Маша меня убьёт!

После последней мысли, я стал вспоминать, что было вчера, хотя и началось все с Нового Года.

— Дорогие, дамы, — начал я тогда, держа бокал в руке. — Уходящий год был тяжёлым, но мы его пережили с немалым прибытком…

Моя предновогодняя речь перед двумя женщинами не была длинной. Но не потому, что сказать нечего. Просто я постарался быть кратким. Сказал про достижения каждого в уходящем году, про ожидания от наступающего.

Потом было застолье, алкоголь и танцы. В какой-то момент, я заметил, что меня откровенно хотят напоить. На это я посмеялся, мол, с моей чувствительностью к алкоголю, надо выпить раз в десять больше. Женщины похихикали, а я насторожился — с чего бы им меня доводить до состояния опьянения? Через неделю, когда женщины начали варить зелье, вопрос стал ещё интереснее. Сначала, конечно, я подумал, что это очередные уроки, теперь по зельеварению, но то, что работала не Маша, а Лили, заставило меня полюбопытствовать.

Дом-артефакт с легкостью помог мне заглянуть в рабочий журнал в зельеварне, и то, что я там увидел, заставило насторожиться. Рецепт зелья повышающего чувствительность к алкоголю. Похоже, что они не оставили намерение напоить меня. Но зачем?

Ладно, посмотрим по ходу дела. Всё равно, даже если я напьюсь в хлам, остается окклюменция. С её помощью я могу абстрагироваться от воздействия спирта, и нарушить планы мошенниц. Но торопиться с выводами не стал, вряд ли у них плохие намерения.

Зелье мне подлили на праздновании дня рождения Лили. И вновь стали подливать вино. А я пил. К тому же от женщин не чувствовалось никакой агрессии. Только веселье интерес и нетерпение. Словно они задумали шутку.

Это позволило мне немного расслабиться, и потанцевать с дамами.

— Алекс, — обратилась ко мне рыжая, когда мы кружились в танце, под наблюдением Маши. При этом она не выражала недовольства, скорее ее взгляд, к моему недоумению, можно назвать умилением. — А ведь раньше, моя попа была маленькой, я даже комплексовала по этому поводу. Признайся, это твоя заслуга, что она теперь такая?

— А чья же ещё? Я ещё в детстве заметил, что с ней у тебя не всё в порядке. А когда взял в руки кости твоего тазобедренного сустава, то увидел патологию, и исправил ее. А потом осталось только придать правильную форму растущей плоти. И вуаля, красивая и сексуальная попка готова.

Лили захихикала. А мои руки продолжали лежать на тонкой, подростковой талии. Вместе с этой деталью, великолепная попа и крупная грудь смотрелись бесподобно. Я гордился своей работой, и, при этом, она манила меня. Притягивала взгляд, звала прикоснуться.

— А ты не хочешь снова взять в руки мой… тазобедренный сустав?

Её слова ввели меня в ступор. И появилось смутное понимание происходящего.

Мы остановились. Лили все ещё была в моих объятиях. Я виновато посмотрел на Машу, и попробовал отступить, но рыжая не отпускала. Моя жена, поняв, что что-то случилось, подошла к нам.

— Ты сказала?

— Пока не успела.

— Дамы, вам не кажется, что ваши игры могут зайти куда-то не туда. Давайте выкладывайте, что вы задумали.

Лили попыталась что-то сказать, но Маша её остановила.

— Я тебе сразу сказала, что не надо сравнивать Алекса с другими мужчинами, которые не могут удержать свой хер в штанах, и лезут к тебе с непристойными предложениями.

— Так вы решили проверить меня. Буду ли я изменять Мэри?

— Нет, Алекс, — сказала Маша. — Мы решили подпоить тебя, и соблазнить на секс с Лили.

— Но ведь, у неё, до сих пор работает клятва верности Джеймсу.

— Нет, Алекс, — взяла слово Лили. — Поверь мне, давший клятву чувствует кому хранит верность. И в моем случае это не Джеймс. А ты.

— Но как?

— Я в таких делах не разбираюсь, но предположу, что тут сыграло много факторов. Таких как то, что ты Поттер. То, что мой сын фактически воспринимает тебя как отца. То что ты вытащил меня с того света, и заботишься не меньше чем о своей жене. И, наконец, что ты сказал, когда ввел меня за руку в свой дом?

— Мой дом — твой дом. Здесь ты получишь заботу и защиту как часть семьи.

— Вот! — подняла указательный палец рыжая. — Это часть кельтской супружеской клятвы.

— А ты пообещала заботится о благе дома.

— Это тоже часть клятвы. Но этого хватило.

— Маша? — посмотрел я на улыбающуюся жену.

— Я знаю всё это. И согласна.

— Но, почему?

— Мы подружились. А тебя подолгу не бывает дома. А что до постели, то, прости, но тебя для меня бывает много, — Мэри сделала большой глоток. — Нужна помощница.

— Опять?

— Что опять?

— Ничего. Мне надо подумать, — не говорить же ей про Вику и Надю. А нынешняя ситуация хоть и похожа, но отличается тем, что мой отказ обречёт Лили на одиночество. Она уже привязана.

— У меня же нет выбора?

— Есть. Прогнать Лили.

— Ну да. Прогнать твою подругу. И самолично устроить разлад в семье. Не скрою, Лили меня привлекает со школы. А ты не будешь ревновать?

В итоге женщины получили мое согласие. И полночи благодарили меня.

Я блаженно улыбнулся, и ужом выскользнув из постели направился спасать пузырь.

В марте на связь вышел Виталии Сергеевич Меранов. Это был первый раз когда представители СССР сами искали встречи. Хотя, в отличие от прежнего, теперь для этого достаточно было позвонить через колдофон.

— Алекс, добрый день.

— Здравствуйте, Виталий Сергеевич. Какими судьбами?

— Я по поводу твоего решения о переезде волшебников на Марс. Мы тут пообсуждали это, и решили внести дополнения. Так мы сможем реализовать многие социальные проекты. Да и контроль будет проще. Вот для начала мы решили основать школу и университет магии на Марсе. Проблема в том, что популяция магов у нас небольшая, и университет для неё не нужен. У вас ситуация аналогичная. Вот если он будет общим, то проект сразу становится актуальным.

— Знаете, Виталий Сергеевич, я уже думал об этом. Пока у нас есть Хогвартс, но в ваше предложение более перспективно. Я согласен. Когда можно посмотреть подробности проекта?

Визит в Москву я совершил в тот же день. Правда все свелось к подписанию документов, так как меня все устроило. Разве что над архитектурным проектом пришлось посидеть, так как мне показали пять вариантов. Выбрал тот, в котором было основной корпус был похож на Зимний Дворец. Конечно, были и другие здания: общежития, столовая, хозяйственные постройки.

Отдельно стояла школа-интернат для сирот. Не уверен, что он нужен, но — пусть будет.

Сложнее было отмахаться от должности директора всего этого. У меня хватает дел и без этого.

23 июня 1994

К хижине Хагрида я прибыл еще до министра с палачом, и стал ждать парочку из будущего. Но время шло, а Гарри с Гермионой все не появлялись. От школы послышались голоса Дамблдора и Фаджа, а их не было. Похоже, что что-то пошло не так. Пришлось спасать Клювокрыла самому. Проблема была в том, что меня гиппогриф не знал, а значит пришлось потратить время на знакомство, поклоны и прочее. Но и так, я справился до того, как министр вышел из хижины.

Уведя зверя в лес, я открыл портал и перешел с ним в Грейтуейт. Там перепоручил своим зоологам, и вернулся в Хогвартс.

Гремучая Ива стояла на своем месте, сильно шевеля ветвями. Но сканирующее заклинание показало, что под землёй, к ней приближаются люди. Значит скоро она замрёт не шевелясь, словно обычная. И верно. Под корнями появился рыжий, полосатый кот, и нажал на неприметный сучок. Ива замерла.

— Понимаешь, что это значит? — услышал я приглушённый, порыкивающий голос из-под корней ивы. Я усилил слух. — Разоблачение Петтигрю?

— То, что ты теперь свободен? — предположил голос Гарри.

— Да… А скажи, ты знаешь, что я твой крёстный отец?

— Знаю.

— Хм-м… Твои родители назначили меня твоим опекуном, — Сириус запнулся, — если с ними что-то случится… Я, разумеется, пойму, если ты захочешь остаться с дядей и тётей… Но ты, всё таки подумай… Моё доброе имя восстановлено… Может, если бы ты захотел… э-э… Другой дом…