– Да, на предыдущей работе у нас так же. Везде одинаково.
– У нас многие из молодёжи продолжают работу своей семьи, получается династия подземных горнорабочих и прочих профессий. Многие гордятся своими предками, которых награждали и награждают по сей день медалями заслуженных шахтёров и другими. Поэтому шахтёрский труд является одним из тяжёлых.
– Да, не поспорю, тяжёлый труд. А ты веришь в потустороннее?
– Нет, – ответила, не задумываясь, потому что ни с чем таким не встречалась в жизни. А Земенский у меня вызвал ещё более острые подозрения, что он какой-нибудь колдун из поколения ведьмаков. Одевается в чёрные плащи, сегодня вот в тёмно-зелёном костюме. Нет, я не придираюсь, он выглядит презентабельно. Но вот в его одежде есть что-то такое тёмное, таинственное, что меня очень привлекает, и есть страх, который меня отталкивает от него. Я уже не говорю про свой чёрный плащ, когда мы вместе с ним ходили в церковь. Когда покупала плащ, он совсем не был похож на готический, с виду – стильный и модный. Потом прошло несколько лет, он вышел из моды или я изменилась, когда теперь надеваю, становлюсь похожа на готессу. Ну, какая из меня готесса?! И конечно, многие в офисе так и подумали. Вот, что ни наденешь, за тобой следят и плетут сплетни с интригами. Я уже многому не удивляюсь, меня теперь это, наоборот, забавляет. Получается, я пища для размышления! Значит, интересная личность, которую обсуждают и хотят обсуждать. Всем интересна моя личная жизнь, интересна одежда, в которой каждый день прихожу на работу. И меня начинает это забавлять, ну знаете – обратная реакция. Надоело расстраиваться по всякому нелепому поводу, гнетущим душу слухам и печалиться. Я решила настроить себя и свои переживания под другим градусом. Потом решила представить, будто меня никто не обсуждает, я никому не интересна и никто на меня не обращает внимания, а все зациклены на какой-то молодой блондинке, вот тогда было бы обидно. Значит, я популярна и людям настолько скучна их собственная жизнь, что уделяют очень много времени для обсуждения моей.
– Почему? – Земенский меня больше озадачил, спросив напрямую то, о чём я говорить не хотела.
– Наверно, потому что не сталкивалась с этим. А вы верите?
– Да. И я знаю, что оно есть, только в разных своих проявлениях. Странно, что ты не веришь, ты же занимаешься медитациями? – была удивлена, что он знает о том, о чём другие не знают.
– А откуда вы знаете?
– Хм… – Земенский так и не дал ответа. Может, он экстрасенс?! Я была взволнована и рада, что в своей жизни встретила ещё одного интересного человека.
– Но медитация – это работа с духом, душой и телом. Она не относится к сверхъестественному, – твёрдо и решительно.
– Это ведь тоже космическая энергия. Ты работаешь непосредственно с собой, а силы ведь черпаешь в космосе. А магия – это тоже космос, это космическая энергия.
– Понятно, – согласилась с ним. Ну, я думала, он немного про другое сверхъестественное говорит, типа приведений и другой нечисти. – Так как вы поняли, что я занимаюсь медитациями? – осторожно спросила у Земенского, потому что мне стало страшно, если он окажется экстрасенсом, то, возможно, захочет рассказать о моей судьбе, а я не хочу знать, что будет со мной. Боюсь, честно. Может, боюсь расстраиваться, если со мной всё будет так, как я того не желаю или хуже того, о чём писать не стану. Боюсь и всё. Не надо даже начинать.
– Так по тебе это видно, – бодро ответил и стал качаться на кресле.
Ух, ты ж! И как это по мне видно? На мне метка что ли? Захотела рассмеяться. Я была в ступоре. Было неловко расспрашивать его о личном. Может, он действительно маг? Я проглотила его ответ и решила успокоиться на этом. Что-то не захотелось мне больше ничего узнавать. Я сосредоточилась на работе и проверяла новые электронные сообщения, которые мне недавно пришли на почту.
– А вы когда протокол будете писать? – забеспокоилась, потому что генерал будет спрашивать его с меня, так как он мне диктовал поручения.
– О, так мы сейчас его и сделаем! Я буду диктовать, а ты печатай, – ответил, открывая свой ежедневник.
Ну… Алиса… напросилась сама. Ну, хоть так. Просто думала, он сам будет его печатать. Я промолчала и открыла заготовленный заранее шаблон протокола.
– Обновить и дополнить общий график задач для оформления инвестиционного контракта. Передать график для внесения в диаграмму Ганта, – медленно начал под диктовку.
– А кто ответственный исполнитель?
– Директор по финансам и экономике, не помню его фамилию.
– Хорошо, и срок исполнения нужен.
Земенский усердно пролистывал станицы своего ежедневника, я решила тоже подключиться и посмотреть свои записи.
– Двадцать пятое июня, – вместе сказали вслух, и я продолжила печатать.
– Изучить сублицензионный договор, переоформленный на ТОО «Арес» № АР-158/19 от 21.04.2020 с ТОО «Вист». Представить информацию. Так, поставь ответственным исполнителем директора по правовым вопросам, а срок до конца июня. – Тем временем посмотрела календарь и последнюю дату июня, которую обозначила в протоколе.
– Представить договор управления между нашей компанией и нашим дочерним предприятием. Я не помню название точное.
– Я знаю, укажу.
– Исполнителем будет также директор по правовым вопросам, срок – первое июля, – Земенский призадумался, – слушай, а тебе не кажется, что слишком тихо? Походу генерала нет. Сейчас позвоню в приёмную, – и, подняв трубку, стал набирать телефон. И действительно, была удивительная тишина. Оказалось, что генерал выехал в парикмахерскую.
– Вот так бы всегда. Вот я понимаю, в такой обстановке можно нормально работать, а не скакать из одного кабинета в его и ни черта не успевать. Ведь иногда просто все директора тупо сидят на совещаниях, на которых обсуждаются вопросы, которые их даже не касаются. Но генерал зовёт всех. Зачем он это делает? Ей Богу, создаёт искусственную панику и уменьшает время своих же коллег, которым приходится работать после рабочего дня.
– Дальше… Утвердить техническое задание по строительству склада хранения собственных товаров нашей дочки. – «Дочка» – сокращённое название, как бы сленг, слово расшифровывается «дочернее предприятие». Когда посидишь на совещаниях, столько этих непонятных сленгов услышишь, когда не знаешь, как их потом записать в протокол, потому что не знаешь их расшифровку, это ведь технический язык. Директора все друг друга понимают по-своему якобы сленгу, а в протокол ведь сленг не запишешь, нужно полностью описывать поручение и фиксировать полные правильные названия.
– Проработать…. Нет, лучше так. Оформить и подать документы для участия в тендере EPC-контракт нашей компании и проект дополнительного соглашения к EPC-контракту нашей дочки. Ты успеваешь?
– Да.
У нас получилось тридцать четыре поручения, ух ты ж! Протокол печатала около двух часов, не заметили, как уже и рабочий день подошёл к концу. У кого-то это так и было, а кому-то пришлось остаться. И это были мы с Земенским. Потому что, как оказалось, Земенскому необходимо было помочь и ещё набрать два протокола, он попросил задержаться. Ну теперь считайте ещё два протокола по два часа, наверно, тоже поручений столько же, может, и больше. Дурдом! Не представляете, одно радует, что я не занимаюсь их формулировками. Земенский знал больший толк в техническом языке, тем более он уже работал в золотодобывающей компании, похожей на эту, и мужской взгляд на вопросы механики и энергетики для него как щёлкать семечки, нежели мне, искать в поисковике интернета определённые термины или механизмы определённой работы.
Сидели, работали, нас никто не беспокоил, примерно до десяти вечера, но я была очень голодная, как и Земенский. Мы хотели быстрее уйти домой, поэтому особо не отвлекались от протокола. Я ужасно устала. Хотелось прийти домой и лечь на диван. Нервы, моральные переживания, от которых тело быстрее теряет энергию, хотелось упасть на пол. Но я себя держала в руках и материла совещания вместе с длинными протоколами про себя.