин, я пришел на склад. Как всегда, Белка и Стрелка сначала подняли шум. Начали лаять.

Я просунул руку сквозь щель. Между калиткой и воротами. Поднял запор изнутри. Вошел внутрь.

Собаки узнали меня. Успокоились. Замахали хвостами. Подошли ближе. Обнюхали. Я прошел к домику сторожки.

Дверь открылась навстречу. Из сторожки вышел дядя Жора. В неизменной фуфайке, тельняшке и трико. В руках ружье. Направил на меня.

Я поднял руки.

— Эй, спокойно, дядя Жора! Это я, свой. Витя Волков. Я не грабитель.

Дядя Жора опустил двустволку. Выплюнул окурок.

— А, это ты. Чего заявился? Без спросу. Я уж думал опять, эти пришли. Расхитители.

Мы направились к сторожке. Собаки бежали рядом.

— Ты же сегодня выступал там, — напомнил дядя Жора. — На борьбе своей. Как там? Что-то ты кислый. Проиграл, что ли?

Я кивнул. Теперь мог говорить об этом. Спокойно.

— Второе место. Хотя рассчитывал на первое.

Дядя Жора глянул на меня. Остановился перед дверью. Достал новую папиросу. Закурил. Такими темпами сожжет легкие через пару лет.