– Привет, – решительно отвечает она, готовая ко всему.

– Все в порядке? Вижу твою машину на парковке, ты на работе?

– Все хорошо, – перечисляет она, – я на работе, а машина, да, на парковке.

– Нью-Йорк уже бурлит деталями нашей сделки.

– Ты постарался?

– Конечно. Официально мы хотели провернуть дело тихо, но Митчелл, гад такой, всем рассказал.

– Как Бонни отреагировала?

– Бонни… – Его голос тускнеет. – Она рада за тебя. Флоренс, я сейчас один в офис иду. Поднимешься со мной?

– Грег, мы столько раз обсуждали репутацию.

– Мне очень нужно с тобой поговорить. Давай считать, что мы празднуем сделку?

– Хорошо, – соглашается она.

В конце концов, Флоренс ему обязана из-за этого решения. Даже если ей и не нравится идея, одна встреча не должна стать критичной.

На парковке пусто, но она все равно волнуется – не хочется сейчас лишних прохожих. Грег стоит у своего персонального лифта и улыбается, оглядывая ее с ног до головы.

– Как себя чувствует владелица трех тысяч квадратных футов в центре Манхэттена?

– Очень властно, – приосанивается Флоренс. – Ко мне приходил Уэбер.

– Надеюсь, умолять о прощении и валяться в ногах.

– Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но мы на самом деле здорово поговорили. Кажется, он хочет зарыть топор войны.

Двери лифта открываются, и Грег кивает, приглашая ее войти.

– Если бы я знал, что он отстанет, как только я избавлюсь от помещения, продал бы тебе его три года назад, – произносит он.

Тогда она бы не смогла сказать, что накопила денег. Да и не была готова к такому счастью. Флоренс вдруг пронзает осознанием: все происходит удивительно вовремя. Именно сейчас ей не нужны поддержка и страховка в виде Грега или Гэри: она может самостоятельно вести бизнес. И понять Уэбера. И разделить управление.

Как будто вселенная ждала, пока Флоренс вырастет, чтобы дать ей то, о чем она мечтала.

В кабинете Грег отодвигает для нее кресло и достает из шкафа бутылку вина.

– Шабли, – сообщает он, – наше праздничное вино.

– Ты говорил, что времена шабли прошли, – грустно улыбается Флоренс.

– Может, ошибался?

Грег открывает бутылку, разливает вино и подходит к ней, присаживаясь на край своего стола. Протягивает Флоренс бокал, внимательно смотрит в глаза.

Становится по-старому тепло, будто она вернулась на четыре года назад, но одновременно с этим – неуютно. Грег пробуждает в ней ностальгию, но намеренно ли?

– Ты договорилась со Стивеном по поводу квартиры?

– Да, завтра съезжаю, – оживляется Флоренс, – спасибо, что приютил. И что показал, насколько ненормально у меня было. Стив предложил мне отличный вариант с подходящей ценой. Я даже подумала, не взять ли ипотеку. Может, пора и своей квартирой обзавестись.

– Значит, я вовремя. – Грег ставит бокал на стол и нервно проводит ладонями по светлым брюкам. – Ты больше от меня не зависишь ни в чем, даже мои друзья в галерее не так уж и нужны – ты ведь помирилась с Уэбером.

– Это не значит, что я не буду благодарна тебе, – нервничает Флоренс.

К чему он ведет? Шабли, вот эта фраза – что он на самом деле хочет сказать?

– Я так больше не могу, – тихо произносит он. – Флорри, я понимаю, что сделал ошибку. Самую большую ошибку в своей жизни.

– Какую?

– Отпустил тебя.

Бокал выпадает из рук, разбиваясь о пол, но они оба смотрят только друг на друга.

– Я не понимаю, – шепчет Флоренс.

– Все очень просто. Я тоже думал, что это сложно: моя семья, бизнес, тяжесть фамилии. Меня воспитывали как наследника, а не человека, поэтому когда встал выбор – ты или то, ради чего я был рожден, – предпочел второе. И это было неправильно.

Грег поднимается, отходит, оставляя ее совершенно размазанной этими словами.

– У меня не было ничего своего, и я подумал: разве могу что-то сделать? Девушка, жена – сколько раз люди расстаются и влюбляются? Пусть Бонни, привыкну, зато цель будет достигнута. Но за три года я так и не привык. Не к ней. К тому, что когда тебя вижу, все меняется.

– Пожалуйста, прекрати, – сдавленно просит Флоренс.

– Я живу в те моменты, когда ты рядом. Я не самый хороший человек, Флорри, мне приходится быть жестким, даже жестоким. Делать ужасные вещи. Но стоит тебе появиться, я становлюсь лучшей версией себя. Я пытался вести себя так же с Бонни, но все равно не то. Мне нужна ты, чтобы я был собой. Иначе я стану таким, как отец.

– Слишком неожиданно, – пытается она облечь панику в слова. – Почему ты сейчас мне это говоришь?

До встречи с Гэри Флоренс была готова на все, чтобы это услышать. Она мечтала о таком признании. Ей даже снилось, что Грег понимает свою ошибку, возвращается к ней, и они снова живут в квартире с видом на Бруклинский мост.

Но сейчас все слишком изменилось.

– Потому что ты свободна. – Он возвращается и снова садится на стол. – Я знаю про Джека, знаю, что вы теперь не вместе. Ты от меня не зависишь, и решение, какое бы ты ни приняла, будет только твоим. Конечно, я хотел бы связать тебя и увезти куда-нибудь, пока ты не скажешь «да», но я не такой человек. Не с тобой.

– Ты женат.

– Возвращайся ко мне. Если согласишься, я сегодня же скажу Бонни, что мы разводимся. К черту семью, у меня уже есть свои деньги. Не в таком количестве, конечно, но нам с тобой хватит. Как минимум на мороженое.

Флоренс не в состоянии даже пошевелиться. Грег вываливает на нее признание, и оно ощущается, как вес целой планеты. Три года назад она не сомневалась бы, но сейчас, когда столько воды утекло… Сможет ли она так поступить с собой?

Грег протягивает ей руку и заглядывает в глаза, с надеждой улыбаясь.

– Будь моим светом, Флорри. Мне без тебя очень темно.

Факбой

Манчестер, 2006

Джек и Леон, еле дыша, добираются до гаража. Всю дорогу молчат – после урока истории, где они едва не подрались с Колином из-за Генриха Восьмого, говорить все равно нет сил. В сумке болтаются учебники, а впереди – целые часы домашки. И эссе по литературе надо написать, а это вообще сложно представить.

Если бы Джек знал раньше, что выпускной класс – такая заноза в заднице, он бы сдался вместе с Гэри и отказался от идеи получить образование. Но ба была так рада, что кто-то в семье собрался в университет, теперь он не имеет права ее разочаровать. Да и с Леоном веселее – одного его там оставлять, что ли?

– Помнишь, что сегодня надо сделать? – Леон привычно оглядывается и открывает дверь гаража.

– Математику, – отвечает Джек устало. – И эссе.

– Я не про это.

Гэри и Тыковки не видно, только «Воксхолл» старика Альдермана одиноко стоит над смотровой ямой. Леон с интересом оглядывает его и одобрительно кивает.

– Клиенты, видел? Легальнее бизнеса не придумаешь.

За фальш-стеной слышатся гулкий стук и резкая ругань Гэри. Леон тут же сдвигает брови.

– Нужна шумоизоляция, – замечает Джек. – Сто раз говорил.

Они бросают сумки на диван в углу и проходят мимо стола к неприметной двери. В настоящей части гаража Гэри и Тыковка стоят над лежащим на полу аккумулятором.

– Нахер ты его трогал? – раздраженно бурчит Гэри. – Сказал же, брось, а то уронишь.

– Привет, – с виноватой улыбкой поворачивается к ним Тыковка, – мы аккумулятор уронили.

– Мы, – со значением повторяет Гэри, – мы вот из жратвы предпочитаем сигареты, из питья – колу, а потом мы в одно тощее жало хватаем сорокафунтовый[26] аккум и роняем на капот.

– Едва восемнадцать стукнуло, а уже такая мамка, – смеется Джек. – Он тебя еще кормить не пытался, а, Тыковка?

– Нахер иди, школьник. – Гэри подхватывает аккумулятор, критично оглядывая его. – Корпус вроде целый.

– Какие планы на вечер? – уточняет Леон.

– Мы почти закончили, – оживляется Тыковка, – можем в гараже затусить, выпить пива. Вы же сегодня с нами?