Понимаю, что мне так просто не отделаться от нее. Козыри в ее руках, не в моих. Поэтому мне остается только одно, отправить ее в нужном направлении:

– В малой переговорной.

– Спасибо, – Александра предельно вежливо кивает и, приморозив напоследок быстрым взглядом, идет к выходу. Уже взявшись за ручку, не оборачиваясь, произносит. – Не переживайте, как только все будет завершено, я уеду, и вы больше никогда меня не увидите.

С этими словами она уходит, тихо прикрывая за собой дверь.

Я валюсь на спинку стула, запрокидываю голову, зарывшись пальцами в волосы. Мне бы продышаться. Хоть немного, потому что за грудиной так сильно ломит, будто кто-то с корнем выкорчевывает ребра.

Я же договорился со змеей? Она меня поняла и сделает по-хорошему?

Очень хочется в это верить и в то же время накатывает ощущение, что все это только начало глобального звездеца, который вот-вот нагрянет в гости.

Из-за того, что боль в сердце не утихает ни на минуту, очень сложно сосредоточиться на работе. Я сваливаю раньше, несмотря на гору неотложных дел и мчусь домой. Срать на все. Меня крутит от желания увидеть Таську. Хочется держать ее за руку, не отпускать ни на миг. Страшно, что исчезнет.

Мужа как подменили. Спустя два года после свадьбы, у нас начался второй медовый месяц, наполненный нежностью, вниманием, страстью.

Макс расстарался, в одночасье превратив мою жизнь в сказку. Я опомниться не успела, как бордовые розы исчезли с моей тумбочки, уступив место нежным белым лилиям. Ужины в лучших ресторанах, а на выходные отдых в спа-отеле. Только он и я.

Я утопала в нем. Дышала им. Чувствовала, как проваливаюсь в него все глубже, прорастаю, так что не отделить, не разорвать. И в то же время, все сильнее становилась тоска от дурных мыслей и предчувствий.

В воскресенье вечером, вернувшись из СПА-отеля, мы решили, что нам срочно нужен отдых после отдыха. Поэтому заказали роллы и устроили еще один уютный, романтический вечер для двоих.

Разложившись прямо на полу, мы смотрели наш любимый фильм, смеялись и вкусно кушали. Завтра понедельник, снова работа, куча забот-хлопот, но сегодняшний вечер принадлежал только нам.

– Не могу смотреть, что этот дурак делает! – прикрыв лицо ладонью, я сквозь пальцы щурюсь на экран. Вроде чудят в телевизоре, а стыдно мне.

Краем глаза, замечаю, как у Макса моргает телефон.

Он берет его, смотрит на экран и недовольно поджимает губы, после чего откладывает мобильник в сторону. Экраном вниз.

Снова смотрит в телек:

– Подумаешь, парень не в себе, – смеется Кирсанов. Получается невпопад и натянуто. Это царапает.

И вообще я чувствую, как атмосфера неуловимо поменялась. Расслабленный до этого момента муж подбирается, хотя и пытается сделать вид, что все нормально. Взгляд не на происходящее на экране, а будто сквозь. Зрачки большие, почти во всю радужку.

С трудом сглатываю ком, поднявшийся в горле. Ничего не говорю, но телефон снова подает признаки жизни, а Кирсанов пытается сделать вид, что не замечает.

В этот раз не выдерживаю:

– Кто там тебя жаждет на ночь глядя? – спрашиваю, как бы невзначай, а у самой ни с того, ни с сего потеют ладони.

Напряжение нарастает. Я прямо ощущаю, как по коже бегут электрические разряды. Сжимаю покрепче колени, чтобы муж не заметил, как они начинают дрожать.

Макс досадливо отмахивается, а телефон снова сигналит входящим. На том конце провода кто-то очень настойчивый, и проигнорировать его не получается.

– Давай отвечу, скажу, что ты занят, – предлагаю по доброте душевной и тянусь к мобильнику, но Макс в последний момент выхватывает его прямо из-под моих пальцев.

У меня с размаху скручивает под ребрами. Смотрю на мужа, широко распахнув глаза, а он недовольно смахивает очередной звонок.

– Что это было?

– Работа, – в голосе нескрываемое раздражение.

– Так ответь.

– Не хочу. Для работы есть свое время, а этот вечер принадлежит только нам. Я не хочу разменивать его на посторонних.

Вроде все правильно говорит. Красиво, уверенно, но…фальшиво. Я чувствую, те самые ноты, которые появляются, когда он пытается что-то скрывать.

– Макс? – зову его, а он упрямо таращится в телек.

– Смотри фильм.

– У тебя снова звонок.

Я указываю на телефон, который моргает, изо всех сил пытаясь привлечь внимание хозяина. Макс шипит через зубы что-то нецензурное. Я чувствую, как его бомбит, и от этого становится не по себе.

– У тебя проблемы на работе? – надрывно спрашиваю у него, – Что-то случилось?

– Нет, конечно.

– Я впервые вижу, чтобы ты так старательно игнорировал звонки. Кто это?

Игнорирует последний вопрос:

– Я просто не хочу отвлекаться. Мне этой работы на неделе хватает. По уши. Сейчас наше с тобой время.

Внутри все ходуном ходит и зуб на зуб не попадает. Жуткое ощущение, лишающее кислорода.

– Ответь. Вдруг что-то случилось. Вдруг ЧП какое-нибудь.

Ловлю его взгляд. Он странный, и я не могу понять в чем дело.

– Макс?

– Ладно, – недовольно закатывает глаза, – раз ты так хочешь.

И отвечает…

Только не здесь, не рядом со мной. Легко поднявшись с пола, Макс забирает мобильник и уходит с ним на кухню:

– Водички заодно попью. Тебе принести?

Он уходит, а я остаюсь в комнате наедине с оглушающим грохотом сердца.

Кишки скручивает от дурных предчувствий, я будто стою на рубеже, на развилке, после которой дорога разделяется на две. И не угадаешь, какой из путей будет правильным.

Я не могу удержаться, поэтому подрываюсь с пола, и бегу следом за ним на кухню. Но не вхожу. Останавливаюсь за углом, судорожно вцепившись в стену, и вся превращаюсь в слух.

Макс отвечает не сразу. Проходит несколько секунд перед тем, как раздается его недовольное:

– Да!

На другом конце кто-то что-то говорит, я не могу разобрать ни слова, но одно знаю наверняка – голос женский. По спине острыми когтями царапает внезапный страх.

Это оно, да? То самое?

Меня аж ведет, но я только плотнее вжимаю ладонь в стену, продолжая слушать.

– Что за звонки на ночь глядя? – говорит Кирсанов, и его голос точно нельзя назвать радостным. Он полон стали и холода.

Снова женский писк в трубке, и мне до одури хочется разобрать слова, но не выходит.

– Это не могло потерпеть до завтра? – чеканит муж, – почему я должен заниматься рабочими вопросами в свой законный выходной?… Срочно? … Настолько, что не могло подождать меньше двенадцати часов, до начала рабочей недели…Чего-о-о? Включить удаленку прямо сейчас? Что за бред? Все завтра.

Не знаю, что ему там говорят, но в ответ он бреет очень строго и жестко.

Он выбирает меня.

Меня трясет. Я прижимаюсь лбом к стене и прикрываю глаза.

Он выбирает меня…

Я победила.

Тем временем Макс продолжает:

– Вариант договора на корпоративной почте. У тебя доступ есть, вот и занимайся…

Дальше идет скупое обсуждение каких-то чисел, сроков и наименований, ни слова на отвлеченные темы. Кирсанов немногословен, проговаривает быстро, по делу, и в каждой фразе явно слышится желание поскорее завершить этот разговор.

Когда он, наконец, замолкает, я аккуратно выглядываю из-за угла. Он стоит у окна, уперевшись ладонями в подоконник и смотрит в ночь. Я даже на расстоянии чувствую, как он напряжен.

– Кто это был? – тихо выскальзываю из своего укрытия.

Услышав мой голос Макс, дергается так явно, будто я его испугала, выдернув из тяжелых мыслей. Замирает на мгновение. Я слышу сиплый вдох, но когда оборачивается на губах кривая улыбка:

– Коллега.

Я подхожу ближе и заглядываю в темные глаза. Они в отличие от губ не улыбаются.

– Коллега?

– Да…Карьеристка, мать ее, готовая ночами напролет работать.

– Надо же, – поджимаю губы, – А эта твоя коллега не знает про правила двух восьмерок? Все звонки по рабочим вопросам не раньше восьми утра, и не позже восьми вечера. В остальное время человек имеет право заниматься личными делами и не думать о том, что происходит на какой-то там работе.