Может, он не станет беспокоиться. Помнишь? Ты бросила его во второй раз после того, как он только что простил тебя за первый. Кроме того, разве он не женится?
— Простите, что? – отозвалась я, внезапно осознав, что пожилой мужчина спросил меня о чем-то. Он протянул морщинистую руку с дрожащими пальцами, чтобы пожать мою. В моем горле образовался ком, и я быстро сглотнула его. — Я... Молли.
Не было смысла продолжать называть себя Лори Уилсон, поскольку Кирилл знал это имя. Куда бы я ни направлялась, я не могла позволить себе заниматься чем-то официальным, где бы мне понадобились документы для работы.
— Я Фред. Приятно познакомиться, Молли. Мне нравится это имя. Когда-то я знал одну Молли. Сейчас его уже не так часто услышишь, – сказал он, улыбаясь мне. — Куда ты направляешься, Молли?
Я пожевала губу.
— Я еще не решила. Я даже не знаю, где останавливается этот поезд.
Фред нахмурил брови, глядя на меня.
— Ты должна знать, куда держишь путь, юная леди. Как еще ты туда попадешь?
— Я не знаю, – хихикнула я, расслабляясь в его присутствии. Было приятно отвлечься от боли, пульсирующей в моей голове.
— Через четыре часа будет моя остановка. Может, ты подумаешь о том, чтобы посетить мой небольшой городок. Он красивый, как картинка, – сказал он. — Давай я расскажу тебе о нем.
— Хорошо.
Я устроилась поудобнее, и Фред стал описывать мне Уиллоу-Крик, место, где он прожил всю свою жизнь. Я пыталась представить себе такое же стабильное существование и не думать о татуированном мужчине с темными, проницательными глазами, которого я оставила позади. Это было трудно.
Несмотря на все, что рассказал мне Николай, я чувствовала себя виноватой за то, что сбежала. Как бы сильно это меня ни раздражало, чувство вины грызло меня изнутри. Я снова бросила его, хотя на этот раз он заслужил. Осознание этого не сделало путешествие менее тоскливым.
Глава 8
Молли
Два месяца спустя
— Молли! Помни, тебе нужно подписать информационный лист, – раздался голос.
Я кивнула сама себе.
— Сейчас!
Сегодня в офисе проходил инструктаж по технике безопасности, и разнообразие травм, которые могли произойти в столь безопасной рабочей среде, были достойны смеха для бывшей сотрудницы «Синего кролика». Но это был Уиллоу-Крик, поэтому напряжение шеи и глаз было худшей опасностью на рабочем месте, которую смогла придумать Линда из отдела кадров.
Уиллоу-Крик оказался таким же идиллическим и милым, как и обещал Фред. Лучше всего то, что местная община приняла меня, когда я была сломлена. Потребовалось два месяца, чтобы перестать ждать, что Кирилл ворвется в дверь офиса и потащит меня обратно.
Я перестала подпрыгивать каждый раз, когда звенел маленький колокольчик над дверью, хотя и не знала, было ли это облегчением или разочарованием.
Я работала за стойкой регистрации в страховой компании. Наконец-то я получила работу, не связанную с короткими шортами, что делало ее лучшей работой, которая у меня когда-либо была.
Фред позволил мне снять у него комнату, хотя я знала, что он слишком занижает мне арендную плату. Он жалел меня, поскольку почти каждое утро я проводила на коленях перед унитазом, выплевывая свои кишки.
Пока что мы с малышом ладили примерно так же, как и с его отцом. У нас были, мягко говоря, неспокойные отношения. Но, несмотря на отсутствие аппетита и потерю веса из-за утренней тошноты, усталости и гормонов, по вечерам были моменты, когда я клала руку на легкую выпуклость своего живота и представляла себе маленького человечка внутри. Наполовину я, наполовину Кирилл, единственный мужчина, которого я когда-либо любила. Неважно, как был зачат ребенок, он был плодом любви, и я не могла об этом забыть.
Я подписала информационный лист и покинула офис на вечер. Наконец-то у меня была работа, которая заканчивалась с заходом солнца. Было приятно ложиться спать каждую ночь, как того требовал мой организм. Я брала дополнительные онлайн-уроки, чтобы лучше разбираться в офисном администрировании, и проводила время с Фредом, в основном за просмотром старых фильмов или партией в шахматы; он обыгрывал меня каждый раз. Это была тихая, идеальная жизнь, но я не могла избавиться от чувства одиночества.
Каждую ночь, когда я отчаянно пыталась уснуть, ко мне приходил призрак Кирилла, темный и одержимый. Воспоминания о его прикосновениях мучили меня, заставляя страстно мечтать о том, как его тело глубоко вдавливает мое в матрас.
Я хотела раствориться в нем. Я хотела скучать по нему меньше.
За последние несколько месяцев моя жизнь круто изменилась. Долгое время меня бросало из одной жизни в другую, и мне не за что было зацепиться. Теперь у меня было что-то. Кто-то. Ребенок был моей связью с реальности, делая каждую секунду дня пугающе настоящей. Все, что я делала, каждый мой выбор больше не касался только меня. Это влияло и на кого-то другого, что добавляло веса всему, что итак было трудно выносить.
Иногда я просыпалась утром с уверенностью, что оставить Кирилла таким образом было самым эгоистичным поступком, который я когда-либо совершала. В других случаях я была уверена, что защита будущего ребенка была самым бескорыстным поступком в моей жизни.
Я вышла из офиса и побрела по красивой Мэйн-стрит. Я работала прямо в центре небольшого ряда магазинов и каждый день видела одних и тех же людей. Проходя мимо, я помахала Сэму, бакалейщику. Он закрывал магазин на ночь и направлялся домой к жене и новорожденному сыну. Дальше по улице Элси из «Без фильтра», местной экстравагантной кофейни, безумно жестикулировала мне изнутри. Она готовила отличный грязный чай3 без кофеина, но сегодня я был вымотана, поэтому сделала извиняющееся лицо и продолжила путь.
Как правило я возвращалась к Фреду на автобусе с угла Мейпл и Мэйн, и сейчас увидела, как он приближается с другой стороны. Поэтому прибавила скорость и энергичным нью-йоркским шагом дошла до остановки, на ходу выуживая мелочь из кошелька. В автобусе я села на свое обычное место и уставилась на теплое вечернее солнце по другую сторону Мэйн-стрит. Уиллоу-Крик был сказочным спасением от проблем, которые преследовали меня в Нью-Йорке. Люди были добрыми, а жизнь текла медленно и размеренно. У меня была крыша над головой и работа, которую я не ненавидела.
Я могла бы жить здесь вечно, и у меня никогда не было бы повода для жалоб. Это знание тяжелым грузом лежало внутри меня вместе с несчастьем. Правда заключалась в том, что я скучала по городу. Я скучала по своим друзьям, пробкам и хаосу. Я скучала по энергии, вибрирующей на тротуаре, по которому изо дня в день ходили миллионы подошв.
Больше всего я скучала по нему.
Я скучала по нему с каждым вздохом. Его присутствие было повсюду вокруг меня, и каждое утро он был первой мыслью в моей голове. Ну, теперь второй, после ребенка. Но мысли о ребенке заставляли меня думать и о нем. Я полностью облажалась, поскольку была недовольна прекрасным городом и совершенно безопасной и упорядоченной жизнью.
Я никогда не чувствовала себя более разбитой и злой на весь мир, чем в Уиллоу-Крик. Контраст между прекрасно функционирующими жителями и мной только усугублял мое смятение. Принадлежала ли я себе в подобном месте?
Нет, и никогда не будешь. Голос в моей голове поменял тембр на протяжении долгих одиноких ночей. Ты нигде не принадлежишь себе, и я тоже. Мы принадлежим только друг другу. Все остальное не имеет значения. Голос Кирилла стал тем внутренним голосом, который с каждым днем мучил меня все сильнее.
Порой мне казалось, что я схожу с ума или гормоны беременности творят чудеса с моим разумом. Горькая правда заключалась в том, что Кирилл использовал меня, лгал мне и пытался контролировать мое будущее так, как я никогда не смогу простить. Поразительно, сколько раз мне приходилось напоминать себе об этом. Любовь действительно была величайшей слабостью.
