Так какого черта ты ждешь, Джемма?

— Я хотела…

Телефон на столе Кэтрин зазвонил. Она нажала кнопку, чтобы выключить его, но не прошло и секунды после того, как он затих, как завибрировал ее сотовый. Его она тоже отключила.

— О чем ты говорила?

Уверенность, которую я вызывала, испарилась. Меньше всего мне хотелось копаться в этом и рисковать показаться торопливой и неискренней.

— Я мешаю. — Я встала со стула. — Я позволю тебе вернуться к работе. Может быть, мы могли бы встретиться позже за чашечкой кофе.

— Сегодня какой-то сумасшедший день. Я, эм… может быть, я могла бы пообедать позже, около часа дня. Но у меня будет всего тридцать минут.

Раньше предлагая поздний короткий обед, я избегала многих людей.

Что означало, что это был мой шанс попрощаться и убраться к чертовой матери с Ранчо «Грир».

Я поняла, что мне не рады.

— Все в порядке. — Я грустно улыбнулся ей. — Я просто хотела сказать, что мне жаль. Ты была моим другом, и то, как я ушла, то, что я сделала, было неправильно.

— Ты поэтому здесь?

— Да.

Кэтрин уставилась на меня с непроницаемым выражением лица. Затем оно постепенно смягчилось. В ее глазах появилось тепло, и она разжала руки.

— Ты остаешься?

— Если ты не возражаешь. — Что бы ни говорила Кэрол, если у Кэтрин были проблемы с моим присутствием здесь, я бы ушла.

— Нет, я не возражаю. У меня действительно был сумасшедший день. Я собиралась пообедать за своим рабочим столом. Но, может быть, мы могли бы встретиться за ужином? В столовой около шести?

— Это было бы чудесно. — Я вышла, сдерживая улыбку, пока не оказалась в коридоре. Затем я позволила ей растянуться, поскольку годы сожаления и вины исчезли.

Она не ненавидит меня.

Я могла бы уехать прямо сейчас, чувствуя, что эта поездка была полезной. Но я не собиралась уезжать. Я собиралась поужинать со своей подругой и, надеюсь, возобновить отношения, которые когда-то были мне дороги. Когда я спускалась по лестнице, мои ноги практически плыли.

Кэрол не было у стойки регистрации, поэтому я решила выйти на улицу и забрать свой чемодан. Я открыла дверь, все еще улыбаясь, и столкнулась головой со стеной из мускулов.

— О, извините. — Я подняла глаза, и мое сердце остановилось.

Запах кожи и лосьона после бритья ударил мне в нос. Я подняла глаза и увидела пару темно-карих глаз, обрамленных длинными ресницами цвета оникса. Я обратила внимание на прямой нос, острые скулы и волевой подбородок. Мой взгляд упал на полные губы, которые я попробовала на вкус однажды ночью одиннадцать лет назад.

Я никогда не видела такого симметричного и красивого мужественного лица, как у Истона Грира.

Даже когда он хмурился, как сейчас, это было удивительно.

Он стал еще красивее. Как это было возможно? Из молодого человека он превратился в настоящего мужчину. Сурового, неотесанного и сексуального.

— Джемма, — мое имя прозвучало как рычание в его глубоком голосе, и я оторвала взгляд от его губ, делая шаг назад.

— Привет, — выдохнула я, воздух был тяжелым и густым.

Он отступил на шаг, затем еще на один, не сводя с меня пристального взгляда.

Истон бросил хмурый взгляд через плечо и заметил «Кадиллак».

— Это твой?

— Да.

— Ты остаешься здесь, — это не вопрос. Это обвинение. Будь его воля, я бы не была приглашена.

Я вздернула подбородок.

— Да, я приехала повидаться с Кэтрин.

Его челюсть дернулась.

— Я думал, мы избавились от тебя много лет назад.

Ауч. Думаю, он все еще злился из-за того, что мы занялись сексом в его комнате и что проснувшись, он обнаружил, что меня нет.

Но, хорошо это или плохо, он не забыл меня.

Глава 3

Истон

Какого хрена она здесь делает?

Я ворвался в широко распахнутую дверь сарая и пнул комок земли.

— И кто, черт возьми, приносит грязь в мой сарай?

Я огляделся и заметил четырехколесный велосипед, припаркованный посреди пустыря, которого десять минут назад там не было. Его колеса были покрыты коркой грязи. Кто-то — вероятно, мой дедушка — катался на нем по нижнему лугу. Прошлой ночью прошел сильный дождь, и земля была сырой.

И действительно, дедушка появился из-за трактора в дальнем конце здания. В одной руке у него была походная кружка, а в другой — гаечный ключ.

— Что это у тебя такое с утра в заднице?

— Мы только что подмели пол. — Я указал на четырехколесный велосипед. — Может быть, в следующий раз ты мог бы припарковать его снаружи. И избавить мою команду от необходимости убираться дважды.

— Это сарай, Истон. — Он нахмурился. — В мое время у рабочих не было времени на уборку.

В мое время. Черт возьми. Последнее, что мне было нужно этим утром, — это лекция о том, как управляли ранчо в его время.

Я сжал кулаки и держал рот на замке, пока мы не поссорились, и мой отец не стал посредником, мама не напомнила мне набраться терпения, а бабушка не прочла лекцию об уважении.

В чем суть? Меня назначили ответственным за это ранчо, но дедушка продолжать читать мне нотации.

Он ежедневно напоминал мне о том, как вел дела в свое время. Он делал то же самое с папой, когда тот руководил, хотя моего отца это никогда не беспокоило так, как раздражало меня. Может быть, потому, что папа и дедушка обычно придерживались одного мнения.

Они оба подвергали сомнению мои решения. И все же мы процветали, потому что я настаивал, настаивал и настаивал на том, чтобы все было по-другому.

Ни одного из них не волновало, чисто ли в сарае. Дедушка был прав, у него не было рабочих, которые могли убираться, потому что и он, и папа так долго работали в неполной команде, что у нас появилась репутация людей, которые увольняют работников на ранчо быстрее, чем мы успеваем нанять им замену.

По словам дедушки, у меня на ранчо было слишком много персонала. Но мне нравилось держать своих людей дольше, чем на один сезон. И еще мне нравилось, чтобы у меня был чистый сарай, чистые лошади и чистое снаряжение.

Трактор, с которым он возился, прослужил на семь лет дольше, чем любой другой, который был у него в свое время. Может быть, потому что он был хорошим механиком. А может, потому что я настоял на том, чтобы обслуживать его до того, как он сломается, и держать его внутри, подальше от стихий.

— Что ты делаешь? — спросил я, глядя через его плечо на «Джон Дир» (прим. ред.: Дир и Компани — один из крупнейших мировых производителей сельскохозяйственной техники. В основном компания выпускает продукцию под брендом «Джон Дир».)

— Проверяю гидравлику трактора. Если ты не против.

— Хорошо, — процедил я сквозь зубы, повернулся и пошел прочь.

Я любил своего дедушку, но, черт возьми, работать с этим человеком было утомительно.

Я не мог поручить ему работу. Я не мог возложить на него ответственность за то, чтобы он делал что-то регулярно, потому что он был на пенсии. И потому что Джейк Грир старший не отчитывался ни перед кем, кроме своей жены.

Проблема была в том, что дедушка не хотел уходить на пенсию. Он появлялся и брал на себя работу, пока я был занят. Он забирал работу из моих рук, не давая мне знать об этом. Отдавал приказы моим сотрудникам, отправляя их в неправильном направлении, и все потому, что ему было скучно, в чем он никогда бы не признался.

Например, проверку гидравлики. Я уже планировал проверить ее сегодня днем. Он знал, что я собираюсь сделать это сам, потому что сказал ему об этом вчера. Но спросил ли он, не нужна ли мне его помощь еще в чем-нибудь? Нет.

Я вышел из сарая и направился в конюшню — мое убежище. Она была в два раза больше сарая, и все, даже дедушка, знал, что это мои владения. Полы регулярно подметались, а стойла для каждой лошади ежедневно чистились. Мы содержали это место в безупречной чистоте не только из-за животных и моего душевного состояния, но и потому, что, в отличие от сарая, сюда часто заходили гости.