К дому Климовой вернулись уже вечером. Свет уличных фонарей безуспешно боролся с осенней темнотой, выхватывая из пространства круги жидкого желтого света.

– Ну, пока! – сказала Алина, войдя в подъезд и останавливаясь у окна в промежутке между первым и вторым этажом. – Еще увидимся. И спасибо за цветы!

Она провела щекой по нежным лепесткам и улыбнулась так, что у Саньки в голове помутилось. Он не выдержал, прекращая борьбу с самим собой, которую вел весь долгий вечер, притянул к себе девушку и поцеловал, склонившись к ней прямо через охапку цветов в ее руках.

Розы мялись и теряли лепестки, а бывшие одноклассники никак не могли оторваться друг от друга. Саня чувствовал, как его подхватывает невидимая волна и несет, несет неизвестно куда. Он вытащил из рук Алины букет, чтобы не мешал, и закинул на подоконник. Прижал девушку к себе сильнее, сходя с ума от вкуса ее губ.

Вдруг она со смехом выскользнула из объятий.

– Но-но, не наглей, Лисин!

Даже в тусклом свете одинокой лампочки в подъезде было видно, как раскраснелись ее щеки, как горят глаза. Все его существо тянулось к Алине, но выставленная в запрещающем жесте ладонь заставила остановиться.

И вдруг Санька, будто его кто дернул за язык, ляпнул без всякой подготовки, просто поддавшись эмоциям:

– Алин, я тебя люблю. Выходи за меня замуж!

– Что-о-о?..

Синие глаза изумленно округлились. И вдруг красотка захохотала, уткнувшись лицом в ладони.

– Да вы что, сговорились с Дрёмовым?!

– С кем? – растерялся парень.

– Да Женька буквально день назад приперся, как ты сейчас, с точно таким же букетом и тоже звал замуж! Решили разыграть меня, что ли?..

– Н-нет, – мотнул головой Санька, ощущая себя падающим с двадцать пятого этажа. – Никто тебя не разыгрывает.

Алина еще долго смеялась, даже смахнула выступившие на глазах слезы.

– Ой, мальчики, какие же вы смешные!

Санька мысленно упал на твердый асфальт, переломав себе все кости, но встал и отряхнулся. Чувство собственного достоинства помогло.

– И что ты ответила Женьке?

– То же, что и тебе отвечу, Санечка! – Девушка перестала смеяться, а прелестное личико мгновенно повзрослело. – Давай серьезно, Саш. Ты же сам называл меня принцессой. – Он кивнул. – Принцессе, Сашенька, нужен дворец, наряды для балов, драгоценности, выходы в свет, в общем, нормальная жизнь. А что ты можешь предложить? Ничего. Ну разве что крошечную двухкомнатную хрущёвку. Ни денег, ни подарков, ни поездок на заграничные курорты. А я не готова отказывать себе в самом необходимом, экономить на всем и пахать как прóклятая на кухне, готовя мужу день за днем щи-борщи. Ты, Сашенька, сначала твердо встань на ноги, обеспечь мне достойную жизнь, а потом уже сватайся. Иначе никак!

Красавица снова лучезарно улыбнулась, прихватила с собой брошенные на подоконнике розы и побежала вверх по лестнице, шепнув на прощание:

– А за букет спасибо!

Вдогонку словам полетел воздушный поцелуй.

Санька обессиленно привалился к стене, совершенно сбитый с толку.

Ему отказали или все-таки оставили каплю надежды?

Вот как понять этих женщин?..

Напевая веселую песенку, Алина вошла в кухню, где мать готовила ужин.

– Опять букет? – удивилась Тамара, закрывая крышкой сковороду. По кухне волнами плыли аппетитные ароматы. – От кого?

– От Саши Лисина. Вернулся из армии и замуж предлагал.

– Чего?!

Мать грозно сдвинула брови, наблюдая, как Алина достает хрустальную вазу и ставит в нее букет.

– Очередной жених сделал мне предложение, мамочка.

– Об этих голодранцах даже думать не смей! Только через мой труп!

– Успокойся, мам! Я пока замуж не собираюсь ни за кого, ни за богатых, ни за голодранцев. Но получать такие букеты приятно, что ни говори.

Тамара перевела дух. Вроде бы дочка говорит правду. Она очень боялась, что девочка поддастся эмоциям, сглупит и испортит себе жизнь. Поэтому изо дня в день внушала ей правильные мысли и установки. Но материнское сердце все равно беспокоилось: а вдруг не послушает мудрых советов?.. Молодость глупа и порывиста.

– У меня в парикмахерской есть постоянный клиент, хозяин нескольких магазинов. Человек состоятельный и свободный. Говорят, он развелся год назад. Надо бы тебя с ним познакомить.

– А сколько ему лет? – поинтересовалась Алина, поправляя в вазе розы.

– Какая разница? Я же говорю: он состоятельный и свободный!

– Но очень старый…

– Ему еще сорока нет.

– Пф! – насмешливо фыркнула девушка. – Древний старик. Я с таким знакомиться не хочу. Хочу молодого и красивого!

– Увы, доча, все молодые и красивые – нищие. А нищета никак не способствует счастливой жизни. Поверь мне…

Первым желанием было пойти и набить морду Дрёмову. Вечно он лезет ему под ноги! А он-то, наивный дурачок, за год расслабился, выбросил из головы мысли о конкуренте. Не тут-то было!

Но Санька быстро успокоился, осознав, что ему это никак не поможет.

Вернулся домой. Надо же, пока была жива бабушка, квартира всегда казалась теплой и уютной. А теперь как-то… одичала. Тонкий слой пыли серел везде: на полу, на мебели, на портьерах. «М-да, Алинка права, – понял парень, – даже если отмыть и отдраить эту квартирку до блеска, она никак не сойдет за королевский замок. Слишком мала».

На кухне поставил на плиту чайник и сел за стол. Надо было что-то делать, искать деньги. Клянчить у матери не хотелось. Да и стыдно девятнадцатилетнему парню, взрослому человеку, что-то просить у мамы, – стыдно и даже неприлично.

Надо самому решать проблему. Но мысли в голове разбегались, и прийти к какому-то здравому решению никак не получалось.

Санька выпил пустой чай, потому что кроме заварки в доме ничего не было, и принял решение поговорить с умным человеком.

Первым в списке умудренных жизненным опытом у него стоял дядя Коля.

На следующий день Лис отправился на турбазу, где все еще работал завхозом добродушный и трудолюбивый старик.

Ноябрь – не лучший месяц для отдыха. Поэтому турбаза на берегу живописного озера словно дремала под покрывалом серых туч. Коттеджи для гостей стояли мокрые от дождя, холодные ветра выдували остатки тепла из большого гостевого дома на двенадцать номеров. Ресторан под шатровой крышей был пуст и скучен.

Окружающий базу лес нахохлился и, кажется, стал еще дремучее. Некогда синяя гладь озера, по которой в прошлой жизни они катались на лодке с Алинкой, посерела, приобретя оттенки стали. А северный ветер неустанно гнал сердитые волны, так что о лодочных прогулках можно было забыть до весны.

Турбаза ждала зимы. Когда все укроет пушистый снег, разодев столетние ели и сосны в белые шубы и нахлобучив на крыши коттеджей меховые шапки. Когда окрестный лес прочертят параллельные полоски лыжни, а озеро покроется льдом, превратившись в первоклассный каток. Из труб потянется вкусный дымок, а на детской площадке вырастет снежная крепость. И пространство вокруг наполнится жизнью и голосами людей, детским смехом. А на Новый год черное ночное небо расцветят всполохи фейерверка.

Дядя Коля, Николай Степанович, встретил неожиданного гостя с радостью, не скрывая улыбки под пышными седыми усами.

– О, Сашок приехал! Отслужил, значит?

– Отслужил, дядя Коля.

Санька застыл на пороге небольшого деревянного домика, в котором обитал завхоз.

– Заходи, заходи, чего на пороге топтаться? – втащил его в домашнее тепло хозяин. – Изменился ты, паря: повзрослел, возмужал. Ну, как и полагается солдату. Помнится, и я после армии вернулся взрослым мужиком. Армия, она такая.

Старик засуетился на маленькой кухоньке, хлопая дверцей холодильника.

– За стол садись, обедать будем. Небось голодный? Я в твоем возрасте всегда был голодным. Бывало, возьмешь краюху ржаного хлеба, сольцой сверху посыплешь и ешь. Мм-м, так вкусно да сытно! Но мы с тобой не только хлебом покормимся. У меня полноценный обед имеется. Кухарка-то наша Тимофеевна (помнишь ее?) еще работает. Так что ешь от пуза, Сашок. И рассказывай.