Литмир - Электронная Библиотека

– Ура! – выкрикнул и тяжело вздохнул Земенский, облокотившись на кресло.

– Что? – уточняя, не сразу схватывая его мысли.

– Всё! Конец! – качаясь с закрытыми глазами.

– Хорошо, – я сохранила файлы, – можно домой?

– Да, тебе, может, такси вызвать?

– Да, спасибо.

Пока Земенский вызывал такси, я переодела обувь, сняла чёрные туфли и надела бежевые балетки.

– А вы на такси тоже поедете?

– Нет, я, пожалуй, прогуляюсь. Хочется подышать свежим воздухом. Погода прекрасная.

– Хорошо, – не стала больше ничего расспрашивать, старалась быть деликатной.

– Машина уже через пять минут подъедет, серый «нисан», 355.

– Хорошо, спасибо, – забрав сумку, я попрощалась с Земенским, который ещё остался качаться со стороны в сторону на своём кресле, и вышла из кабинета. Ожидая машину на контрольно-пропускном пункте, немного замёрзла, прождав ещё минуты три, и я уже ехала домой. Хотелось заснуть в машине, но выбрала ночной город со сверкающими блестящими огоньками, от которого не могла оторваться от божественной красоты, глядя в окно. Мечты опять заплыли глубоко в подсознание. И вот я уже представила, как ужинаю на последнем этаже элитного небоскрёба, как ветер нежно ласкает прядь волос, а джаз опьяняет уши, и вот я уже танцую с красивым молодым брюнетом – галантным незнакомцем. Шёлковый платок обнимает мои обнажённые плечи, а ветер непринуждённо раздувает его, поток холодного воздуха обдувает, оставив шлейф мурашек, которые прошли по моему телу. Чувствую губы незнакомца, целующего мою руку, благодаря за танец. Эх, как это всё прекрасно!

Приехав в свою студию, после горячего душа я легла спать.

1.5. Медитация во спасение

Утро задалось, как обычно, неспокойное. Я стояла с утра пораньше в приёмной генерального директора, Земенский проспал, и распорядок дня не успел занести ему. Я, как раненная в пятую точку, распечатывала распорядок дня несколько раз, были заданы другие настройки на ноутбуке у Земенского, да ещё весь интерфейс был на английском язык. В общем, картина – доброе утро в кавычках. Затем вбежала в кабинет генерала, который спокойно сидел, смотрел в персональный компьютер и слушал классическую музыку.

– А где этот? – спросил меня.

– Земенский? – с недоумением и в догадках положила распорядок дня ему на стол.

– Твой шеф.

– Он попросил меня занести документы, – с осторожностью, не подставляя Земенского. Генералу явно не понравился мой ответ, он достал свой мобильник и стал кому-то звонить, наверно, Земенский попал конкретно. Я обратила внимание на ногти, точнее на маникюр генерала. Первый раз видела мужчину с маникюром. Цвет был нежно-розовый и блеск, который было можно заметить невооружённым взглядом.

– Ты где? – молчание, интересно, что в этот момент Земенский говорил генералу, тем временем я встала и шла по направлению к двери. – Ты что, говнюк, меня обманываешь?

«О, Божички, меня нет, я ушла», – именно эту фразу я говорила про себя, когда открывала перед собой дверь, буквально выныривая из сгустка напряжённой атмосферы, царящей у генерала. Как хорошо, что у нас появился руководитель аппарата, который исполнял часть моих обязанностей, потому что, когда была вакансия этой должности, на меня была возложена эта часть обязанностей, судя по всему, я с ними не справлялась. Спросите, почему меня не поставили на эту должность? Во-первых, такой должности тяжело добиться, если ты не иностранец. У нас практически все иногородние занимали высокие посты, а городские – работали на них. Обидно? Конечно! Ну эта такая политика, якобы чужой – специалист более квалифицированный и более востребованный, нежели наш. Во-вторых, я ещё малявка, в двадцать три года ещё никого не ставили руководителем аппарата, у меня нет опыта в этой сфере, я ещё девчонка. Поэтому вот так.

Проходя по коридору, я прошла мимо кабинета, в котором сидел финансовый отдел, и услышала немного странный разговор.

– Да, говорят, у них под окном презики нашли, – узнала голос начальницы финансового отдела, которая говорила вполголоса, я остановилась у приоткрытой двери, посмотрев по сторонам, в коридоре никто не проходил в это время.

– Ужас. Да ты что! – тоже вполголоса сказала её сотрудница.

– Они как раз вчера поздно ушли с работы. Так охранник сказал, – продолжила начальница финансового отдела, в это время я увидела геологов, направлявшихся в сторону приёмной генерала, мне пришлось продолжить шаг в сторону своего кабинета, а то подумали бы, что я подслушиваю.

О чём они говорили? Презики, я так понимаю, – это презервативы. Их кто-то нам подкинул под окна. Теперь все будут думать, что я любовница Земенского! Что за чёрт! Это ведь неправда! Неужели это он специально подкинул или скинул с окна презервативы? Не могу в это поверить. Нет, он так не мог. Зачем ему это делать? Боже, об этом, наверно, уже весь офис узнает скоро. Что за чепуха! Кто-то пытается испортить мне репутацию. Что за люди? А может, это девушки из кабинета, где я ранее сидела? От них всё возможно ожидать.

Я потеряна… Чувствую в себе боль и стыд, будто я что-то натворила, но ничего не делала. Сомнения в себе, я неуверенный человек. Эти злые слухи меня разъедают изнутри, словно съедают мою самооценку, от которой уже осталось всего ничего. Хочется стать невидимкой, надеть магический плащ и раствориться, избавиться от взглядов коллег и всех окружающих меня людей, хочется сбежать. Ощущаю камень внутри души, будто в меня бросили и теперь не могу его вынуть, узнаю о его существовании в моей душе только сейчас. И хочется реветь, хочется поддержки, с кем-нибудь поговорить, лучше с близким человеком. Хочется позвонить маме, но я этого сделать не смогу. Мы поругались с мамой и больше не общаемся. Как сейчас вспоминаю, как она кричала на меня за то, что я постоянно о себе думаю, а всё началось с того, что просто хотела показать видео с медитацией одного из экстрасенсов, думала, ей это интересно. Но нет, так нет, я ведь не настаивала. Но она как-то по-другому всё восприняла, оказалось, что я её достала со своими медитациями и миром, в котором, по её мнению, живу. Отчего хочется реветь ещё больше. Я не могла больше находиться в нашей квартире. Потому что боль, которую причиняет самый близкий и любимый человек, намного сильнее, нежели другой. А видеть, как дуется мама, ещё невыносимее. Хочется умереть, понимая, что ты не нужен собственной маме, я ей надоела. Да, взрослые дети уже не дети. Наверно, работа тогда спасла меня, когда я съехала от родителей. Постоянные совещания до десяти или одиннадцати вечера, постоянная занятость, усталость, слёзы в такси, слёзы в новой квартире-студии. Большой объём работы постепенно смягчает острую боль, и местами забываешь, как тебе плохо, а думаешь, как бы выполнить вовремя задание и остаться на работе.

Земенский сидел как ни в чём не бывало на своём троне, когда зашла в кабинет.

– Здравствуйте!

– О, привет! Ты уже отдала повестку дня? – в улыбчивом настроении спросил, как ни странно.

– Да, – но у меня, наоборот, настроение пропало из-за воспоминаний, мамы, которой мне так не хватает в этот нелёгкий период, даже слухи ушли на второй план. Боже, я такая мягкая и впечатлительная, не знаю, как буду жить дальше в таком жестоком мире, чувствую себя беззащитной девочкой среди акул. Не могу сдержать слёз, аж глаза покраснели. Мама… может, как-нибудь можно было сохранить отношения, почему всё так произошло, значит, я непутёвый у тебя ребёнок. О, чёрт сейчас меня накроет волной невыносимой боли и слёз. Прости меня, прошу, мама. Прости… знаю, что я не та дочь, о которой ты мечтала и говорила. Прости, что гадкий утёнок. Прости, что не такая современная девочка, как многие. Прости, что родилась у тебя молчаливой тихоней. Прости, что не помогала тебе. Прости… Я ненавижу себя за это. Правда… И я тебя понимаю, мне нет прощения.

– Я завтра еду на рудник, ознакомление с подземельем, так сказать, овладею новой терминологией, – сказал Земенский, я тем временем проверяла электронную почту на компьютере и еле сдерживала слёзы, чтобы не увидел в таком удручающем состоянии Земенский. Знаешь, ты поедешь со мной завтра, – вот те раз, что называется «нежданчик».

9
{"b":"906668","o":1}