Вскоре к ним подошел Леня с пустым и чистым котлом, в котором сегодня готовился плов. В обязанности дневального входила мойка посуды для приготовления. Свою личную посуду каждый мыл сам. Поставив котел возле печки, Леня тоже подсел к игрокам.

– Завтра кто дневальный? – спросил Игорь, передвигая фишку на поле.

– Сергеевич не назначил, – ответил Санек, наблюдавший за ходом противника.

– Интересно почему? – спросил Леня.

– Да по той же причине, по которой ушел раньше обычного, – ответил Игорь.

Все с любопытством посмотрели на повара, но тот, то ли выдерживая драматичную паузу, то ли не придумав, что же это за причина такая, не спешил с ответом.

– Ты ждешь, что тебя просить станут? – наконец, нарушил молчание Санек и как будто специально выкинул дубль.

– Да что тут судить? Дал парням разобраться. Причем еще поразмышлял за ужином, стоит ли, – ответил Игорь.

– Ты за ним следил, что ли? – вновь не унимался Санек.

– Я за всеми за вами слежу во время еды, – с мрачной серьезностью и, выпучив глаза, ответил Игорь, а потом добавил:

– Кто рожу кривит, тому в следующий раз в тарелку плюю.

Все рассмеялись. Славный парень был этот Игорь.

– Слушай, а ты своим «любимым» посетителям из высшего общества плюешь в тарелки? А то так ты их ругал, так ругал, вдруг ни с того ни с сего спросил Степан и улыбнулся.

– Обижаешь, я, что в забегаловке какой-то работаю? Конечно, плюю, – ответил Игорь, и все, кроме Лени, снова рассмеялись.

– Серьезно? – как будто разочарованно спросил он.

– Ты дурак, что ли? Я повар, можно сказать, художник кулинарии. Какой художник свое творение будет портить?

– Я от твоих художеств в прошлом году все отойти не могу, – ехидно добавил Санек.

Игорь сразу посерьезнел и стал держать ответ:

– А вот это уже не я виноват, если у барашка того за душой что-то дурное было, вот он вас всех и отравил.

Снова рассмеялись. Возможно, на хохот, а возможно, уже отойдя от случившегося, из палатки вышел Стас, за ним следовал Олег. Не подходя к собравшимся, Стас направился к находящемуся на зарядке телефону. Посмотрел на него и, сунув в карман, ушел обратно в палатку. Олег остался с остальными. Степану показалось, что Олег несколько раз кинул на него взгляд, но, когда он оглядывался в сторону архаровца, тот смотрел куда угодно, но только не на него.

Еще через минуты две вышел Борис. Он назначил дневального на завтра – выбор пал на Олега – и велел глушить генератор. Игорь быстро распорядился насчет костра, и Леня с Олегом принялись выполнять. Пока суд да дело, к Степану почти незаметно подошел Борис.

– Разобрались? – спокойно спросил он.

– Разобрались, – ответил Степан.

– Ну и хорошо, – добавил он и вернулся к себе в палатку.

Сказал это как будто с облегчением. Что-то в нем все-таки было. Вроде бы деловой мужик, но с ним постоянно хотелось быть настороже. При кажущейся веселости и непринужденности отчетливо было видно, что этот человек любит все контролировать. Он обо всем должен был знать и за всем следить. Что, впрочем, было немудрено, так как он уже много лет руководил экспедицией. Но что-то все же заставляло Степана относиться к новому начальнику с осторожностью.

Второй день принес много впечатлений и еще больше погрузил Степана в этот мир романтиков и авантюристов, которые сами себя называли археологами. С этими мыслями Степан улегся спать на свою раскладушку. Сон в этот день пришел не так быстро, как вчера, но резко оборвал крутившиеся мысли, как оборвала экспедиция привычное городское существование.

Следующее утро, как и планировалось Борисом в первый вечер, было уделено дороге на раскоп. Сразу после завтрака все отправились расчищать тропу, в основном от полыни. В лагере остались только повар с дневальным.

Сам раскоп находился достаточно далеко от лагеря, но, как пояснил Санек, лучше дольше идти, чем иметь лагерь на большом расстоянии от реки. По его собственному опыту, нет худшего руководителя и начальника, чем тот, что оставляет рабочих далеко от воды. Борис руководствовался тем же принципом, а потому каждый год останавливался на берегу местной реки. В плане удобства это казалось настолько само собой разумеющимся, что Степан даже засомневался, есть ли такой руководитель, способный лишить рабочих элементарного – воды. Однако, со слов Санька, такие точно были, и у парочки из них он работал несколько лет назад. Подвергать сомнению слова нового знакомого Степан не стал, но внутри позволил себе не поверить. Уж больно много историй из экспедиций тот рассказывал накануне. И каждый раз дело было еще до работы на Бориса, в разных местах и у разных руководителей. Историй хватило бы на целую наполненную событиями жизнь, однако, по словам Санька, они происходили с ним не так чтобы очень давно. В конце концов Степан пришел к выводу, что половину, если не большую часть историй, Санек или выдумал, или сам услышал где-то, представив их в качестве собственного жизненного опыта. Впрочем, Степан и сам считал, что в компании всегда должен быть такой балагур с массой историй, которые сильно напоминали Степану собственные армейские байки. По прошествии лет уже сложно было вспомнить, что реально случилось именно с ним, а что нет, но он так окунался с головой в их рассказ, будто бы пережил сам.

Пока они шли, Саня и подключившийся к нему Леня наперебой рассказывали о плюсах здешних водных богатств. Тем не менее самую основную свою функцию местная река не выполняла. Воду из нее не пили, для готовки тоже не использовали. Борис заранее озаботился тем, чтобы на первое время было заготовлено несколько пластиковых баков, наполненных чистой питьевой водой. Речная же шла на помывку посуды, камеральных работ и для душа. К тому же все из строительной бригады мылись именно в реке. Она была относительно теплой и небыстрой. Душ, как объяснил Санек, мужчины не признавали, им пользовались только представительницы прекрасного пола. А поскольку их сейчас не было, то и сам душ был невостребованным. В жаркие деньки речка спасала особенно, но являлась и потенциальным врагом. Так, года три назад, по словам Лени, лагерь спешно приходилось переносить, поскольку после ливня река вышла из берегов. На картах краеведов она звалась Махаоновкой, так же как и деревня. Вернее, деревня была названа в честь реки. Поэтому топонимов8 с подобным красивым названием на подобных картах было минимум два. Как река называлась изначально, указать могли те же краеведы, ну или нужно было спросить у Бориса, но в советское время она была переименована в Махаоновку. Вроде по причине того, что уж больно много таких бабочек попалось исследователям этих мест. Здесь же и была основана деревня, получившая то же название.

Вообще Степану достаточно стыдно было к своим сорока так плохо знать малую родину. Здесь вот даже золото, как оказалось, находили, а он об этом ни сном ни духом. Так, если бы не эта экспедиция, всю жизнь и провел бы на своих складах. Степан вздохнул, отгоняя эти мысли, и отметил, что подготавливать дорогу к раскопу и не было нужды. С прошлых лет она не сильно заросла, хватило бы на разок пройтись с электрокосой, однако так казалось до тех пор, пока они не вышли из леса в поле. Там царствовали заросли полыни. Электрокосу на них уже не использовали, Стас нес с собой обычную. Дойдя до зарослей, он снял футболку, взял косу в обе руки и стал мастерски ею орудовать. Дело, судя по всему, было для него привычным, так как он быстро стал продвигаться вперед. Остальные, по распоряжению Бориса, стали собирать срезанную полынь и складывать в отдельные снопы, которые позже необходимо было убрать. Оставить их на месте, равно как разложить по краям дороги, Борис не позволил, аргументировав это тем, что в них могут поселиться ядовитые змеи, которые станут угрозой для работников во время их перехода из лагеря на раскоп и обратно. Все у этого человека было схвачено.