Услышав «игра» Андрей заметно воспрял. Я говорила завуалированно, но парень все понял. Догадался, что мне нужны разгадки.

– Быть может, ты выбираешь не те дорожки? – он явно на что-то или кого-то намекал. – Я могу дать тебе больше, стоит только попросить.

Неожиданная мысль взбодрила до дрожи: Андрей мог мне поведать многое, тандем с ним наверняка приведёт Даниила в бешенство. Я могла убить двух зайцев разом, пусть сама ощущала себя затравленным зверьком.

– Но ведь ты потребуешь что-то взамен? – изогнув бровь, я невольно переняла его манеру. – Ты явно не из тех, кто жертвует безвозмездно.

Рогов принял сказанное за комплимент.

– Согласен, я всегда возьму своё, – его пальцы коснулись моих волос. – Но поверь, я не жаден и всегда довольствуюсь малым.

А теперь оскорбилась я, но показывать это не стала.

– Что ж, тогда стоит пересмотреть твоё предложение. Возможно, ты прав, и дружба с тобой будет мне крохотной привилегией, – уколола в ответ.

Несколько секунд мы обменивались равносильными взглядами.

– Эй, ты её кадришь там, что ли? Это моя игрушка, – послышалось позади, а после я ощутила холодные пальцы у себя на коленке.

Блондин перешёл все границы.

Мгновение, и я влепила парню обжигающую пощёчину. Моя рука горела, а вот он не шелохнулся. Напротив, разулыбался во весь рот, будто таял от наслаждения.

Студенты тут же побросали на нас косые взгляды. Педагог в который раз поправил очки, стараясь понять в чём дело.

Всё ещё задыхаясь от возмущения, я процедила:

– Ещё раз тронешь меня и…

– …и я сломаю тебе руку, – поспешил добавить Андрей.

Лицо блондина перекосилось, а аудитория погрузилась в гробовое молчание. Как и я, студенты не поверили своим ушам. Рогов пошёл против правил братства, заступаясь за никчёмную новенькую. Прилюдно. Оставляя плотный рубец на, казалось бы, неприкосновенной репутации.

Быть может, он только кажется таким опасным? Но почему женское чутьё говорит об обратном?

Тишину разбавил звонок с пары. Студенты подорвались со своих мест. Я же ощутила облегчение.

– Мой первый шаг в роли друга. Теперь твой ход, Рина, – подмигнул Рогов, хитро улыбаясь.

Какой ещё ход?

– Уверяю, теперь игра не покажется скучной. Она будет такой увлекательной, что ты просто умрёшь от восторга, – пропел парень, прежде чем он и члены братства покинули зал.

Эта девчонка сведёт меня с ума!

С появлением Арины в «Валькирии» без того мрачные будни превратились в сущий Ад. Я забыл про сон, размышляя над её судьбой и детским упрямством. Всё представлял, как та переходит черту и подобно белоснежной бабочке погибает в кулаке Андрея. Ведь её мнимая смелость – ничто иное как глупость. Ошибка, исправить которую отнюдь не получится.

Впрочем, только я тому виной. Ввязался в вязкое болото и потянул девчонку за собой. Невольно. Неосознанно. И далеко не впервой.

Теперь Андрей её не оставит, не снизойдёт до помилования, ведь таким как он чуждо милосердие. Чёртов кукловод не отпустит марионетку, пока не наиграется с её судьбой. Не успокоится, пока не сотрёт её в пыль, оставив только имя.

Так было и с Амелией…

Сам того не ведая я стал одним из её палачей. Заигрался, как вдруг оказалось, что на кону стояла чужая жизнь. Мой личный просчёт превратился в непосильное бремя, которое я буду нести до конца своих дней. И ни за что не допущу подобное с Ариной. С кем угодно, но только не с ней.

– Всё по юбкам тоскуешь, Данилка? – мерзкий смех Демидова вырвал меня из размышлений. – Вытри сопли, ты похож на размазню.

Обернувшись, я увидел как проклятая четвёрка ворвалась в братскую комнату, подобно стае ошалевших шакалов. Не прошло и минуты, как те расселись вокруг меня, приняв расслабленные позы. Я же привычно напрягся. Делить воздух с ними было тем ещё испытанием.

– Я быстрее сотру улыбку с твоей мерзкой рожи. А ластиком послужит это, – огрызнулся я, демонстративно подув на сжатый кулак.

Вова едко хохотнул, но едва ли был весел. Он бесконечно поправлял волосы, что обычно свидетельствовало о недовольстве парня. Подпрыгивающее колено, покусывание губ, взгляд полный чертей – его явно что-то беспокоило.

Порой он настораживал меня сильнее, чем Рогов, ведь я никак не мог предугадать, что творится в голове Демидова. Его поступки были непредсказуемы, зачастую лишены смысла и отличались изощрённой жестокостью.

«Безумие – это не смешно… А потом смешно», – нередко трактовал Володя, выставляя сказанное за личную истину.

– Ты многое пропустил, – язвительно кинул Рогов, растянувшись на «троне». – Мы отлично провели время. Пора бы взять с нас пример.

– Весь день стращали народ? Тоже мне веселье, – хмыкнул я.

– А вот и нет! – не сдержавшись, вставил Демидов. – Один из нас тут в герои заделался. Недолог час, и пятёрка Тора превратится в ансамбль белых ромашек. Наденем венки из лютиков, возьмёмся за руки и начнём водить хоровод!

Рогов устало закатил глаза.

– Ох, не начинай. Я всего-то спутал ей карты.

– И какой же был расклад?! На дурака?! – не унимался блондин. – Ты выставил меня полным кретином, потакая девчонке! Нарушил собственные правила и… А не поплыл ли ты разом?

Глаза Рогова почернели. В них вспыхнула ярость.

– Ещё одно слово и угроза сломать тебе руку перестанет быть ложью! – прогремел он. – Захлопнись, иначе сильно пожалеешь.

Я недоумевающе посмотрел на парней. Не припомню, чтобы в братстве было место перепалкам. Чему угодно, но только не грызне.

Какая кошка между ними пробежала?

Тем временем Матвей и Егор вели себя отстранённо. Казалось, накалённая обстановка их никак не интересует.

– Вы что, компот не поделили? – усмехнулся я. – Успокойтесь, девочки. Я угощаю. Вот только снова вернёмся в столовую и…

– С чего ты взял, что мы были в столовой? – кинул Демидов, подорвавшись с кресла. Он суетливо метался по комнате, всё тщательнее прибирая волосы. – Вместо обеда мы решили сразу перейти к десерту, правда достался он лишь одному.

– О чём ты?

– Он говорит о новенькой, – пояснил Рогов, и я почувствовал фантомный удар тока. – Совершенно случайно мы оказались с ней на совместной лекции.

– Случайно, как же, – фыркнул Вова, но его уже никто не слушал.

– Ты ведь знаешь моё отношение к классике и эпохе духовного романтизма? – улыбаясь, продолжал Альфа. Он смотрел прямо, не моргая, внимательно следя за моей реакцией. – Я большой его почитатель. Как любое искусство, оно так и манит его всецело вкусить. Любоваться, но не трогать, – он искоса зыркнул на Вову.

Демидов замер. Его лицо вытянулось.

– Что ты, мать твою, несёшь? – скривился он. – Какое, к чёрту, искусство? Какой романтизм? Совсем башкой поехал? Называй вещи своими именами: я стал лапать сучку, а ты меня покусал.

Желчь подступила к горлу. Кулаки заныли от боли. Мне наверняка не послышалось, но и верить в услышанное не хотелось.

– Это правда? – выдавил я, едва сдерживаясь.

– Допустим, – спокойно произнёс Рогов.

– И ты помешал ему?

– Не помешал, а всего лишь помог растянуть удовольствие. Всякая игра теряет смысл, если всё достаётся тебе на линии старта. Охоту красит внезапность, добычу страх. И я никому не позволю лишить меня этого наслаждения. Я внятно изъяснился? – угрожающий взгляд охватил всех присутствующих.

И вот снова, он говорил об Арине так, будто она была тряпичной куклой. Пустышкой, без права на неприкосновенность.

Я хотел его убить.

– А, по-моему, ты просто красовался, – буркнул Вова. – Только вспомни, раньше об этом и речи не шло. Мы никогда друг другу не перечили. А что теперь? Грызёмся из-за тёлки? Так и до смуты недалеко.

Андрей перестал дышать. И недурно, ведь одна мысль о расколе «семьи» была для него подобно агонии. Он сопоставил себя с Богом, и возвращаться к смертной жизни был не намерен.