«Нужно было ввести войска в Город и устроить Наладемусу сюрприз. Как глупо получилось! Нужно было предугадать возможный ход событий, а я ждал слишком долго, — думал он, — но я еще жив, только бы добраться до стражи и послать сообщение командующему Пантер».

Рычание раздалось снова, и теперь тигр был уже рядом. Джасарей услышал звук мягких лап и тяжелое дыхание зверя по ту сторону изгороди и оцепенел от страха.

Вдруг он понял все. Кровь на тоге была не его, ею специально испачкали одежду, чтобы привлечь тигра. Позабыв про боль, он быстро снял тогу, перекинул через изгородь и побежал прочь, сворачивая то налево, то направо.

Никогда в жизни Джасарей не впадал в панику и даже сейчас, несмотря на страх, оценил гениальную простоту плана. Император растерзан тигром во время прогулки по лабиринту. Вся власть, естественно, перейдет к первому министру Наладемусу, который тут же назначит Пантерам нового командующего. Практически никакого риска гражданской войны, и винить некого, разве что невнимательного укротителя, который плохо закрыл клетку.

— Прекрасно придумано!

Откуда-то сзади донеслось рычание тигра, а потом — звук раздираемой ткани. Джасарей побежал к восточному выходу. У арки он остановился, лег на живот и заглянул под изгородь. Выход был заблокирован деревянной рамой, за которой мелькали неясные силуэты. Джасарей поднялся и пошел в обратном направлении. «Наверняка заблокированы все четыре выхода», — подумал он.

Джасарей неожиданно улыбнулся и покачал головой. «Вот как все обернулось: человека, который создал армию Пантер, съест тигр. Почти забавно», — подумал он.

Бэйн внезапно открыл глаза и сел. Спальню, расположенную в западном крыле дворца, заливал лунный свет. Вокруг было тихо. Бэйн взглянул на кровать у балкона, где лежал Свирепый. Тренер гладиаторов спал спокойно, на животе, одна рука свисала с матраса, другая обнимала подушку.

Накануне вечером они долго сидели на прощальном обеде с Джасареем, Бендегитом Браном и Фиаллахом. Разговор шел в основном о политике, но даже когда перешли к более интересным темам, Бэйну легче не стало. Ему очень хотелось провалиться сквозь землю, когда начали обсуждать Коннавара, его жизнь, храбрость и величие. Бэйну то и дело приходилось сдерживать гнев. В какой-то момент император повернулся к нему:

— Ты когда-нибудь встречался с королем?

— Только раз и очень недолго, — ответил Бэйн, — я выиграл марафон, и он вручил мне приз.

Джасарей внимательно посмотрел на него, а затем обратился к Бендегиту Брану:

— Мои разведчики сообщили, что король Шард снова строит сильный флот, — сказал он. — Коннавар об этом знает?

— Мы прекрасно знаем об угрозе, — заявил Бран. — Шард ненавидит Коннавара и пообещал отрезать ему голову.

— А откуда такая ненависть?

Бран взглянул на Фиаллаха:

— Ты там был, дружище, может, ты нам все и расскажешь? Огромный желтоволосый воин кивнул, и Бэйн увидел, что его хмурое лицо помрачнело еще больше.

Отряд варов под командованием Шарда напал на мое селение, чтобы взять в заложницы молодую девушку по имени Таэ. Она была дочерью влиятельного лорда, и Шард считал, что сможет потребовать за нее большой выкуп золотом. Вне всяких сомнений, он был прав. Большинство мужчин обманом выманили из селения, мы были примерно в пятнадцати милях и выслеживали льва. Поблизости оказался только Коннавар, который выследил варов и освободил Таэ.

— Он был один? — спросил Джасарей.

— Да, один, — подтвердил Фиаллах, — мне очень стыдно, что меня не было рядом.

— Как же ему это удалось?

— Нападавшие разделились, чтобы сбить со следа погоню. Коннавар перебил группу, которая удерживала Таэ, и увез девушку в лесную чащу. Один из убитых был братом Шарда, и тот поклялся на крови, что убьет Коннавара.

— Великие люди часто наживают врагов, — сказал Джасарей, — меня очень огорчило известие о смерти Таэ, насколько я помню, это случилось из-за кровной вражды. Почему Коннавар снова не женится?

Гости не знали, что и ответить, и первым нашелся Бран:

— Он повенчан на бедах и заботах кельтонских народов, и на личную жизнь просто не хватает времени так же, как и у вас, ваше величество.

— В самом деле, — подтвердил Джасарей, и разговор вернулся к договорам и тесным связям между народами.

К концу вечера Бэйн буквально валился с ног. Они со Свирепым вернулись в приготовленную комнату, Свирепый тут же лег спать, а Бэйн выпил немного вина, посидел на балконе, наблюдая за звездами, и тоже пошел спать.

Сон был ужасным, дьявольски страшным. Сердце отчаянно колотилось, но кошмар отступал, ускользая из памяти. Бэйн помнил, что ему снился Бануин, который пытался что-то ему сказать, но что именно, Бэйн не помнил. Что-то про свое видение! Видение, в котором за ним гнался демон? Он вспомнил ночь в доме Баруса в Ассии, когда его разбудили крики Бануина. «Стены живые!» — вопил тот, а по его Лицу градом катился пот. «За тобой-гонится демон, Бэйн! Я вижу его! Когтистые лапы. Он пришел за тобой!»

Что же еще он сказал? В тишине комнаты он попытался вспомнить описанную Бануином сцену. «Ты шел по коридорам, но стены были живыми и извивались. У тебя короткий меч, с тобой шел мужчина, пожилой мужчина. Демон крался за вами. Ужасный демон, очень сильный и быстрый».

Бэйн встал с кровати и вышел на балкон. Было свежо, с моря дул прохладный ветер. Он посмотрел вниз на залитые лунным светом сады императора и заметил какое-то движение. Это был император, обнаженный, он быстро шел по коридору лабиринта. Бэйн улыбнулся — смешное и нелепое зрелище. «Хотя, — подумал он, — если ты управляешь Городом-Камнем, то можешь вести себя так, как захочется». Бэйн зевнул и еще раз взглянул на сад и заметил еще одну фигуру. Фигура двигалась так быстро, что Бэйн сначала не мог решить, видит он ее или ему только кажется.

Полосатое чудище вышло на площадку в центре лабиринта, затем исчезло из виду. Бэйн присмотрелся внимательнее. Лабиринт освещало множество фонарей, и Бэйн подумал, что это просто игра света и тени, но тут он снова его увидел — огромное чудище охотилось.

Бэйн вбежал в спальню и разбудил Свирепого.

— Император в опасности, — прошептал он.

— Что?

— Чудище гоняется за ним по лабиринту.

Бэйн вышел на балкон и посмотрел вниз — до земли было метра четыре. Он перелез через перила, повис на выступе, спрыгнул и покатился кубарем. Когда он поднялся, рядом шлепнулся Свирепый и, поднимаясь, заворчал. Ни один из них не был вооружен — только королевской страже разрешалось проносить во дворец оружие.

Они бежали по восточному периметру лабиринта и натолкнулись на четверых вооруженных головорезов. У двоих из них были короткие мечи, у остальных ножи. Один из вооруженных мечом бандитов бросился на Бэйна и, сделав выпад, попытался ударить его в грудь. Бэйн отступил и ударил нападавшего головой прямо в лицо, тот закричал и выронил меч. Свирепый тут же его поднял и перерезал горло второму вооруженному мечом бандиту. Бандит с ножом бросился на Бэйна, тот легко увернулся и напал в ответ. Сцепившись, они покатились по траве, и Бэйн нанес противнику сильный удар справа в челюсть.

Последний из убийц бросился бежать, но Свирепый метнул в него меч и попал в спину, а Бэйн, еще дважды ударив своего противника, вскочил на ноги. Первый из головорезов, которого разоружил Бэйн, бежал по направлению к дворцу.

Вход в лабиринт закрывал деревянный барьер, который тут же убрал Свирепый.

— Осторожно! — предупредил Бэйн. — Это чудище похоже на льва! Огромного льва!

Свирепый вытащил меч из тела мертвого убийцы и кинул Бэйну. Затем наклонился за вторым мечом, и они с Бэйном вошли в лабиринт.

— Как, ради всего святого, здесь можно понять, куда идешь? — спросил Свирепый. — Все коридоры выглядят одинаково.

— Просто иди за мной, — предложил Бэйн.

— Откуда кровь? — спросил Свирепый. — Тебя ранили?

Бэйн взглянул на тунику — через ткань сочилась кровь.