– Зачем тогда отняла шанс у других? – в голосе тренера звучало раздражение.

– До вчерашнего вечера их не было.

– Ясно.

– Я… Мне очень жаль, мне правда… – губы дрогнули, к глазам подступили слезы. Приди я вчера на час раньше, не помогай этому незнакомцу, отец бы не забрал деньги. Проклятье! Всего лишь один дурацкий час!

Но… разве знай я это тогда, бросила бы человека в беде? Выбрала бы себя, а не чью-то жизнь?

– Майя, – тренер поднялась со своего стула. – Не стоит отнимать моё время. Я думаю, сегодня тебе следует пропустить урок. Так будет лучше.

У меня внутри будто что-то оборвалось, что-то очень важное, на котором держалась целая жизнь. Пол под ногами показался каким-то шатким, словно и не пол вовсе, а ледяное покрытие, что дало серьезную трещину. Меня потряхивало, каждая клетка внутри отзывалась болезненным спазмом.

Я проиграла. Это конец.

– Майя, – голос тренера прозвучал подобно скрежету, который раздается от соприкосновения острого наконечника гвоздя со стеклом.

– Да, хорошо, – я неосознанно кивнула и с трудом вышла из кабинета. В зале продолжала играть музыка, правда её ритмы теперь меня раздражали: слишком яркие, подвижные, заставляющие тело вибрировать.

Девчонки по очереди входили в зал, среди них была и Ирка. Она прошла мимо меня, даже не взглянув, хотя мы с детства были лучшими подругами. Помнится, она всегда выделялась: идеальные черты лица, симметричные, словно их досконально проработали. Модельная фигурка, на которой смотрелся замечательно любой наряд. Изящная походка, она будто парила, когда шла, до того естественно смотрелась лёгкость её шагов. А длинные золотистые волосы напоминали королевский шлейф, что отливал на солнце блеском.

Из Ирки выйдет отличная соло-танцовщица. Она затмит сцену своим очарованием и пластикой. Я должна была радоваться, искренне радоваться за близкого друга. Но почему же на сердце так грустно…

Когда я вышла в коридор, первая мысль была уйти домой, но вместо этого я уселась на лавку, напротив раздевалки. У меня дрожали колени. Устремив взгляд к потолку, я почему-то вспомнила того парня, которому помогла. Интересно, как он там? Этот человек, по сути, изменил мою судьбу, если его жизнь не станет лучше, будет чертовски несправедливо. Ведь один из нас должен быть счастлив, и если этот кто-то не я, пускай хотя бы им окажется незнакомец.

С одной стороны, я злилась на него. Искала виноватого в своем поражении. С другой… был ли кто-то виноват в этой ситуации, кроме моего отца, что неразумно тратил деньги?..

Стиснув челюсть до хруста, я сжала руки в кулаки. Оказывается, проигрывать так больно.

Спустя два часа, не знаю, почему просидела так долго на старой скамье, из зала стали выходить девчонки. Они перекидывались репликами, толкались в шутку, иногда смеялись. Звук их шагов заставлял воздух сгущаться, он словно отдавал треском и становился слишком плотным. Было невозможно дышать. Тогда я поднялась, планируя пойти на улицу, но меня неожиданно одернули.

– Почему ты отказалась от соло? – мягко произнесла Ирка. В этой фразе звучала жалость.

– Ты же знаешь, я не богачка, – повернувшись к подруге, я улыбнулась. Мы всегда были честны друг с другом, до мелочей. Однако сейчас мне не хотелось говорить правду.

– Там не нужно особо много денег. Тысяч тридцать или около того, не больше. Ты ведь ради этого пропадала на разных подработках.

– У меня не хватило.

– Вот как? – Ира вздохнула, мне показалось, она хотела что-то сказать, но то ли не решалась, то ли не видела особого смысла.

– Забери там победу за нас обоих, – произнесла тихо. Мой голос дрогнул, но я держалась из последних сил. Ирка была достойна партии соло, я была убеждена, она сможет победить. И эта мысль согревала, не давала окончательно пасть духом.

Хоть одна из нас исполнит свою мечту.

– Я постараюсь, – прошептала подруга. И мы даже обнялись в качестве примирения. Однако, только позже я поняла, что это было прощальное объятие.

Наши пути окончательно разошлись. Ира уехала в Америку. Она забыла обо мне.

Наши дни. Июнь.

В деревянную дверь, что издавала ужасный скрип при открытии, постучали. Я сидела за небольшим столом, махая перед лицом бумажкой. Было чертовски душно, хотя мне обещали, что маленькая тренерская комната будет холодной и сырой.

Тут стояло от силы три мебельных предмета: старый стол, на котором лежало стекло, а под ним газеты времен моего детства, рядом стул, видимо, его стащили из школьных классов, он был довольно маленький, а у стенки расположился диван. Обтянутый тканью, с обшарпанными углами, темно-желтого цвета. Я накрыла его пледом, и теперь он не выглядел слишком убого, даже казался милым.

– Войдите, – крикнула, откладывая бумагу, что служила мне веером. Конец июня выдался все-таки довольно жарким.

Я успела разлюбить лето, хотя оно мне всегда нравилось.

– Майя, – на пороге выросла женщина округлых форм с коротким каре, которое ей было совсем не к лицу. Щеки от этой причёски казались еще крупнее, а глаза меньше, они напоминали бусины. Её звали Марика Андреевна, и она была одной из тех, кто был убеждён – взятки правят миром.

– Добрый день, Марика Андреевна, – я поднялась со своего стула и жестом показала на диван. К счастью, только с утра закончила здесь с влажной уборкой, помещение было чистым, в воздухе продолжал витать запах химии.

Женщина прошла к дивану, от её шагов скрипел пол. Но тут была не столько её вина, сколько проблема в отсутствие ремонта. Центральный дом культуры давно нуждался в реставрации, многие кружки отсюда съехали, считая, что преподавать в таких условиях невозможно. Однако здесь была низкая арендная плата и, да, мне позволили жить в этой маленькой, старой комнатушке. Для меня плюсы были очевидны.

Марика Андреевна села на диван, она обвела взглядом помещение, с нескрываемой жалостью и отвращением. Будто это не тренерская, а комната с горой вонючего мусора.

– Чем я могу вам помочь? – я опустилась на свое место, закинув нога на ногу. Привычка держать спину идеально ровной никуда не делась несмотря на обстоятельства.

– Дочь сказала, что вы хотите подать заявку на участие с группой на городском смотре. Так скоро? Мы ведь всего около месяца занимаемся.

– Смотр будет проходить в конце осени, точные даты объявят в сентябре. – Поспешила ответить я. – У нас будет достаточно времени подготовиться. В подобных мероприятиях необходимо принимать как можно чаще участие, чтобы дети привыкали к сцене. Скорее всего, мы не займем место, но сможем приобрести опыт.

– Значит, слухи о ваших амбициях не врали, – она усмехнулась, а я задумалась, кто бы мог распространять обо мне слухи. Да, у нас был маленький городок, но за последние полгода я почти ни с кем не общалась. Попросту было не до этого: подготовка к экзаменам, подработки, я перестала танцевать. Открыть свой кружок было спонтанной идеей, и тут спасибо матери, конечно. Она была в хороших отношениях с директором ДК, и если бы не мама, наверное, я бы пошла работать в ближайший магазин, потому что результаты экзаменов не позволили даже подать документы в институт. Пускай баллы были и средними, но на бюджет с ними не пройти.

– Я ничего не обещаю, – произнесла я. – В спорте многое зависит от тренера, но не он выходит на сцену. Ваша дочь должна будет приложить усилия, чтобы засиять.

– Мы приложим, – Марика Андреевна поднялась и подошла к моему столу. И вновь раздался скрип, кажется, у шагов в этом кабинете будет собственный звук.

– Вот, – она положила на стол конверт и улыбнулась, демонстрируя белые, как снег, зубы.

– Что… – я сглотнула, но быстро отодвинула от себя «предложение». – Это лишнее. Вы итак платите месячный взнос, большего не нужно.

– Вы не поняли, – Марика Андреевна сделала паузу, словно давала мне время сообразить, к чему она клонит.

– Это лишнее, – повторила я.