– Над чем вы работали? – спросила Эстибалис.

– Над каталогом выставки о долине Вальдеговия, которую не так давно организовал городской совет Угарте. Рамиро Альвар хотел привлечь в регион туристов. Он всегда был местным меценатом, но втайне.

– Наверное, именно на эту выставку я и ходила, – сказала Эстибалис. – У вас есть экземпляр каталога?

Издатель кивнул и принялся шарить на одной из полок.

– По-вашему, Рамиро Альвар подходит на роль нашего автора? – спросил я.

– Честно? Я рассматривал нескольких авторов-мужчин, а также одну женщину, и действительно спрашивал себя, не он ли это.

– Вы говорите, он болезненно застенчив…

– Книжный червь. Боится всего на свете и не привык иметь дело с другими людьми, кроме женщины, которую местный совет нанял для проведения экскурсий по башне. Тем не менее в деревне его очень любят. Мэр и члены городского совета говорят, что с ним легко работать; к нему постоянно ходят его адвокаты и местные жители, если возникают вопросы по аренде. У Рамиро даже нет мобильного телефона: говорит, ему достаточно стационарного аппарата, установленного в одном из кабинетов. Он живет на двух верхних этажах башни и, такое впечатление, никогда оттуда не выходит. Первый этаж доступен для посетителей, там выставлены различные семейные реликвии: антиквариат, военная форма, ружья, седла, книги из библиотеки его предков… Кого только у них в роду не было: солдаты, священники, литераторы и даже градоначальники. Их портреты, похожие как две капли воды, запечатлены на гравюрах, дагерротипах, черно-белых фотографиях, в сепии и, наконец, в цвете.

– Возможно, именно поэтому он не дает интервью и не появляется в СМИ, – сказала Эстибалис.

– Действительно, таких авторов довольно много. Одно дело – писать, но не каждый готов общаться с прессой или выступать публично. Это два совершенно разных занятия, и не всякому хорошо удается и то, и другое.

– А что насчет контракта, который вы подписали? Чье имя там значится?

– ООО «Диего Вейлас». Указан номер банковского счета, принадлежащий известной неправительственной организации. Я хочу сказать, Рамиро не волновало, сколько он заработает на своем произведении, да мы и не ожидали подобного успеха.

– Значит, деньги его не интересуют… – произнесла Эсти, погрузившись в собственные размышления.

«Или не такая сумма», – подумал я. Если этот Рамиро Альвар настолько богат, какое значение для него имеет маловероятный гонорар?

В этот момент позвонил Пенья, и я отошел от стола издателя.

– Кракен, мы только что получили сообщение со стройки в Старом городе, между Кучильерией и кантоном Санта-Мария. Ты сейчас где-то рядом?

– Да. В чем дело?

– Пока не знаю точно. Из квартиры, в которой идет ремонт, исходит неприятный запах. Хотя в помещении нет абсолютно ничего, только голые стены… Я съезжу посмотреть, на всякий случай.

– Держу пари, кошка застряла в трубе.

Нам приходилось иметь дело с подобными вызовами как минимум дважды в год. Обычно мы передавали обращение пожарным или они перенаправляли его к нам. Горячую картошку перекидывали туда и обратно, в зависимости от того, куда первым делом позвонил житель с чувствительным носом.

– Ты приедешь?

– Мы с Эстибалис уезжаем в Вальдеговию. Вернемся через пару часов. С нами Милан. – Я посмотрел на нее, и она беспокойно поерзала. С тех пор как Милан рассталась с Пеньей, они пытались скрыть напряженность, возникающую во время совместной работы. Я избегал поручать им общие задания, но застенчивый Рамиро Альвар Нограро возбудил мое любопытство. Было интересно с ним встретиться, не важно, автор он или нет. – Милан присоединится к тебе на месте.

– Милан… Конечно, шеф. Скажи ей, что я буду через десять минут. – И он покорно вздохнул.

Мы выехали из Витории и направились в долину Вальдеговия. Эстибалис вела машину. Я откинулся на пассажирском сиденье и просто смотрел на золотые кроны буков, пока нас постепенно не окружили холмы, а шоссе не превратилось в узкую колею.

Я уже несколько дней не появлялся в Вильяверде: два текущих расследования отнимали слишком много времени. Мне не хватало свежего воздуха родных холмов, бесцельных прогулок среди дубовых и самшитовых рощ, пыльной листвы под ногами.

Мы проехали небольшую деревню Угарте – восхитительное местечко с фуксиями на подоконниках, сохранившее свой средневековый облик, – а затем свернули на узкую дорогу, ведущую к башне Нограро, всего в семиста метрах от выезда из деревни.

На огороженной территории возвышалась прямоугольная башня с зубцами и бойницами. Немногочисленные окна выходили на все четыре стороны, а невысокая стена по периметру скрывала ров. Главный вход представлял собой остроконечную арку с маленьким окном наверху.

– Значит, ты бывала здесь раньше, – сказал я, пока Эстибалис парковалась.

– Да, но я посещала выставку во внеэкскурсионное время и понятия не имела, что старый хозяин башни обитает в этом же здании.

– Башня, может, и старая, а вот владелец – нет, если верить Пруденсио, – заметил я, вылезая из машины.

Мы пересекли небольшой мост, вошли во двор – и словно попали в другое время. У наших ног лежала огромная роза ветров, выложенная из гальки. Над головами располагались римские весы с датой «1777», а на земле тут и там стояли оббитые скульптуры. Чистое Средневековье. Потрясающе.

У маленькой стойки сбоку от входа нас встретила очень высокая молодая женщина с ямочкой на подбородке и заплетенными в длинную косу волосами. Мы предположили, что она и есть гид, которого городской совет нанял проводить экскурсии по открытой части башни.

– Добрый день, – начал я, – мы пришли…

– Вы звонили? На сегодня у меня не запланировано посещений, – сказала она приятным голосом.

– Отдел уголовных расследований, – вмешалась Эсти, показывая свой значок. Она уже начала терять терпение и отбросила любезности. – Можем ли мы увидеть хозяина башни?

– Конечно. Я передам ему, что вы здесь. – Девушка нажала кнопку домофона рядом с полированной деревянной поверхностью.

Я оглядел рабочее место гида. Древний компьютер, витрина с каталогами и больше ничего. Я представил, как она долгими часами скучает в этом забытом раю посреди пшеничных полей.

– Рамиро Альвар, к тебе посетители, – все тем же ровным тоном произнесла девушка.

– Меня нет.

– Я думаю, тебе лучше их принять, – настаивала она.

– Это инспектор Лопес де Айяла из уголовного… – начал я.

– Лопес де Айяла? Выходит, они еще не все вымерли… Поднимайтесь. Я вас приму. – В голосе молодого человека слышалась властность, которой мне временами недоставало.

– Ступайте на третий этаж. Он в кабинете, в зале с пейзажами, – сообщила девушка.

– О, так у графа несколько кабинетов, – сказала Эсти не то с благоговением, не то с сарказмом.

Богатые люди всегда на нее так влияли, и она не умела это скрывать. Эстибалис выросла в крайней бедности, в ветхой лачуге в пятидесяти километрах отсюда.

Не обращая внимания на ее комментарий, гид открыла дверь, ведущую к деревянной лестнице. Мы поднялись на третий этаж и вошли в зал, стены которого были оклеены полотнами с изображением сцены охоты: свора гончих преследовала желанную добычу.

Затем появился хозяин. Очевидно, с единственной целью – ошеломить нас.

Он медленно и уверенно прошел перед портретами своих предков, сцепив руки за спиной и насмешливо улыбаясь уголками губ. Выглядел он как озорной мальчик, демонстрирующий свою игровую комнату, или домик на дереве, или палатку на лужайке за домом.

Рамиро Альвар Нограро, в сутане и алой ризе с изящной вышивкой, был самым привлекательным аббатом, священником или епископом – называйте, как хотите, – которого мы когда-либо видели. Я говорю «мы», потому что в другой жизни я бы убил ради того, чтобы Эстибалис вот так на меня посмотрела.

В ту пору, когда Эсти начала тусоваться и мы пересекались в одних барах Старого города. Когда она переживала панк-фазу, и меня сводило с ума то, какая она свободная и как ей наплевать на все. Когда я норовил случайно наткнуться на эту рыжую крошку. А однажды я выплакал свое горе на плече у ее лучшей подруги Паулы, после того как напился калимочо[25] и меня развезло. Паула меня утешила, и за первой чашкой кофе в «Эль Карузо» последовала вторая, затем еще и еще, пока на той сосновой аллее старуха с косой не положила конец нашей истории…