— Месть ничего не исправит. Ты, может, этого пока не понимаешь… — Галл хмыкнул, явно намекая на возраст человека. — … но она лишь вредит. Сначала порождает мнимую цель, а после отбирает её, оставляя тебя, выгоревшую в своей ненависти пустышку, ни с чем. Думаешь, я просто так здесь пью и порчу наши трофеи? — Ещё один выстрел. — Желание отомстить нужно задушить в зародыше. Смыть, как грязь с шерсти. Но не закопать где-то глубоко в душе, только не так…

Хирако тихонько хмыкнул: Трюи Галл оказался куда крепче, чем ему поначалу показалось.

— Что ж, тогда забудь мою последнюю фразу. У тебя ещё есть? — Хирако потряс почти опустевшей бутылкой.

— А ты как думаешь? Естественно нет! — Ко’норди недовольно взрыкнул. — Как-то так вышло, что вся моя коллекция осталась на Каюрри. Выгрузил, что б не было лишних соблазнов. Даже эту… — Галл покосился на бутылку в руках Хирако. — … пришлось реквизировать кое-где.

— Тогда я запрошу у Терезы пополнение запасов. К слову… — Хирако присел на корточки, подтянув к себе доставленный сервис-дроидом контейнер с патронами, начав набивать обойму. — … что думаешь о том, чтобы воссоздать своё детище не где-то там, а на Каюрри?

— Сомнительно. Каюрри, может, и отлично защищена, но фанатики, случись империи пасть, на это не посмотрят. Попрут вперёд, не считаясь с потерями. Раз уж они, похоже, за месяцы и годы до отправили рейдерские флотилии в тыл Империи, то настроены они серьёзно. — Хирако задумчиво кивнул. Стремительный и множественный удар по незащищённым мирам вдалеке ото всех точек соприкосновения возможен был лишь в том случае, если армады выходили в конкретных системах из слепого прыжка. Собственно, даже аномалии могли остаться незамеченными, если были выбраны системы с не особенно плотным трафиком или вообще почти без оного. Много было вариантов, вплоть до откровенно опасных. — С другой стороны, уж к нам-то никто таким образом точно не прилетит. А если сдюжит, то мы прахом развеемся по пустоте, но время для эвакуации выиграем…

— Другое дело — это то, что на Каюрри беспризорников нет вообще. И не будет, ведь Про делает всё для того, чтобы граждане нашей Автономии прикипали к ней сердцами и душами. — Что было полной правдой, ибо своей жизнью на Каюрри были довольны, пожалуй, все нормальные разумные. А ненормальных или нормализовали, или отправляли на вольные хлеба. Но последнее было редкостью: машинный разум в абсолютном большинстве случаев подбирал для разумных род деятельности, которым тем было интересно заниматься.

— Это мелочь. Вот-вот из Империи хлынут стройные потоки беженцев, и уж там-то найдутся те, кому нужна будет помощь. Моими подопечными ведь были не только дети, Хирако. — Коммодор сначала вскинул брови, а потом вспомнил, что слово «приют» изо рта Галла не прозвучало ни разу. Рабочий дом — понятие весьма широкое. — Возможно, придётся нарастить масштабы, но я этим определённо займусь. Присмотреть планетку поспокойнее…

— Лучше в этом вопросе проконсультироваться с Про. Может статься, что он от лица Каюрри с удовольствием поучаствует в организации инфраструктуры для куда большего числа беженцев, чем ты планируешь подобрать.

— Это уже будет не мой проект. — Галл покачал головой.

— Не только твой. — Хирако сразу поправил товарища. — Зато масштабы будут совсем другими. То, о чём ты раньше мог только мечтать, будет осуществимо с ресурсами Каюрри. И при том — реализуемо на благо её…

В таком ключе разговоры продлились ещё не один час, прежде чем коммодоры, здраво оценив своё состояние, не решили посетить медотсек, — существовали препараты, ускоряющие вывод алкоголя из организма, — а после хорошенько выспаться. Безответственное поведение никак не повредило армаде, ибо старшие офицеры и связывающая все корабли воедино Система присутствовали здесь не для красоты.

Как однажды сказал Хирако Про, качественно отлаженный механизм — это тот, что способен эффективно функционировать, даже лишившись некоторых своих составляющих.

И Каюррианский флот исправно следовал этому «правилу».

Система Табакко-Прайм-Ноль, Империя Гердеон, линия соприкосновения.

60885 год от падения Социума.

В то же самое время.

Металл подлокотников эргономичного кресла канонира холодил голые ладони, не давая уйти в свои мысли слишком глубоко. Все системы, начиная от пульта управления и заканчивая многочисленными экранами с данными сенсоров и показателями механизмов, были проверены уже много раз. Даже скрытую в нише по правую руку примитивную систему механического наведения и залпа, — который был возможен ровно до тех пор, пока была цела или основная линия питания, или резервный автономный генератор орудия, — юноша обнюхал как бы не тщательнее, чем дроиды во время техобслуживания. Действо бесполезное, но больше, находясь на предписанной боевым расписанием позиции, он ничего сделать не мог. Даже стандартную корабельную сеть на всех привязанных устройствах отключили двенадцать часов как, так что ни поиграть, ни просто что-то почитать было нельзя.

Только бдеть, ждать и прокручивать в голове путь к кажущемуся единственно возможным исходу — победе.

Впрочем, Ларри Тау’Шифт не возмущался даже в мыслях. Близился его первый бой, которого так жаждал двадцатитрёхлетний канонир, офицер всего лишь пятого, самого низкого ранга. Но вместе с тем — целый офицер, разумный, должность которого требовала широчайших познаний сразу в нескольких смежных областях. Тут тебе и тактика ведения космических боёв, и основы конструирования звездолётов, и базовый, но всё ещё крайне широкий курс инженера-техника. А сколь много было предметов, названия которых перечислять было бы слишком долго? И всё это не просто улеглось в голове канонира, нет. Оно отточилось в тысячах симуляций и десятках учебных вылетов на борту ставшего родным старого, но надёжного и отлично себя зарекомендовавшего линкора.

«Судья».

Такое имя носил корабль, на борту которого служило тридцать четыре тысячи разумных членов экипажа и до полусотни тысяч дроидов, выполняющих вспомогательные функции. Могучий, непоколебимый космический корабль, главным предназначением которого был линейный бой на стандартных по меркам современной военной науки дистанциях. Не громоздкая «площадка для пуска ракет», не носитель, а щит и меч, сражающийся на передовой. Выделяющийся своей необычной формой приплюснутого параллелепипеда, от кормы до таранного носа «окольцованного» массивными, выпирающими элементами цельной бронированной конструкции, обеспечивающей крайне плотное размещение орудийных башен на поверхности судна. Там, где вес бортового залпа сравнимого по размерам линейного корабля можно было принять за единицу, «Судья» серии «Преторианец» обеспечивал все две с половиной, а тяжёлое бронирование и многочисленные зенитные орудия, снаряжённые дорогими высокотехнологичными боеприпасами, обеспечивали этому кораблю невероятную выживаемость в космическом бою типа «свалка».

Платить за это приходилось сравнительной слабостью в момент сближения с флотом противника, когда семьдесят процентов орудий стрелять просто не могли: утопленные меж «колец», они предназначались именно для ведения боя борт о борт с врагом. Щит и меч, помните? Покуда такой линкор цел и задействует все сто процентов своих орудий, об уничтожении его союзников никто в здравом уме и не подумает. Просто не сможет отвлечься, не лишив перед этим клыков своего кусачего оппонента. А обгрызали «Преторианцев» часто, оставляя линкор живым, но абсолютно беззубым.

И сейчас «Судья» должен был впервые за последнее десятилетие схлестнуться с настоящим врагом в настоящей схватке. Приз — густонаселённый мир, жители которого не ждали скорой угрозы так же, как не ждали её и космические силы Империи Гердеон. Альянс оправдал свою дурную репутацию, за долгие годы до начала конфликта отправив свои рейдерские армады в слепые прыжки. Страшно представить, сколько их бесследно исчезло, а сколько понесло тяжёлые потери, но факт здесь только один: сконцентрированные у границ силы Империи пропустили врага в тыл, и тот за считанные часы подверг уничтожению население семнадцати миров и более двух десятков орбитальных космических станций, не считая оборонительных.