© Д. Щедрина, текст, 2024

© Издательство «Четыре», 2024

– Дрёмов, Лисин, как же вам не стыдно?! – строго вопрошала директор школы, нависнув над притихшими школярами. – Вы же вроде взрослые уже. Пятый класс, а ведете себя как маленькие. Из-за чего подрались? Ну, рассказывайте!

Но оба провинившихся пацана только ниже склонили вихрастые головы и потупили глаза. Директриса, дама крупная и громогласная, недовольно вздохнула.

– Ладно, не хотите признаваться – не надо. Чтобы завтра ваши родители были у меня! Драчуны бессовестные… – И выставила их из кабинета.

Мальчишки, оба перепачканные в пыли, один с оторванной от школьного пиджака пуговицей, другой с порванным карманом, понеслись по пустому длинному коридору. Шел шестой урок. Звук их шагов гулко отдавался в обширном пространстве.

Выскочили на лестницу и побежали вниз. Только ученические рюкзаки весело подпрыгивали на детских спинах.

– Что, Женька, батя твой тебе сразу голову оторвет или сначала уши отрежет? – съехидничал Лисин – длинненький, тощенький и голубоглазый.

– Не, Санька, если трезвый будет, он просто отходит меня ремнем по заднице. А если пьяный, как обычно, вообще не обратит внимания. А вот твоя бабка будет тебе мозг выносить неделю, а то и больше.

Лисин промолчал. Перспектива вырисовывалась неприятная. Он жил с бабушкой, пока мать с новым мужем зарабатывали деньги где-то на Севере. Бабушка же была любительницей занудных нравоучений. Уши вяли от ее педагогического бубнежа. А куда денешься? Женька Дрёмов, у которого отец почти не просыхал, а мать сутками пропадала на работе, был прав: вынесет ему мозг бабка, как пить дать вынесет!

Чуть более крепкий и плотный Дрёмов оттеснил одноклассника в дверях плечом и выскочил на школьное крыльцо первым.

Теплое сентябрьское солнце заливало школьный двор. На клумбах, лелеемых завхозом, цвели астры и бегонии. Недавно освободившиеся от уроков младшеклассники мелкими группками кучковались на спортивной площадке, развесив яркие цветастые рюкзачки на шведской стенке или побросав их на землю.

Лисин сделал рывок и поравнялся с одноклассником, решив ему не уступать. Вдруг звонкий девичий голос заставил обоих остановиться и повернуть головы вправо.

– Эй, драчуны, как все прошло?

От старой липы, раскинувшей свои ветви на половину школьного двора, к ним медленно шла девочка в короткой плиссированной юбочке, с пышным бантом на голове. Глаза у нее были такие синие, что в первый момент оба пацана потеряли дар речи.

– Что языки проглотили? – самая красивая девочка в классе Алина Климова с насмешкой смотрела на одноклассников. – Вы же дураки оба. Ну из-за чего устроили драку? Да еще и поперлись на стадион прямо под окна директорского кабинета!

– Я же говорил, надо было на пустырь идти, – толкнул плечом товарища Дрёмов, но тот только зачарованно таращился на красавицу. Его взгляд словно приклеился к крошечной коричневой родинке над верхней губой девочки. От этой родинки что-то у него в голове отключалось, и она заполнялась разноцветным туманом.

Климова, поправив жестом заправской сердцеедки длинные, вьющиеся русые волосы, продолжала:

– Тебе, Сашка, не понравилось, что Женька мой рюкзак до дома донес? Придурок! Нашли из-за чего ссориться… На, неси, чтобы не было обидно. – С этими словами она сунула Лисину розовый рюкзачок с изображением единорога. – А ты, Женька, сегодня понесешь мою сменку! Можете меняться каждый день, чтоб не драться понапрасну.

Мешок со сменной обувью, тоже ярко-розовый, оказался в руках Дрёмова. Тот благоговейно прижал его к груди. Алинка повернулась так, что плиссированная юбка куполом раскрылась и опустилась вокруг ног, и зашагала в сторону школьных ворот. А оба пацана потянулись за ней, словно привязанные, не отрывая глаз от ее стройной фигурки.

Санька Лисин пристроил тяжеленный рюкзак красотки на правое плечо, слегка скособочившись, не чувствуя его тяжести. А девочка походкой манекенщицы не шла, а плыла впереди. И такая она была вся легкая и воздушная, что казалось, вот-вот взлетит и упорхнет в неведомые дали, подхваченная ветром. А Санька побежит за ней, даже если придется бежать до самого края света.

Рядом, не отставая ни на шаг, тащился Женька Дрёмов.

Санька прилип к окну, высматривая бабушку. Он вовсе не боялся, что после разговора с директором школы та его накажет ремнем. Бабушка Анна Ивановна, в отличие от Женькиного батяни, никогда не прибегала к физическому насилию в воспитательных целях, потому что была доброй и мягкой. Нет, скорее всего, она долго и нудно будет читать внуку нотацию. Но на этот случай Санька уже придумал способ спасения: бабушка будет бубнить, а он мысленно станет повторять стихотворение, которое им задали выучить по литературе. А нравоучительные слова пусть влетают ему в одно ухо и вылетают через другое!

Вроде ничего страшного пацану не грозило, но он почему-то волновался, даже не мог усидеть над учебниками, предусмотрительно раскрытыми на письменном столе. Все-таки к директору бабушку вызывали в первый раз…

Вот ее невысокая полная фигура показалась на детской площадке перед домом. Что-то в груди Саньки сжалось и неприятно заныло от вида опущенных плеч и склоненной головы бабушки. Пожилая женщина шла, тяжело переставляя уставшие ноги. Еще бы, ведь она работала поваром в детском саду и целыми днями крутилась возле кастрюль и сковородок. Присесть было некогда. А тут еще вызов к директору школы!

Санька метнулся к столу и придвинул к себе сразу два учебника, изображая прилежного ученика, когда в замке входной двери скрипнул ключ.

Вошла бабушка и завозилась в коридоре. Затаив дыхание, мальчик ловил каждый звук. Он хотел сделать вид, что не заметил бабушкиного прихода, но не выдержал и вышел ей навстречу.

Анна Ивановна печально улыбнулась и потрепала внука по волосам.

– Ну что, Сашуня, ты суп-то поел или опять не стал? Суп надо есть обязательно. Врачи говорят, это полезно для пищеварения. А заботиться о здоровье надо смолоду.

Санька промолчал, исподтишка наблюдая за бабушкой. А та прошла в кухню и стала греметь посудой, разогревая обед. Вдруг резко повернулась к мальчику, всхлипнула и заплакала, прижав его к своему большому и мягкому животу.

– Прости меня, Сашенька, прости!

Санька совсем растерялся и почувствовал, как к глазам подступают слезы.

– За что, ба?

– За то, что растешь без нормальных родителей. Тебе бы мамку да папку, любящих, заботливых, а не занудную старуху, как я.

– Ты не старуха, ба, – глухо пробормотал Санька, уткнувшись носом в бабушкин живот и пряча глаза.

– Старуха, старуха, чего уж там! Не справляюсь я с твоим воспитанием, что-то не так делаю. А что – не знаю. Я ведь всего-то хочу, чтобы ты, Сашенька, вырос хорошим человеком. Большего ведь и не надо.

Бабушка выпустила его из объятий и села на табуретку, вытирая мокрые глаза кухонным полотенцем. Санька тоже тайком смахнул слезу и шмыгнул носом.

– Я знаю, золотой мой, что ты хороший мальчик, и если подрался, значит, была тому причина. Ну подрался и подрался! Пиджак можно почистить и карман оторванный пришить. Дело поправимое. Но ты себе все-таки заруби на носу, что драться нехорошо. Просто подумай немного, как решить проблему все же без помощи кулаков. И все у тебя получится, потому что ты у меня самый хороший мальчик.

Санька покраснел до корней волос и осторожно примостился на краешке табуретки. Хорошим он себя вовсе не считал. Но спорить с бабушкой не стал, а задал ей самый важный вопрос, беспокоивший его уже второй день.

– Ба, ты расскажешь про драку маме, когда она позвонит?

Он даже затаил дыхание в ожидании ответа. Если бабушка все расскажет, то мама может рассердиться и не взять его летом на море. А о море Санька мечтал уже несколько лет, класса со второго. Он рассматривал в журналах фотографии с морскими пейзажами, брал в библиотеке книги о моряках и их приключениях, представлял, как плывет на большом парусном корабле, стоя у штурвала.