Дверь седана громко захлопывается. От неожиданности вздрагиваю. Вроде был осторожен… Может, снова ветер? Злится? Поторапливает, намекая, что надо убраться отсюда и оставить Соколову в покое?

Не знаю. С одной стороны, все именно так, однако с другой…

Тяжело вздыхаю, зажмуриваю веки до белых мушек, вдавливая глаза в череп пальцами. Голова болит. В висках стучит. Нужно поспать. Утро расставит все по местам или… усложнит еще сильнее, но я разберусь завтра.

Завожу мотор. Ненадолго зависаю взглядом на приборной панели. Слышу странный звук. Двигатель сбоит? Поднимаю глаза к лобовому – дождь.

Надо же, а Джуён не ошиблась…

Легкая улыбка касается губ при мысли о предусмотрительности секретаря. Бросаю взгляд на зонт, лежащий рядом, – радужное безобразие, которое я вряд ли осмелюсь использовать даже в суровый ливень – стиль не мой.

Тем временем стук воды по крыше усиливается, вынуждая сердце в груди цепенеть. Маша сейчас стоит посреди улицы – без пальто, в легком офисном пиджаке и тонкой шелковой блузке. Совсем одна в чреве незнакомого города, прячущего за приветливыми неоновыми вывесками безразличие и стремление наживаться на чужом горе. Каково ей? Неуютно? Страшно? Холодно? А если простудится?..

Нет! Остановись, Соджин! Это не твое дело! БОЛЬШЕ НЕ ТВОЕ…

Снимаю коробку передач с режима «паркинг», готовый уехать в ночь, не оглядываясь, но, будто наперекор моим планам, небо трагически стонет от грозового раската. На миг улица становится такой светлой, словно зенитное солнце враз спалило все тучи, бесстыдно освещая темные грани моей души. Но стоило об этом подумать, Сеул тотчас погрузился во мрак хмурой осенней ночи, а вместе с ним и я, чувствуя себя как никогда прежде одиноко. И пока дождь барабанит по стеклу, погружая меня в странный транс, где каждый из совершенных ранее шагов обесценивается – ведь возле ресторана я утратил нечто безмерно важное, – пульс ускоряется, вытесняя здравый смысл.

Маша…

Стоит ли моя месть этой девушки?

Стоит ли вся моя пустая жизнь тех драгоценных часов, что я провел с ней?..

Мгновение. Жалкая секунда слабости. Даю по газам, выезжая на основную дорогу. Двигаюсь по направлению к ресторану «Джун Сик». В голове – оглушающая какофония мыслей, сконцентрироваться на чем-то конкретном не получается, даже на действиях, которые совершаю, будто запрограммированный алгоритм, – автоматически. Но, когда вижу Марию, промокшую до нитки, спешащую к припарковавшемуся у обочины такси, мгновенно прихожу в себя.

Пора сделать выбор!

Сбавляю скорость. Торможу позади машины. Это бело-желтая «Киа». Воздух застревает в горле…

– Просто отпусти ее, дурень, – шепчу, пока рука самовольно тянется к зонту. Очередное мимолетное затмение, и вот я уже стою под радужным куполом в метре от девушки, которой всего за несколько дней удалось воскресить мое лишенное привязанностей сердце, а потом разбить его вдребезги!

Время замирает. Совсем. Я перестаю слышать дробь дождя по зонту. Смотрю на хрупкую женскую спину, для меня лишь она в движении: плечи понуро тянутся к земле, голова опущена под тяжестью забот или… сожалений?..

Маша сходит с тротуара слишком нерасторопно, неуклюже. Может, «подвисла» от холода?

Черт! Точно! Дождь ведь! Ну и чего ты застыл истуканом, идиот?! Надо окликнуть девчонку, если не хочешь, чтобы она уезжала, сделать решающий шаг, укрыть от дождя, а после сказать, что не согласен, имеешь полное право ревновать, злиться и не собираешься отступать!

Вдох. Выдох. Шаг. Увы! Я изо всех сил пытаюсь сойти с места, но тело, как чужое, намертво прирастает к асфальту. Не могу пошевелиться – боюсь… Чего? Увидеть в глазах любимой женщины упрек: не сдержался, нарушил обещание, ЛЖЕЦ!

Маша неуверенно семенит к такси, открывает дверь, наклоняется – сейчас или никогда! Но… что я планирую делать? Отвезти девушку в отель? Она и без меня прекрасно до гостиницы доберется. Как? На такси. Прямо сейчас…

Ащщ! Да гори все синим пламенем! Чертовы белые камелии! Не позволю! Не уступлю! И дело вовсе не в том, что на моем пути снова появился один из Паков. Просто Маша… моя! Я тянусь к ней всем своим естеством и абсолютно уверен – наши чувства взаимны. Не знаю, что за дурацкие правила напридумывала русская, но ее стремление отдалиться – неискреннее. Знаю наверняка! Так говорит сердце!

Поэтому, вопреки по-прежнему давящей на солнечное сплетение обиде, наступаю на горло всему разом: доводам рассудка, неоспоримым аргументам, ущемленной гордости… Широко шагаю и мигом сокращаю разделяющее нас с Соколовой расстояние, укрывая девушку от дождя.

Маша оборачивается, медленнее, чем я ожидаю. Мучительно долго… За несколько секунд сердце успевает с гулким «ох» пробить под ногами землю.

Вижу ее глаза – красные, опухшие. Легкие сжимаются от догадки, прицельно бьющей под дых: плакала из-за меня, я – причина девичьих слез. Чувствую, как по телу ударной волной разливается усталость, буквально. Даже зонт держать становится сложно.

Хочу лишь одного – сгрести Машу в охапку, прижать к себе крепко-накрепко и забыть последние пару дней как страшный сон. Но нуждается ли Соколова в том же? По взгляду вижу – да… Пусть он и затоплен горечью.

– Я подвезу, – роняю тихо, снимая взаимное бездействие с паузы.

Очередная смена настроения русской: она щурится, хотя ни одна вывеска не простреливает светом в лицо, поджимает губы, начинает дышать чаще – снова изнывает от противоречий.

Как же надоело! Как глупо! Пора завязывать…

– Пожалуйста, не спорь… – продолжаю твердо, туго сглатывая (только бы послушала!), прикрывая на секундочку глаза.

Сквозь шум дождя слышу звук захлопнувшейся автомобильной двери – Маша отпускает такси, которое, скрипя шинами, запускает вновь мое, почти остановившееся, сердце…

Молча направляемся к корпоративной машине. А я все думаю: как поступить дальше? Нам определенно стоит сесть за стол переговоров, разъяснить ситуацию, но готова ли Мария? Если решила пойти со мной, значит, да? Или она так поступает из вежливости?

Бред! Этой русской палец в рот не клади, хотела бы отшить окончательно – сразу бы все обрубила.

Усаживаю девушку на переднее пассажирское, направлюсь к водительскому, но занимать место не спешу – что-то давит на ребра – скверное предчувствие.

Сканирую взглядом площадь. К парадному входу ресторана подъезжает роскошное авто представительского класса. Из салона выбирается… секретарь Чон? Мужчина раскрывает огромный черный зонт – меня почему-то сразу коробит от радуги Джуён над собственной головой, – а после спешит к заведению. На крыльце его ожидает Минхо, безотрывно глазеющий на меня.

Черт! Пак видел все, что произошло на улице…

Ладно, тварь, разберусь с тобой позже. Сегодня ты не вписываешься в мои планы.

Забываю о поганце в ту же секунду, когда сажусь в машину. Потерянный вид Маши столь резко возвращает в момент «здесь и сейчас», что я чуть ли не давлюсь воздухом, и, откашливаясь, завожу двигатель.

Периферическим зрением улавливаю – девушка дрожит. Еще бы: конец сентября, ливень, практически ночь, да еще и масса незабываемых впечатлений.

Снимаю куртку. Она кожаная, поэтому изнутри сухая. Тянусь к пассажирке, чтобы защелкнуть ремень безопасности, ведь она, кажется, не в состоянии – слишком погружена в раздумья. Но, когда оказываюсь к ней лицом к лицу, Маша резко поворачивает голову и замирает, буквально дышать перестает. От мгновенно вспыхнувших в смущении девичьих щек хочется улыбнуться. Соколова – госпожа боевая, но, если дело доходит до меня, спесь ее тотчас исчезает. Чувствую тепло в груди. Пульс начинает ускоряться. Ее пухлые губы так близко… Но позволить себе прикоснуться к ним без разрешения, значит, проявить неуважение. Не хочу спугнуть. Я не желаю, чтобы Маша думала, будто у меня лишь одно на уме.

Намерен действовать по плану: сначала точки над «и», а потом уже остальное. Поэтому давлю в себе первичные желания, натягиваю на лицо подобие делового выражения, защелкиваю ремень и кладу поверх коленей девушки куртку: невесть что, но, может, хоть чуть-чуть согреет.