— Трудно злиться, когда восходит солнце.

— Кажется, ты права. Но почему?

— Потому что мы в сравнении с ним ничтожны. Оно всегда поднималось по утрам и будет впредь, что бы мы ни делали. Солнцу нет дела до наших проблем.

— Да, — сказал он. — Теперь я вижу, что это правда. А раньше не видел.

— Не видел восход?

— Не смотрел на него в твоем обществе.

Она вспыхнула. Фиаллах взял ее за руку и коснулся пальцев губами. Они постояли в молчании, а потом она потянула его за собой.

— Пойдем ко мне. Мама уже готовит завтрак.

— А я подходящий человек? Темные глаза встретились с голубыми.

— Тебе лучше поговорить с моим отцом.

— Обязательно. Но сначала я хочу услышать ответ от тебя.

— Ты подходящий человек. Я поняла это еще вчера.

— Мне уже тридцать один. Ты не считаешь меня слишком старым?

— Глупый, — улыбнулась Гвидия. — Пойдем, ты должен поговорить с моим отцом.

Наннкумал был мрачным человеком, но когда Фиаллах попросил у него руки дочери, он широко улыбнулся. Гвидия и мать остались в доме накрывать на стол, а мужчины прошли в кузницу. Наннкумал помешал угли в очаге и подкинул дров.

— Она славная девушка, — сказал он. — Сильная, верная, хотя немножко себе на уме.

— Кажется, ты не удивился.

— Дочка сказала нам еще вчера. Я беспокоился, что она могла ошибиться.

— Вчера?

— Мужчине никогда не понять мыслей женщины. Она пришла домой в радостном возбуждении и сказала, что встретила чудесного человека. Ночью я встал и увидел, что Гвидия сидит у окна, сказала, что ждет тебя. Совершенно на нее не похоже. Она отвергла нескольких достойных молодых людей. Говорила, что ждет Единственного. Так что заботься о ней как следует.

— Даю тебе честное слово.

— Тогда не будем больше говорить об этом. — Наннкумал подошел к полке в дальнем конце кузницы и снял с нее глиняную бутыль. — Мне кажется, самое время выпить, хоть сейчас и ранний час.

Фиаллах сделал долгий глоток и удовлетворенно вздохнул.

— Какой напиток!

— Этому вину двадцать лет. Я хранил его как раз для такого случая. За тебя и Гвидию! — Кузнец отпил из бутыли, потом закрыл ее пробкой и поставил на место. — И раз уж ты здесь, я должен кое-что проверить. — Взяв кусок веревки, он измерил ширину плеч гиганта.

— Что ты делаешь? — удивился тот.

— Скоро узнаешь. Да, все верно. А то этот вопрос меня беспокоил.

— Это что, особый свадебный ритуал в Трех Ручьях?

— Нет. Потерпи, молодой человек. Узнаешь, когда встретишься с Коннаваром. А теперь пойдем и поедим.

Два часа спустя Фиаллах, Наннкумал и его сын Гованнан отправились к Коннавару. Таэ не было дома. Она пошла в гости к матери мужа, Мирии. Войдя в дом, Фиаллах увидел отчима будущего князя и друида, брата Солтайса. Гигант бросил взгляд на Руатайна, и у него невольно забилось сердце. Тот был такой огромный, что невольно хотелось испытать, кто сильнее в драке. Первый воин риганте посмотрел на него и улыбнулся. Он чувствовал то же самое. Они походили на быков, готовых сразиться за стадо.

Они пожали друг другу руки. Фиаллах знал, что Руатайн уже двадцать лет считается первым воином, и задумался, так ли хорош он в рукопашном бою.

— Мой сын высоко ценит тебя, — заметил тот, а потом отошел в сторону и встал рядом с Конном.

В последовавшем молчании Коннавар поднялся и подошел к сундуку в углу комнаты. Открыв его, он вытащил сверкающую кольчугу. Фиаллах глядел на нее с плохо скрытой завистью. Это была великолепная вещь из маленьких, аккуратно заклепанных колечек. Коннавар протянул кольчугу Руатайну, потом достал другую и отдал ее Гованнану и, наконец, извлек из сундука третью и вручил Фиаллаху.

— Наденьте их, — попросил он.

— Теперь видишь, почему меня волновала ширина твоих плеч, — сказал Наннкумал. — Конн сказал, что ты приблизительно такой же, как его отец. Ты немного больше, но кольчуга должна подойти, несмотря на это.

Фиаллах натянул ее через голову. Она оказалась тяжелой и длинной, до колен. Спереди и сзади имелись разрезы, чтобы всаднику было удобно сидеть на лошади. Рукава достигали локтей, а капюшон, который воин немедленно надел, отлично защищал шею. Никогда у Фиаллаха не было ничего подобного. Он провел пальцами по маленьким колечкам. Они защитят и от стрел, и от ударов меча или ножа. Разрубить их можно разве что секирой. Он огляделся. Руатайн и Гованнан были одеты так же.

— Я собираюсь, — объяснил Конн, — создать особый отряд, чтобы защищать наши земли. Каждый воин принесет клятву следовать моим приказам без рассуждений. В итоге нас будет пять сотен, и у каждого свой боевой конь. Придет день, и вы станете командирами отрядов. Если, конечно, согласитесь принести клятву.

— А с кем мы будем сражаться? — спросил Фиаллах. — С соседями у нас мир.

— Враг придет. Поверь мне. Армии Каменного Города пересекут море, и начнется резня, какой еще не знала наша история. Нам надо готовиться. Или мы падем, как племена за морем. Я видел их. Эта армия почти неуязвима. Они стоят строем, укрытые стеной бронзовых щитов. Я видел, как кельтоны бросались на эту стену, и тысячи падали мертвыми от колющих ударов коротких острых мечей. — Он помолчал, и в глазах отражался ужас. — А когда тургонцы уничтожили военную силу противника, они прошли по его землям, порабощая оставшихся. Кроме детей, которых просто убивали. Когда земля была очищена, они привезли поселенцев из собственной страны и построили каменные города. Чтобы победить их, нам надо научиться сражаться по-другому.

В разговор вступил Гованнан. Он сильно изменился за год, лицо потеряло юношескую округлость. Бороды он по-прежнему не носил, а глаза на худом лице мрачно смотрели на собеседников.

— Если они придут, как ты говоришь, Конн, то как пять сотен победят там, где проиграли тысячи?

— Мы будем не одни. В армии будут пешие солдаты, кавалерия, лучники. Солдаты Каменного Города делятся на шесть отрядов, каждый из которых образует Пантеру. Голова — это элитные отряды, главная наступательная сила. Еще есть Когти. А сзади всего — Брюхо. Этот отряд отвечает за снабжение. Армию на вражеской территории постоянно надо кормить. Им нужно зерно, соль, мясо, сушеные фрукты. — Конн мрачно улыбнулся. — Именно здесь пригодятся мои всадники. Мы будем нарушать снабжение, уничтожать обозы. Они называют себя Пантерой. А мы будем Железные Волки, которые охотятся стаей. А еще нам придется запугивать тех, кто будет их снабжать. Поймите, что припасы им будут продавать другие племена. Они всегда так поступают. Когда они сражались с кердинами, их снабжали гаты и остры. Здесь будет так же. Они высадятся на юге и нападут, например, на норвинов. И как всегда попробуют заключить союзы с кениями и другими маленькими племенами. Теми, которые давно ненавидят норвинов. Они будут продавать зерно армии Каменного Города. А когда те обоснуются, то сами смогут обеспечивать продовольствие. — Он окинул комнату пристальным взглядом. — Ну как, вы поклянетесь мне?

— Я да, — сказал Руатайн.

— И я, — не отстал Гованнан.

Фиаллах помолчал. Еще недавно он, несомненно, отказался бы. Но сегодня мысль о Гвидии наполнила его сердце радостью.

— Я последую за тобой, Коннавар, куда ты прикажешь. До самой смерти. Слово мое крепко.

Маккус устал. Он провел много недель в седле, пока они с Коннаваром объезжали земли северных риганте, посещая маленькие фермы и деревни, серебряные и медные шахты, рыбацкие поселения на берегу. Спина постоянно болела, и от усталости он едва не падал с коня. Коннавару энергии было не занимать — молодость била в нем ключом. Маккус почти переступил рубеж половины столетия и с нетерпением ждал дня, когда уйдет на покой. Нет сомнения, что, когда Коннавар станет князем, он выберет другого первого советника, например, своего отца, Руатайна.

Маккус собирался уехать в маленькую хижину в Друагских горах. Он построил ее для себя и жены двадцать лет назад. Они пережили там много счастливых моментов, а потом Длинный Князь призвал его в Старые Дубы и предложил ему роль первого советника. Сначала Лейе, его жене, не понравился город. Там было слишком шумно на ее вкус, и они переехали на маленькую ферму неподалеку. Там Лейа безраздельно властвовала. Ферма приносила неплохой доход, особенно когда она начала разводить свиней. В горах копченая ветчина редкое лакомство, а вкуснее Лейи никто бекон не готовил.