Словно обретая уверенность, Ямайка становится агрессивнее в своих выпадах. Джек увеличивает дистанцию, ему приходится уклоняться от ударов активнее, но в какой-то момент его нога проезжается по песку, и он падает.

У Флоренс словно выбивают из груди воздух. Она вскакивает с места, хотя не может даже кричать. Сейчас бы перескочить через заграждение и избить этого урода самой! Она до сих пор сминает в руках футболку – единственное, что держит в сознании.

Конечно, Ямайка пользуется промашкой, тут же прыгая на Джека сверху. Тот перехватывает его ногами и… улыбается. Держит чужую голову в крепком захвате, игнорируя удары по ребрам. С арены раздается душераздирающий вопль, но кричит не Джек.

Ямайка поднимается, хотя Джек так и не расцепляет ни ног, ни рук – тому приходится нести его, как груз, и Флоренс видит: Ямайке тяжело вставать. Она перестает понимать, что происходит в кругу, хотя… Когда она вообще начинала?

Джек надолго не удерживается – видно, что ноги сползают, и он сдается. Но в ту же секунду, когда его ступни касаются песка, он резко поднимает одно колено и тянет голову Ямайки вниз всем своим весом.

От удара коленом у того брызгает кровь из носа, и он медленно обмякает, пока Джек помогает ему опуститься на пол.

Флоренс не верит своим глазам. Бой должен был продолжиться, когда Ямайка сбросит Джека с себя. Она даже боялась, что второе падение станет решающим, но теперь толпа восторженно приветствует победителя, пока сама Флоренс все еще не может дышать.

Он выиграл.

Он сделал что-то невероятное и снова выиграл.

Джек кланяется публике и перемахивает через ограждение, быстро поднимаясь к месту, где сидит Флоренс. Он так улыбается, будто собирается швырнуть эту победу к ее ногам. Она не в состоянии двигаться, но ей нужно его коснуться. Убедиться, что глаза не врут.

– Я чуть не умерла, – выдыхает она, когда руки крепко обхватывают ее талию.

– Я тоже. – Джек прижимает ее к себе.

Он набрасывается, как голодный зверь. Губы требовательно впиваются с жадным, опьяняющим поцелуем. Флоренс впускает чужой язык внутрь, и перед глазами взрываются фейерверки ярче, чем на четвертое июля.

Ноги подкашиваются: его запах, руки, которые властно держат ее, – всего этого не хватало с тех самых пор, как она зашла в затхлый ангар. Между ними не остается пространства, но оно и не требуется. Вспыхнувшая страсть подобна животной, такая же всепоглощающая и простая.

Это кружит голову – целоваться с победителем. Знать, что трибуны смотрят только на них, и все равно не стесняться в своих движениях. От шальной мысли, что второй раз подряд знаменитый Факбой после арены целуется именно с ней, земля окончательно уходит из-под ног.

Джек резко прерывает поцелуй, заставляя пошатнуться. Его глаза, болотные в тусклом свете, изучают ее лицо так, словно видят в первый раз. Он закусывает губу, и Флоренс невольно тянется вперед.

– Свалим отсюда? – Он прижимается своим лбом к ее. – Я так хочу тебя сейчас.

– Идем, – шепчет Флоренс.

Он коротко поворачивается к Бри и Маттео, но те просто машут руками.

– Мы тут еще не все посмотрели, – говорит Маттео, сияя, как начищенная кастрюля. – Чао!

Джек перехватывает ее за руку, их пальцы переплетаются… Так же, как это было в прошлый раз. Господи, сколько же всего изменилось с тех пор между ними. Сейчас Флоренс знает: ее ждет лучшее продолжение вечера. И она не заявилась на бои незваным гостем, чтобы забыть бывшего. Она пришла увидеть, как победит его брат.

А теперь думает о том, как не оседлать Джека прямо в машине.

Пьяняще свежий воздух наполняет легкие. Флоренс отдает Джеку футболку, но он достает телефон и ключи, а футболку затыкает за пояс штанов. Его замутненный взгляд скользит по ее телу, задерживаясь на топе, в вырезе которого он точно видит больше, чем тот показывает.

Они молчат, глазами пожирая друг друга, но недолго. Джек первым делает шаг навстречу, крепко обнимает ее, зарываясь носом в волосы, шумно вдыхает. Его пробивает мелкая дрожь, и Флоренс даже пугается, что это из-за драки. Мало ли что Ямайка еще ему…

– Не доживу до дома, – стонет Джек ей на ухо, – повторим в машине?

– Здесь, на парковке?

Джек не отвечает. Он сворачивает в сторону, тащит ее куда-то во тьму, и единственное, что выдает «Линкольн» – несколько бликов на фарах. Теперь Флоренс может только чувствовать его прикосновения, и беззвездная ночь словно сама подталкивает их к тому, чтобы нарушить очередные правила приличия.

Вдруг кто-нибудь выйдет? Флоренс пытается успокоить себя тем, что их все равно не заметят: Джек, видимо, заранее спрятал машину. Спланировал?

Он возится с ключами, кажется, пальцы не слушаются. Флоренс не выдерживает промедления: его дрожь передается и ей. Бездействие становится невозможным, и она, сама себе не веря, заставляет Джека опереться на капот.

– Что ты… – Сиплый голос прерывается, когда она расстегивает его штаны и опускается вниз.

Флоренс не подозревала, что однажды настолько захочет встать на колени и попробовать чей-то член на вкус. Не из желания сделать приятно или угодить – просто потому что это необходимо ей самой.

Она проходится языком по всей длине, от самого основания, и возбуждение пульсирует внизу живота, требует большего. Флоренс повинуется кипящему в крови адреналину, двигаясь быстрее, активнее, и когда из горла Джека вырывается тихий стон, это только подхлестывает.

В голове неожиданно появляется глупая мысль: у него красивый член. Флоренс давно заметила, а сейчас обводит языком каждую венку, обхватывает головку губами – ей даже больше нравится представлять, как это выглядит.

Она не думает, что именно сейчас делать, а получает удовольствие от процесса, а еще больше – от власти. Стоны Джека слышатся громче, решительнее: он начинает бормотать что-то, похожее на похвалу. Флоренс снова опускается вниз, к основанию члена.

– Подожди, – хрипло просит Джек, останавливая ее. – Я не хочу…

– Я хочу, – обрывает Флоренс.

То, что нужно. Из его горла вырываются несдержанные звуки, а пальцы, которые она накрывает своими, сведены от крайней степени возбуждения. Он не сможет долго терпеть, и от этого у нее самой кружится голова.

Джек растягивает каждый слог в ее имени, когда член начинает пульсировать у нее во рту. Внутри все горит от желания, и Флоренс не отстраняется: сегодня ей хочется почувствовать, каково это. Ее власть над ним становится безраздельной, когда она ощущает его оргазм у себя во рту. Замерев на секунду, дает Джеку прийти в себя, и сама медленно поднимается.

– Богиня, – выдыхает он, – ты с ума сошла.

Флоренс прикрывает рот рукой и глотает сперму, которая на вкус оказывается приятнее, чем она ожидала. Джек перехватывает ее ладонь, тянет к себе и покрывает легкими поцелуями ее шею, щеки…

Он раздвигает языком ее губы и проникает внутрь жестом настолько интимным, что Флоренс растворяется в нем полностью. Словно они выходят на тот уровень принятия, который не существует в мире, появляясь только между ними двоими.

Одним поцелуем Джек окончательно и бесповоротно уничтожает других мужчин для нее. Он забирается ей под кожу, посылая по рукам мурашки, дарит ощущения, которые раньше невозможно было представить.

– Едем ко мне, – на секунду отрывается от ее губ он, – в машине неудобно сажать тебя себе на лицо.

– Ты невозможен, – смеется Флоренс сквозь поцелуй.

– Нет, ты.

Джек ведет ее на ощупь к пассажирскому сиденью, открывает дверь и помогает сесть. Он наклоняется, чтобы снова захватить ее губы своими, и тихо охает.

– Что случилось? – выпаливает Флоренс.

– Ребра, – отвечает он сдавленно. – Я их чувствую.

Факбой

Тело словно оживает, как только адреналин выветривается из крови. Джек полулежит на пассажирском, и на каждом повороте ребра напоминают о себе тупой ноющей болью. Слава богу, сегодня с ним есть Флоренс: ей хотя бы можно доверить руль.