– А разве не Стас дневальный сегодня? – спросил он у Санька.

– Стас, все верно.

– А почему Леня посуду моет? Стас его заставил?

– Нет, – рассмеялся Санек, – Стас его в карты обыграл несколько раз на желания. Вот, Леня и моет.

– Понятно, – с разочарованием произнес Степан.

Людей на столовой становилось все меньше. Вскоре за столами остались сидеть только Степан с Саньком, да девушка, сдавшая все экзамены. Она читала какую-то увесистую книгу. Борис и Матвей ушли раньше, Игорь тоже куда-то пропал. Степан поговорил еще некоторое время с Саней и тоже засобирался на боковую. Однако тот остановил его.

– Погоди, Степ.

– Чего еще?

– Скоро самое интересное начнется.

– В смысле?

– Сейчас народ спать ляжет, мы у Сергеевича посидим.

– Так он меня не звал, – неуверенно ответил Степан.

– Ну, раз я тебе это говорю, значит, звал.

Степан удивился, но кивнул в знак согласия. Они посидели еще некоторое время, после чего Стас выключил генератор и позвал их к палатке Бориса. Ее они установили на некотором удалении от лагеря, за кустарником. Теперь Степану стало ясно почему. Кусты вкупе с удачно поставленной машиной закрывали от любопытных глаз вид на полянку перед его палаткой. За эти дни Борис также обустроил место, где ему предстояло жить в течение этого сезона. На дереве рядом был повешен отдельный умывальник, перед палаткой стоял раскладной столик и стулья, на которые уселись Борис с архаровцами, а также присоединившийся к ним Матвей Юрьевич. Возле стола суетился Игорь, накладывая закуску и разливая по стопкам откуда-то взявшийся коньяк.

– Вечер добрый! – поздоровался Степан.

Борис смерил его презрительным взглядом. Взоры остальных собравшихся, кроме Игоря, также были обращены в его сторону. Все они будто изменились. На их лицах не было ни следа расположения. Игорь продолжал разливать коньяк, избегая встречи со взглядом Степана. Санек отошел от него на несколько шагов и также замер.

– Ну, а теперь скажите мне, Степан Ильич, – обратился к нему Борис с холодком в голосе, – с какой целью Дьячков послал вас к нам в лагерь?

Первым на ум Степану пришло переспросить, что именно сказал ему Борис. Однако мгновенное замешательство ушло, и он уже точно отдавал себе отчет: сказано было ровно то, что он услышал. Вторым было желание понять, не является ли сказанное шуткой? Однако по сосредоточенному лицу Бориса не видно было, что он шутит. Поэтому на смену ступору пришел вопрос: а не охренели ли они тут все часом? Попутно его посетило ощущение, что произошла какая-то путаница. Очевидно же: это какая-то ошибка, и следует объяснить всем тот простой факт, что никакого Дьячкова он в глаза не видел и узнал о его существовании лишь здесь, в лагере. Мысли приходили разные, но ни одна из них не побудила Степана к конкретному действию. Так он и стоял ошарашенный на протяжении некоторого времени, прежде чем не выдавил из себя изумленное:

– Что?

Не зная, чего дальше ожидать от Бориса, Степан уже собирался закричать, но тут заметил на лицах архаровцев едва читаемые улыбки. Вернее, такой она была у Олега, Леня же очевидно прикусывал щеки, чтобы не засмеяться. Прежде чем окончательно догадаться, что здесь происходит, Степан услышал ворчливый голос Игоря, ставившего початую бутылку на стол:

– Дурак ты, боцман. И шутки у тебя дурацкие.

И тут Борис сделал то, чего не делал за все дни пребывания в лагере, – от всей души расхохотался. Остальные также начали смеяться, даже Матвей Юрьевич и тот улыбался, а, казалось, серьезный человек. Не смеялись только Игорь и Санек. Первый всем видом показывал, что не понимает таких шуток, а второй смотрел в сторону Степана как-то виновато, слегка пожимая плечами: мол, не моя идея, прости.

Казалось, дважды за короткое время на лице Степана отразился весь спектр переживаемых эмоций. От удивления и злости, до понимания и веселости.

– Ну, чего стоишь, казачок ты наш засланный, – обратился к нему Борис, одной рукой вытирая проступившие слезы, а второй указывая на свободное место за столом, – садись, гостем будешь.

Степан присел на железный стул, стоявший аккурат напротив Бориса. Его разыграли, но, очевидно, не до конца, слишком рано розыгрыш испортил Игорь.

– Видел бы ты свою рожу, – не унимался Борис.

– А с чего ты вдруг решил, что я вообще на это как-то отреагирую? Что эта фамилия мне о чем-то скажет? – с вызовом спросил у Бориса Степан. – Я твоего Дьячкова в глаза не видел,

– Наблюдал я за тобой, Степа, как и за всеми здесь. Но за тобой особенно. Ты человек новый, а ведешь себя как бывалый, вон архаровца моего шугаешь почем зря, – тут он указал в сторону Стаса, – интересуешься многим, не стесняешься спрашивать о том, что тебя заботит. В общем, проявляешь участие. Работникам моим ты нравишься, да и я пока доволен тобой. Труд, вижу, любишь и не избегаешь, за пару дней в коллектив наш влился. А это чего-то да стоит. Поэтому ты здесь с нами.

– А розыгрышем чем обязан?

– А считай это боевым крещением и проверкой. Мы тут люди с чувством юмора, особенно Юрьевич, – Борис кивнул в сторону коллеги, – это, как водится, признак интеллекта. Трудоголики нам нужны, мы тут все такие, но безмозглые трудяги – нет. Да и нечего Стаса нашего кошмарить, сам напросился.

– Может, хватит, Борис Сергеевич? – недовольно проворчал Стас.

– Ишь ты! Я их выкормил, вырастил, а они на меня голос повышают, – наигранно обиделся Борис и уставился на Степана. – Ну что, Степан Ильич, добро пожаловать в команду?

Вместе с этими словами он протянул свою руку. Степан посмотрел на нее не очень долго, чтобы не обидеть, но достаточно, чтобы дать понять, что в эти игры он играть не намерен, а после этого ответил на рукопожатие.

– Ну вот и славненько, – улыбнулся Борис

Все начали устраиваться за столом. К Степану подошел Санек, присел рядом и испытующе посмотрел ему в глаза: не обиделся? Степан понимающе подмигнул ему, про себя подумав, что нужно будет вернуть шутникам должок. Игорь уселся во главе стола, справа от Матвея Юрьевича. Тут был интересный момент: ни один из руководителей, ни юридический, ни настоящий, как сам называл себя Борис, не сели во главе стола, уступив это место повару. Но даже сидя здесь, Борис, как показалось Степану, указал на свое положение в лагере – уселся ровно посередине. По правое плечо от него сидел Матвей Юрьевич, а по левое – Стас. Леня устроился напротив Игоря, а Олег напротив Стаса. Места нашлось для всех.

– Такого стола не хватало в первые дни, – приметил Игорь, – да и стульев тоже.

Степан молча согласился с ним, вспомнив ящики, за которыми и на которых им приходилось сидеть в первое время, пока не было установлены столы и лавки.

– Я же давал тебе стол, Боря? – удивленно спросил у коллеги Матвей Юрьевич.

– Давал, Юрьевич, только он общему благу служит: на нем Игорь готовит, – ответил Борис, поматывая стопкой с коньяком, в знак того, что устал от томительного ожидания.

– Ну, Сергеевич, с тебя тост, – понял намек Игорь, тоже подняв стопку.

– Долго разглагольствовать не буду. Скажу только, что завтра все начнется по-настоящему, – с этими словами Борис обвел взглядом остальных, – а значит, предлагаю выпить за удачу. Пусть она не отворачивается от нас и в этом сезоне.

С этими словами Борис залпом опрокинул стопку, взял со стола зеленый лук и, обмакнув его в пиалу с солью, закусил. Остальные последовали его примеру, закусывая кто чем горазд: соленой капустой, маринованными грибами и огурчиками. Олег и Леня в очередной раз предпочли этому способу лимонад.

– Сколько вас дураков учить, – проворчал Игорь, – запивать вредно, закусывать надо.

– Закуска градус крадет, – попытался отшутиться Олег.

– А газировка, значит, не крадет?

– Вредно, скажу я вам на свете жить: от этого умирают, – схохмил Санек.

– Я тут смотрю, клуб любителей Петросяна собрался? – с холодком заметил Игорь.