— Затеяла она что-то! Кристи не умеет достойно проигрывать.

Из школы они выходили вместе.

— Ты сегодня, как всегда, встречать подругу? — словно невзначай спросила Инна.

— Нет.

— Кстати, а по географии учитель сегодня… — Она не договорила и уставилась на друга: — Что значит «нет»? Вы поругались?

— Расстались.

Инна остановилась как вкопанная.

— Расстались?! И ты молчишь! Ваня, да как ты…

— А что тут говорить… была любовь — и нету, нечего тут и говорить.

— Ты бросил ее?

— Нет, не я, хотя как посмотреть.

— Значит, она?

— Я застал ее с другим, — нехотя пояснил друг.

— Но, может, они просто разговаривали и…

Ваня легко обнял Инну:

— Инка, ты наивная, чес-слово, неужели ты думаешь, что я бросил бы девушку, которую любил чуть ли не с яслей, из-за ее разговоров с кем-то? Там все понятно было! Она даже не стала ничего отрицать.

— Мне так жаль, — прошептала Инна. — Почему же ты мне сразу не сказал?! Я ведь видела, какой ты расстроенный!

— Не говорил, чтобы ты не делала такое лицо, как сейчас. Не хмурься и не морщи носик, а то поклонники решат, что ты недостойна доски почета.

— Шутишь все? — вздохнула Инна.

Ваня усмехнулся.

— В общем, я бы поболтал с тобой, но у меня свидание.

— Свидание? — возмутилась она. — Это ты так страдаешь?!

— Я не страдаю, с чего ты взяла? Мне наставили рога, — он провел рукой по волосам, — но жизнь не кончается и не кончится никогда, пока на свете есть такая, как ты, и такая, как твоя сестренка.

— Моя сестра?! Аня?… — Инна изумленно смотрела в знакомое лицо друга и пыталась переварить удивительную новость.

— Ты и моя сестра… вы что… того… то есть…

Он махнул рукой:

— Ой, прекрати! Того, этого… я пока просто пытаюсь ей понравиться, а что будет дальше — кто знает?

Ваня убежал на свидание к ее сестре, которой он пытался понравиться, но Инне-то было прекрасно известно, что Ане он уже давно понравился. Еще ни один парень ее так сильно не интересовал, как этот симпатичный любитель розыгрышей и шуток. Инна могла с полной уверенностью сказать, что она счастлива выбором сестры. Преданнее Вани она парня не знала, а похождения Артема на его фоне казались бесконечными приключениями развратника. Но Инне был нужен именно этот голубоглазый ловелас, а не верный балагур Ваня. Сердце — капризная штуковина, логически мыслить оно не умеет, оно и вовсе мыслить не умеет, и вообще — чем-то оно напоминает похороненную Инной навсегда блондинку.

Инна стояла на холоде и ждала Артема. Каждую минуту она смотрела на часы, пыталась звонить ему на сотовый, но робот упрямо предлагал оставить сообщение. Она и оставляла, только без толку. Прошел час, от холода ее затрясло. Стоял сухой мороз, пощипывало ноздри, Инна куталась в шарф, но это не помогало. Приходили страшные мысли, одна хуже другой: Артем потерял мобильник, на него напал какой-нибудь хулиган или еще хуже — сбила машина. Спустя еще полчаса он все-таки пришел.

— Что случилось? — воскликнула Инна, кидаясь к нему.

— Не жди меня больше, — сказал он, — я вообще не собирался приходить.

Она ничего не понимала.

«Он все узнал!» — убито предположил внутренний голос.

— Но ведь ты пришел? — пробормотала она, сдерживаясь из последних сил, чтобы не задрожал голос.

Артем зло усмехнулся:

— Жаль тебя стало!

— Жаль? — недоверчиво повторила Инна.

Он окинул ее пренебрежительным взглядом.

— Слишком у тебя юбка короткая, а на улице холодно.

— А что я сделала? — как маленькая, глупо спросила Инна.

— Ты — лгунья!

«Узнал!»

— Но я могу все объяснить!

Артем покачал головой.

— Объясняйся с тем, кого любишь, а мне больше не хочется быть твоей игрушкой.

— Но это же не так! Я никого не люблю! Это непра…

— Верно, ты никого не любишь, кроме себя! — заявил Артем.

— Неправда, — чуть не плача, прошептала Инна.

— Правда! И даже не смей реветь, мне все равно.

— Я не плачу! — крикнула Инна, но это была все та же неправда: она плакала. Слезы текли по заледеневшим щекам и обжигали их, как огнем.

Артем отвернулся и пошел в сторону своего дома, но через несколько шагов остановился и бросил:

— А знаешь, ты ему тоже нравишься, он чуть голову не потерял, а может, еще и потеряет. Станешь новенькой побрякушкой в его коллекции.

— Кто? О ком ты?!

— Не прикидывайся хоть сейчас! Директор твой, вот кто!

Ощущение холода куда-то пропало. Стало даже слишком жарко. Инна расстегнула верхнюю пуговицу шубки.

— Директор, — изумленно пробормотала она, — а он-то тут при чем?!

На следующее утро Инна отправилась к парадному Артема с намерением узнать, что сделал ему несчастный директор. Она прождала его около десяти минут. Наконец дверь распахнулась. Вышла девушка в рыжей шубке и, заметив Инну, быстро вытерла глаза, но тушь все равно размазалась — в глазах ее стояли слезы. Вблизи девушка оказалась весьма симпатичной: большеглазой, немного курносой, со светло-русыми волосами, заплетенными в косу.

Девушка остановилась и надела пуховые варежки. Сегодня на улице было не так холодно, как вчера.

— Опять ты? Оставь его в покое! Не нужна ты ему, поняла? Не нужна! — выкрикнула она.

— Пусть он сам мне об этом скажет, — спокойно произнесла Инна.

Девушка скривилась и стала какой-то совсем несимпатичной, голос ее задрожал.

— А разве он тебе вчера не сказал?! Оставь его, он не хочет тебя видеть.

Инна еще с минуту постояла, разглядывая подружку Артема — уже больше не ее Артема, — и пошла в школу. Для себя она решила — забыть! Надоело плакать, за кем-то бегать, страдать — все надоело! Не хотелось и разбираться в выдумках Артема. Инне казалось, что он просто решил от нее таким образом отделаться. Не понимала она лишь одного: зачем же так жестоко, почему он просто не сказал, что любит другую? А уж заподозрить ее в связи с директором — это совсем смешно! Хороший повод для ссоры — всегда вспоминать ее прежнее наивное и пошловатое увлечение. Последних его слов, о симпатии к ней Константина Викторовича, Инна и вовсе не поняла. Артему-то откуда знать, что на уме у директора школы, где он сам не учится? Если только ему кто-нибудь рассказал… А что, можно было и рассказать — они же не встречаются с директором тайком, не так уж часто и разговаривают последнее время, он — сам по себе, а Инна — сама по себе.

Ваня после свидания с Аней в отличие от Инны преобразился. Видно, с Анютой все прошло замечательно. Друг так и сиял от счастья. Вылил на Инну, как обычно, ушат шуток и хорошего настроения, но ей это не помогло. Ваня видел ее подавленность, но не расспрашивал ни о чем, просто пытался подбодрить. Говорил о доске почета, где они уже вот-вот окажутся, а Инне хотелось домой: забраться под одеяло и проспать эти трудные времена.

На первом же уроке в класс вошел дежурный, назвал ее фамилию и вызвал к директору. Она терялась в догадках: по какой причине? Одноклассники поглядывали на Инну подозрительно, учитель лишь безразлично пожал плечами. Ей теперь многое спускали с рук за хорошие отметки.

Инна постучала в дверь кабинета, но никто не ответил. Из приоткрытой двери доносился голос химички:

— Костя, мне не нужно ничего объяснять. Я умею читать! Уж прости меня, дорогой, что я наткнулась случайно на эту записку раньше тебя!

— Твоя ирония меня достала, — не менее вспыльчивым тоном отвечал ей директор, — держи свою ревность в узде!

— Ревность! Да о чем ты?! Какая ревность? — Светлана Юрьевна натужно рассмеялась. — Ученица тебя засыпает любовными записками, а тебя моя ирония достала.

— Знаешь, сколько мне таких записок приходит? Смешно заострять на этом внимание, сегодня они любят меня, завтра — Эминима, а послезавтра еще кого-нибудь, словно ты сама через все это не проходила!

— Не любезничал бы с ней, никогда бы ничего такого и не случилось!