Ждать Аленку пришлось значительно дольше озвученных «пяти минут». Хорошо еще, что я на опыте, и позвонил ей заранее. А то бы час тут простоял, а не двадцать минут.

Но и это время я не скучал. Слушал музыку в наушниках, смотрел, как в нашем крохотном дворе пытаются разъехаться машины, и наслаждался теплым солнышком. С этой учебой лето вот-вот начнется, а я и не замечу.

Правда, радость от приближения каникул — пару зачетов всего сдать! — омрачалась тем, что впереди маячило страшное слово «дача». Пока мои сокурсники и друзья будут гонять на море, устраивать вечеринки и всячески балдеть, я, скорее всего, буду впахивать на плантациях, как самый настоящий раб!

Возможно — я даже немного испугался этому бунтарству в своих мыслях — но возможно в этом году, я найду в себе смелость сказать отцу, что в земле они с матерью пусть копаются без меня. То есть, я, конечно, приеду, какую-то тяжелую работу выполню, а дальше — сами.

Ну, реально же — нефиг там делать! Когда малым с предками уезжал в станицу, было весело. Деревенские друзья, игры целыми днями, речка, лес, солнце. И работать никто не заставлял. А сейчас пытка какая-то. Все знакомые ребята разъехались кто по вузам, кто по колледжам, и я неделями должен буду торчать один.

Да вот хрен вам! Я взрослый человек, ясно! Мне восемнадцать лет! Через два месяца исполнится.

Накручивая себя таким образом, я чуть было не пропустил телефонный звонок. Мама… Вот ведь! Стоило только подумать о родителях!

— Кеш, ты на обед придешь?

Повернувшись, чтобы видеть окна своей квартиры, я помахал рукой. Ну, ясно. Мамхен увидела, как я по двору без дела слоняюсь, и решила сыночку покормить.

— Не, мам. Я Аленку жду. Мы в кино собрались. В «Галерее» заточим че-нить.

«Галерея» — это торгово-развлекательный центр, куда мы собрались. В этом году там оборудовали новый кинозал, прям по последнему слову техники. Билеты, правда, подорожали, но если по студенческому идти, то скидка — пятьдесят процентов.

— Ну, смотри… — в голосе мамы послышалась грусть.

В последнее время, она то и дела прорывалась. Я это связывал со своим взрослением и тем фактом, что со второго курса грозился съехать в общагу при вузе. Мол, пора начинать самостоятельную жизнь. Хотя сама мысль об этом повергала меня в ужас.

— А отец не вернулся еще? — быстренько сменил я тему.

— Задержится в командировке.

В этом весь мой папахен. Колесит по всей стране, внедряет в школах, колледжах и универах новые системы обучения. Типа всяких интерактивных экранов и тому подобной фигни. Он у меня программист, сам софт для этих приблуд пишет. Ну и сопровождает потом.

Так что живем мы довольно… богато, так наверное. Не прям сорим деньгами, но квартира в центре города, две машины — батина и мамина электричка, дача в станице, учебу мне вот оплачиваем. Отец даже порывался квартиру купить единственному сыну. Рядом с вузом, в старом фонде, но свою. Правда, проиграл беседу с мамхен и сдал назад.

Пока мы болтали, через двор, чуть не цепляя боковыми зеркалами припаркованные авто, начала протискиваться темно-зеленая «веста». Не из наших, я тут все машины наизусть знаю. Наверное, какой-то умник решил, что во дворе найдет местечко для парковки. Наивняк! В центре Краса в будний день летом? Ну-ну!

Давно бы уже поставили шлагбаум, да закрыли двор от посторонних. Но управляйка чет тормозит, а соседи-амебы — не давят. Ну да и фиг бы с ними, все равно по осени я отсюда свалю… Че?

«Веста» проехала мимо меня, и я с удивлением увидел, что ее госномера — три шестерки. Это каким надо быть пафосным придурком, чтобы на это ведро прикрутить такое? Не, рили кринж! Я б еще понял на желтой «ламбе» или хотя бы на «мерсе». Но «Лада» с тремя шестерками — это, товарищи гондорцы, эребор!

Не найдя места для своего «ведра с гайками» — так батя называл весь отечественный автопром, «веста» сдала задом и покинула наш двор. Следом, буквально через минуту, выехал один из соседей. А еще через сорок секунд его место занял серый и тонированный «миникупер».

Эту машину я знал. Соседкина. Блин, когда так называешь человека, в голове сразу появляется образ о тетке в халате и тапочках. Но девушка, вышедшая из машины, на подобный типаж совершенно не походила.

Двадцать пять или около того лет. Стройная, подтянутая, я бы даже сказал — грациозная. Одежда брендовая, в одном и том же платье я ее не видел ни разу. Волосы такие черные, что поглощают солнечный свет. Губы всегда ярко накрашены, глаза зеленые, как у кошки. И всегда на длиннющих «шпильках».

Честно говоря, я даже не мог с уверенностью сказать, красивой была соседка или нет. Потому что каждый раз появляясь, она меня просто ослепляла. Своей невероятной походкой, яркой сексуальностью, и каким-то… величием. Рили, другого слова и подобрать сложно! Она была как королева, вот!

Да, я прекрасно понимал, что это гормоны по башке так стучат. Что, скорее всего, она была обычной девушкой, возможно у нее даже прыщи имелись. Или пластырь на пятке, где туфли натирали кожу. Но пока я воспринимал каждое ее появление, как схождение богини на землю.

И, конечно, я ее хотел! Да кто бы не хотел?

Она прошла мимо, едва заметно кивнула мне — соседи же — и скрылась в подъезде. А я остался на месте, размазанный ее появлением, и совсем забывший зачем тут стою.

— Завис?

От неожиданности я вздрогнул. Моргнул, а передо мной уже стояла Аленка. Полная противоположность этой королеве тьмы, что заставила мой мозг отключиться на пару секунд. Миниатюрная блондинка, миленькая, домашняя. На лице почти нет косметики, а голубые глаза смотря прямо и требовательно. Гардероб у Аленки скорее удобный, чем модный, но я тут без претензий — мы ведь друзья, а не пара.

— А-а-але-е-нушка-а! — противным козлиным голосом проблеял я.

— Иванушка! — в тон мне ответила девушка.

И мы заржали.

Мы друг друга с детского сада знаем. Живем в соседних подъездах, ходили в одну школу, только после нее и разошлись немного. И это наше приветствие, оно оттуда, из детства. Из мультика про сестрицу Аленушку и братца Иванушку, который по тупости в козла превратился.

Я так дразнил Аленку. И ее это жутко злило. Сперва. А потом она начала отвечать мне тем же (хотя и звали меня совсем не Иваном), и мы сами не заметили, как это стало нашим приветствием.

— Пошли уже! — отсмеявшись потребовала она. — До фильма сорок минут.

Фильм оказался скучным. То есть, обычным — для меня все эти пендосовские фильмы про любовь у подростков — буэ-э! Но Аленке такие нравились — девчонка же. Так что мне оставалось лишь стоически смотреть на экран и пытаться не заснуть. А там такие страсти кипели!

ОНА — простая девушка из американской глубинки, встречает ЕГО — брутального мачо, со сладким личиком гомика. И сразу понимает, что у НЕГО есть какая-то ТАЙНА! Так потом и оказывается, ОН вообще не человек, а потомок то ли ангелов, то ли демонов, но такой — на минималках. И там идет незримая для людей война кого-то с кем-то, надежды нет, но все побеждает любовь! В смысле, ОНА, мышь эта серая. Которая тоже оказывается какой-то там избранной и в последний момент все зарешала.

Из всего фильма, честно говоря, мне запомнилась только одна сцена. Даже странно, как она попала в этот розово-сахарно-сопливый бред — не иначе, редакторы курнули чего и пропустили.

Главный ГАД — ему в процессе одной из драк с главным ГЕРОЕМ отрубили руку — сидел на полу в подвале, и кровоточащей культей рисовал какую-то хитрозакрученную руну. Потом он, естественно, дико захохотал — все главгады так делают, а кровавая руна вдруг вспыхнула ярким пламенем, и выжгла в каменном полу глубокие борозды.

Аленке фильм, разумеется, зашел. Всю дорогу до кафешки, где мы поели пиццы, и потом до дома, она рассказывала мне сюжет, охала, ахала и вспоминала красавчика героя.