Последний раз я танцевала для себя зимой. Думала, если снова попробую, если отключу разум и позволю телу парить, окончательно сломаюсь. Буду корить себя за неудачи, за мечты, которые так и не стали явью. Но сейчас, когда я танцевала на улице ДК, вдруг поняла, что мне чертовски не хватало этой частички себя. Я по ней скучала.

Открыв глаза, я взглянула в свое отражение в окне напротив. Волосы были завязаны в пучок, широкая мужская майка на три размера больше и черные леггинсы. Однако блеск в глазах затмевал темные тона одежды, я виделась себе яркой, уверенной, дерзкой, наверное, так выглядят счастливые люди.

Переводя взгляд в сторону клумбы, я вдруг замерла. Сердце предательски пропустило удар, а колени дрогнули. Илья. Он стоял у забора, такой весь важный в классических, прямых синих брюках и белой майке, с этим своим нечитаемым выражением лица.

Какого черта опять пришёл?

В голове тут же вспыхнул наш разговор у библиотеки. Меня жутко разозлил ответ Рубцова, даже если я ему не нравлюсь, можно было сказать и мягче. В то же самое время, если уж я, действительно, не привлекаю Илью, зачем все эти пятиминутные встречи?

Я закипала от злости. А когда такое происходило, я могла совершать крайне странные поступки. Мозг в эти минуты отключался, на первое место выходили эмоции. Вот и сейчас я подверглась нелогичным желаниям. Подошла к клумбе, возле которой лежал шланг. Уборщица уже закончила поливать цветы, предоставив мне прекрасную возможность устроить водный переполох.

Я взяла шланг, Илья шёл как раз навстречу ко мне. Идеально. Повернув ручку на шланге, я дождалась, когда откроется поток воды, а затем направила его в сторону Рубцова.

– Твою!.. – прикрикнул он. Брызги разлетались в хаотичном направлении, словно нас одарил своим присутствием летний дождь.

– Убери его! – продолжал сопротивляться Рубцов. Он пытался закрыть руками голову, скрестив их над собой. Я же тихо хихикала, наблюдая за столь забавной картиной. После такого он точно больше не посмеет явиться сюда.

– Майя! – снова мое имя. Оно прозвучало довольно грубо, словно в четыре буквы вложили всю злость и ненависть этого мира. Однако я не планировала отключать шланг, пускай мокнет. Или объяснит причину своего неожиданного появления в моей жизни. В ином случае, я не выключу воду.

Рубцов ещё раз выругался, а потом неожиданно двинулся на меня, я же ещё крепче сжала шланг в пальцах. Всего минута, а может и несколько секунд понадобились Илье, чтобы сократить между нами расстояние.

– Не отдам! – завопила я, уворачиваясь от парня. Он пытался забрать шланг, хотя толку от этого было мало, Илья был уже мокрый до нитки.

– Ты напросилась, – прорычал Рубцов. Мне показалось, я слышала скрежет его зубов рядом со своим ухом, а потом внезапно брызги воды оказались и на мне.

– А-а-а! – завопила я, ощущая, как медленно намокает моя майка. – Я тебя убью!

– В следующей жизни, – клянусь, в его голосе прозвучала усмешка. До этого Илья говорил бесцветным тоном, словно мир его не интересует, он напоминал мне робота. Но этот насмешливый тон… Я оторопела и даже отчего-то… смутилась.

– Тебе не жить! – крикнула в сердцах я, в надежде вырвать шланг. Между нами завязалось подобие детской драки. Приходилось то уклоняться, то атаковать. В какой-то момент нам явно стало наплевать, что мы оба промокли. И это… забавляло, по крайней мере, меня.

– Ошибаешься, – самодовольно заявил Рубцов, подставляя шланг мне прямо в лицо. Я закрылась ладонями и вновь услышала этот звук – его усмешку.

Она напоминала солнечный блик на воде, в ней однозначно крылась какая-то загадка, и в то же время привлекательность. Хотелось подойти, рассмотреть поближе, стать свидетелем чего-то большего. Но я постаралась откинуть от себя эти мысли, какая все-таки дурость думать о чьей-то улыбке. Тем более об улыбке Ильи.

– А? – я опустила руки, поток воды неожиданно прекратился. Но капли стекали по моим волосам, лицу и телу.

– Хватит с тебя… – самодовольно заявил он, затем бросил шланг в клумбу. Мы оба промокли до нитки, словно побывали под сильной грозой. Волосы Ильи прилипли ко лбу, его майка просвечивалась, я могла разглядеть кубики пресса. А уж как выглядела я сама, даже представлять не хотелось. Наверняка не лучшим образом.

– Вот спасибо, – мой голос дрогнул. Вся эта ситуация напоминала не иначе американскую романтическую комедию, где в конце такой сцены обязательно следовал поцелуй. От собственных мыслей, мои щеки вспыхнули еще большим жаром. И о чем я только думаю?!

– Пошли, дашь мне полотенце, – скомандовал он.

– А больше ничего тебе не дать?

– Нет, остальное оставь для своих поклонников, – он развернулся и двинулся в сторону входа ДК, а потом добавил. – Если они, конечно, у тебя есть.

Я хотела его придушить! Серьезно, этот парень одной фразой убивал напрочь мое прекрасное настроение. Даже небо вдруг из лазурного сделалось серым. Природа тоже бунтовала против Рубцова! Кто вообще таких парней любит? Кому они нравятся? Что за хам!

Подбежав к Илье, я чуть не влетела в его спину. Проклятье, зачем же так резко останавливаться? Он окинул меня недовольным взглядом, в котором так и читалось: “Что за неумеха?” Я вспыхнула, сжав кулаки.

– Что? – прорычала.

В округе шелестела листва, над густой зеленой травой порхали бабочки и жужжали шмели. Было так тихо, словно в этом мире нет никого, кроме нас двоих.

– Ничего, показалось.

– Слушай, я не собираюсь давать тебе полотенце, – я пропустила его ответ мимо ушей. – Иди, бери его у своего фан-клуба. Вот они сойдут с ума от радости.

– Только не говори, что я попал в точку? – он будто не слышал моих отказов, двигал как танк к цели, а именно к моему тренерскому кабинету. Я только и поспевала семенить следом, скрестив руки на груди.

– Нет, серьезно, – крикнула я ему в спину. Мы шли по пустому коридору, звуки наших шагов разлетались подобно музыкальным ритмам по пустому помещению. Два медленных и тяжелых шага. Топ. Топ. И четыре быстрых, легких шага. Топ. Топ. Топ. Топ. – Зачем ты сюда пришел? Тебе тут, что медом намазано? Или постой… – я подбежала и уперлась спиной в дверь, ведущую в зал, перегородив путь дальше. – Может ты сталкер?

– Да ну? – он неожиданно уперся ладонью в дверь, прямо возле моего лица. Затем наклонился, заставляя меня вздрогнуть. Кола и мята. А еще прохлада. От него веяло прохладой, словно надоедливое жаркое лето сменилось долгожданной осенью. Я вдруг захотела, чтобы за окном пошел дождь. Желательно с грозой. Чтобы он смыл жар с асфальта. И с моего сердца, которое слишком неистово билось под ребрами.

Губы Ильи находились буквально в паре сантиметров от моих. Их форма напоминала сердце, а цвет – алую розу из запретного сада, куда вход запрещен всем, потому что внутри живет большое чудовище.

Интуитивно я чуть приподняла голову, пытаясь разглядеть совершенно мне незнакомое мужское лицо поближе. У него были острые, выточенные скулы, будто их обработал скульптор, но выражение лица при этом было довольно мягким, совсем не отталкивающим.

– В любовники не получилось записать, решила в сталкеры? – спросил Рубцов спустя, наверное, целую вечность. И почему, собственно, я его сразу не оттолкнула? Почему позволила стоять так близко? Почему сама столь пристально разглядывала? А он, на минуточку, тут оскорблениями раскидывает! По мою душеньку! Вот же!

– Увольте! – я выставила ладони вперед, коснулась плеч Ильи и оттолкнула его. – У меня слишком хороший вкус для того, чтобы записывать самовлюбленную груду мышц в любовники.

– То есть ты входишь в категорию тех, кому нравятся хлюпики? – кажется, он снова усмехнулся. Но слишком молниеносно, я даже не успела зафиксировать, поэтому не могла быть уверена на сто процентов, что мне не показалось.

– Мне нравятся умные и порядочные. Ты к ним не относишься. И так уж и быть, сжалюсь. Дам тебе полотенце.

Я дернула ручку и пулей залетела в зал. Хотелось поскорее закончить общение с этим самовлюбленным хоккеистом. Однако, когда я оказалась у тренерской комнатки, услышала его проклятую реплику.