— Зачем прыгать? — добродушно спросил я, стараясь сдерживаться. Нельзя кричать и давить на впавших в панику людей, от этого они начинают паниковать еще больше. — Слышите, это пожарные. Они уже работают рядом с нами. Скоро сюда подадут лестницу.

Но женщина ничуть не успокоилась. К сожалению, из меня получается очень плохой психолог. Тетка указала в окно и свирепо ткнула в него пальцем.

— Лестница? Пожарные? Да оглянись вокруг, ты что не видишь? Как они сюда проедут?

Ух ты, у нас серьезные проблемы. Я этого не видел, только сейчас догадался. Тетка, оказывается, была права. Есть повод для беспокойства.

Я высунулся в окно и сразу увидел, что оно выходит во внутренний дворик библиотеки. А этот дворик, черт подери, устроен таким образом, что окружен со всех сторон зданиями и въезд сюда возможен только через небольшую арку в дальнем конце.

Пожарная машина с лестницей там вряд ли проедет. Там даже небольшой грузовичок с трудом протиснется. Да, это проблема. Большая проблема.

— Действительно, сюда вряд ли проедут, — я вынужден был согласиться. Потом опять высунулся наружу и посмотрел вниз. Третий этаж, земля кажется обманчиво близкой. Но я отнюдь не гимнаст и прыгун с шестом и отлично знаю, что если сейчас сигануть вниз, то можно запросто сломать ногу. Это в лучшем случае. — Но и прыгать тоже нельзя.

Я оглянулся на дверь. Девушка так и стояла возле нее, потом приложила руку и тут же отдернула.

— Дверь нагрелась, — испуганно сказала она. Синие глаза раскрылись и стали, как два пятака. — Что нам делать? Она точно выдержит? А что, если рванет?

Я посмотрел на шторы. Небольшие такие, размером с окно, но плотные и коричневые. Обычно в таких случаях связывают простыни, но у нас тут не квартира, лишних простыней не имеется.

— Так, дамы, — сказал я. — Теперь некуда деваться, надо будет спускаться самим. Я думаю, у нас получится переждать пожар до прибытия помощи, но на всякий случай я хочу вас подготовить к тому, чтобы…

Дверь треснула. Сверху и почти до середины. Надо же, там, в коридоре, наверное, создались просто адские условия. В кабинет к нам ворвался черный дым и стало очень шумно и жарко.

Тетки заверещали: «Горим!» и та, что стояла рядом со мной, чуть было не сиганула вниз, без какой-либо подготовки. Я еле успел ее схватить и удержать от безумного падения.

Женщина принялась отчаянно вырываться, как сумасшедшая, и мне стоило больших усилий удержать ее. Это мне, подготовленному молодому человеку, который регулярно занимается спортом. Еще я опасался, что тут же прыгнет вторая, но та стояла возле окна и отчаянно голосила:

— Помогите! Горим! — и пока что вроде бы не собиралась прыгать.

Чтобы успокоить женщину, с которой я боролся, пришлось обхватить ее всем телом и слегка придушить. Вскоре она, наконец, устала дергаться и затихла.

Я посмотрел, не потеряла ли тетка сознание, но она лежала на полу и прерывисто дышала, дрожа всем телом. Я поднялся, придерживая женщину руками.

— Без паники, ясно? — крикнул я, вытянул руку и дернул за рукав вторую женщину, продолжавшую голосить возле окна. — Без паники! Слушать мою команду! Быстро снимайте шторы! Быстро, я сказал! Эй, красавица, помоги, что стоишь?

Я обернулся на девушку и указал на шторы. Тетка на полу опять начала дергаться и я снова ее прижал к полу. Потом наклонился и закричал в лицо:

— Хватит паниковать! Прекратите истерику! Так вы себя не спасете! Сейчас мы свяжем шторы и я спущу вас на землю, ясно? Но если вы будете истерить, ничего не получится. Так что прекратите вести себя, как маленькая девочка!

Если понадобится, я мог и пару раз влепить затрещину. В таких экстремальных ситуациях паника — это самое гиблое дело.

Половина смертельных случаев как раз связана именно с паникой. Человек совершенно перестает соображать и адекватно оценивать происходящее. Даже сейчас у нас еще есть шанс на выживание, надо только вести себя правильно и не терять голову.

Но бить не понадобилось. Женщина вроде бы прониклась моей мотивационной речью и перестала дергаться. Кивнула, вытерла глаза и сказала:

— Ладно, ладно, я в порядке. Постараюсь вести себя спокойно.

Я осторожно отпустил ее, чтобы в случае чего, схватить опять и когда убедился, что она вроде бы и в самом деле успокоилась, вскочил сам. Наш кабинетик быстро наполнился дымом. Женщины кашляли и прикрывали рот руками.

Девушка пыталась содрать шторы, я подскочил к ней и помог сорвать с окон. У нас собралось штук шесть. Негусто, но хотя бы так.

Я вытянул шторы в длину и связал кончиками между собой. Узлы получились толстые и неуклюжие, к тому же они забирали много ткани, но делать тоже нечего, у нас не осталось выбора.

К тому же женщины у нас не самого легкого веса, и я не хотел, чтобы при спуске какой-нибудь из узлов развязался и женщина хлопнулась вниз с высоты. К концу получившегося троса я привязал брючный ремень, оставшись обнаженным до пояса. Впрочем, девушка тут же сбегала и принесла мне мокрую и грязную майку.

Работать приходилось в не очень приятной обстановке. Сзади в коридоре бушевал огонь, в кабинете полно дыма, тетки испуганно причитали, а во дворе библиотеки виднелись немногочисленные зрители. Пожарных пока нет.

Я обхватил ремнем одну из женщин. Хотел сначала девушку, потому что она легкая и нет риска, что шторы порвутся, но глупышка наотрез отказалась спасаться первой.

— Пусть сначала идет Наталья Михайловна, — сказала она и указала на тетку, которая кричала возле окна. — У нее проблемы с сердцем и легкими, так что ее нужно спасать первой.

Я не стал спорить, у нас и так мало времени, хотя считал, что девушку надо спасти первой, чтобы проверить прочность созданной мной веревки из штор. Быстро привязал тетку.

Та, что устроила истерику, стояла рядом и испуганно хлопала глазами. Пускать ее первой я бы не стал ни в коем случае, потому что она опять могла запаниковать и сделать ошибку.

— Ладно, сейчас вы пойдете вниз, — сказал я женщине. — Если что не так, пытайтесь прорваться на окно второго этажа. Там вроде бы нет пожара. Не делайте резких движений, не паникуйте. Я вам обязательно помогу. Я буду крепко держать вас.

Женщина посмотрела вниз округлившимися глазами. Хорошо, что здесь всего третий этаж. Хорошо, что мы не находимся на девятом или двенадцатом, там бы не удалось эвакуировать так легко.

— Ну, давайте, лезьте, Наталья Михайловна, — подбодрил я. — Я вас держу.

И для убедительности натянул трос из штор. Тетка кивнула, свесилась с окна, перелезла через подоконник и потихоньку полезла вниз. Какая молодец, я думал, что она тоже устроит истерику. Но нет, обошлось.

Я тут же начал спускать шторы, каждую секунду опасаясь, что сейчас какой-нибудь узел развяжется и женщина упадет вниз. Вес у нее немаленький, шторы тут же натянулись и я с трудом удерживал ее.

Девушка стояла рядом и поглядывала вниз. Наконец, она схватила меня за руку.

— Она уже на втором этаже. Вот теперь на первом. Все, отлично, она спасена. Ей уже помогают.

Я и сам почувствовал, как ослаб наш трос. Тут же выглянул вниз. Впрочем, выглянул не только я, мы все втроем высунулись из окна и посмотрели, как там все прошло.

Оказывается, зрители внизу подбежали к женщине и помогли ей развязать ремень. Я подождал, пока они освободят ее, но они не торопились, поэтому пришлось крикнуть:

— Эй, народ, давайте быстрее, у нас тут другие на очереди. И еще, мужчины, отправьте ваши брючные ремни, они нам тоже не помешают.

Там, внизу, собралось около десятка человек, из них трое мужчин. Услышав меня, они засуетились, быстро освободили Наталью Михайловну, прицепили к концу троса еще ремни и я поднял свою веревку обратно.

— Теперь я! — женщина, что билась в истерике, тут же вцепилась в шторы. — Теперь я! Я не могу здесь оставаться. Я не вынесу! Я с детства боюсь огня!

Я посмотрел на девушку и та кивнула. Ну, я и не сомневался, что она уступит свое место.

На пожаре, да и во время любого другого экстремального происшествия, люди сбрасывают все маски и показывают свое истинное лицо. Кто-то старается в первую очередь спасти свою жизнь, а кто-то помогает другим и даже, бывает, жертвует собой.