- Тось, - скучающим голосом протянул он.

- Заткнись, Ярик, - комиссар недовольно повела плечом. - Мешаешь.

Она взяла из пачки листок бумаги.

«Дивизия Особого Назначения «НАШИ». Комдив Николай Пронченко» - оттиснуто в левой верхней части листка золотистой имперской вязью.

Тося на секунду задумалась. Послюнила красный карандаш.

«Краткий очет об праделаной работе.

11 сентября 2012 года в 17. 00 бойцами дивизии Федоровым и Грыуз в районе Лагиря Особого Назночения пойман берлогер Ильнар Мадрагамов. К берлогеру были преминены все пологающиеся процыдуры и мироприятия, но он не пошел на сотрудничество. В связи с чем были приняты меры.

Федеральный комиссар Тося Изростова.

Подпись подтверждаю Комдив Пронченко».

Тося вытерла лоб.

- Закончила? - поинтересовался Зверев.

- Да. Теперь к Коле на подпись.

Дверь подвала отворилась, вошел комдив.

- Легок на помине, - ухмыльнулся Зверев, шутливо прицелившись в Пронченко.

- Убери эту штуку, бля, - недовольно буркнул комдив.

Зверев повиновался.

- Николай Григорьевич, подпишите.

Комдив подошел к столу, взял у Тоси карандаш, не читая, завизировал бумагу.

- Все?

- Да, Николай Григорьевич.

Тося упаковала документ в файл.

Пронченко сделал несколько гулких шагов по бетонному полу, замер у ванны.

- Коль, эта падаль уже подтаивать начала, - сообщил Зверев.

- Берлогер ебаный, - выдавил комдив, со злобой пнув ванну.

- Жаль, не удалось из него ничего выудить, - вздохнула Тося.

- Значит, плохо выуживали.

- Плохо? - усмехнулся Зверев. - На нем живого места нет. Даже яйца расплющили. Хочешь, я выволоку его изо льда, поглядишь?

- Не нужно.

Пронченко достал портсигар. Закурил.

- Раз не сказал, значит, была причина. Видать, баба у него в Берлоге.

- Скорее всего, - согласился Зверев. - Ради идеи никто терпеть такое не станет.

Комдив бросил на помощника оценивающий взгляд.

- Думаешь?

- Ну, - Зверев слегка покраснел. - Во всяком случае, ради такой сраной идеи, как у них.

Пронченко кивнул.

- Ты прав, Ярик.

- Интересно, красивая баба? - задумчиво проговорила Тося.

- Что?

- Наверное, красивая баба была у этого берлогера, раз он ради нее яйцами пожертвовал.

- Да уж не красивее тебя, - похотливо осклабился Пронченко.

Наклонился, поцеловал алые губы девушки. Голова Тоси запрокинулась, глаза закрылись, левая рука легла на ширинку комдива.

Зверев наблюдал за происходящим из кресла, улыбаясь.

Пронченко потянул Тосю, та поднялась со стула.

- Николай Григорьевич, - хихикнула было, но комдив мигом залепил ее губы своими. Язык его проник Тосе чуть ли не до гланд.

Холеная рука Пронченко задрала черную юбку, скользнула Тосе в трусы.

- Там прокладка, - шепнула комиссар.

- Прокладка, - повторил Пронченко.

Влажная прокладка полетела на пол. Зверев потянулся за ней, поднял, окунулся лицом в сладковатый запах Тосиных выделений.

Трусы Тоси оказались у щиколоток, а в пизду - резко и властно - внедрилось нечто большое и горячее. Через плечо комдива Тося взглянула на Зверева. Тот дрочил, глядя на них.

Берислав Анатольевич Черкасов вынул из коробочки сигару, взял гильотинку. Стоящая навытяжку китаянка в желтой форме женского батальона «Цыплятки» и глазом не повела, когда гильотинка щелкнула, обрезав кончик сигары. Черкасов закурил. Ноздри китаянки уловили запах табака - выросшая в нищей китайской провинции она едва ли могла отличить вонь самокрутки от изысканного аромата Cohiba Behike.

Черкасову нравилось, как стоит эта девушка: неподвижно, как истукан. В самом деле, такое впечатление, что в его кабинете появилась статуя.

Жужжа, пролетела муха (откуда только взялась, нужно сделать выговор уборщикам) и села на подбородок китаянки. Черкасов подался вперед: неужели девка не дрогнет? Не дрогнула.

Муха поползла по желтому лицу. Замерла на нижней губе. Китаеза не шелохнулась.

Муха продолжила свое путешествие, подползая к глазу китаянки. Черкасов жадно следил за перемещением насекомого.

Девушка даже не моргнула, когда муха заползла ей прямо на глаз.

«Черт подери, - восхитился Берислав Анатольевич, - Да она будто мертвая».

Он щелкнул гильотинкой, размышляя: что будет, если вложить в отверстие мизинец китаезы и надавить. Неужели не шелохнется?

Отложил гильотинку.

Черкасов был уверен, что девушка не дернется, даже если он обольет ее бензином и подожжет. Такие они, «цыплятки».

Специальное (секретное) приложение к Указу 13 (о создании Национальной Гвардии) предписывало ему, Бериславу Анатольевичу Черкасову, Правой Руке и Личному Ассистенту в кротчайший срок и в тесном сотрудничестве с Нашими Китайскими Друзьями заменить устаревший Кремлевский полк на женский батальон «Цыплятки».

Глядя на девушку-истукана Черкасов понимал, что работу он выполнил превосходно.

- Докладывай.

Китаянка щелкнула каблуками. Муха наконец-то покинула аэродром ее глаза.

- Господин Правая Рука и Личный Ассистент докладывает командир батальона «Цыплятки» Жу Киао.

«Жу Киао. Опытный бамбук. Почему ее так назвали?».

- Мероприятия по улучшению отношений с послом Соединенных Штатов, устранению неудобств с заместителем министра обороны Кривоколенко проведены успешно.

Эвфемизмы, используемые Жу Киао, были более чем понятны Бериславу Анатольевичу. Строго говоря, доклад «цыплятки» - формальность. В утреннем «Вестнике Империи» Черкасов обвел красным карандашом заголовки двух статей: «Посол США Пончкин пойман в сауне с китайскими шлюхами. Вот оно, истинное лицо западной дерьмократии!», «Заместитель министра обороны Сергей Владимирович Кривоколенко найден повешенным в своем загородном доме. Следствие склоняется к версии о самоубийстве».

Китаеза закончила доклад и вновь окаменела.

«Интересно, что будет, если я подойду, спущу ей штаны и выебу ее?» - подумал Черкасов. Ответ он знал: ничего не будет. Выебет и выебет. Это его «цыплятки» и он может делать с ними все, что заблагорассудится.

- Я доволен, - сказал Берислав Анатольевич вполне искренне.

При всей окаменелости Жу Киао на лице ее промелькнуло облегчение.

- Да, я очень доволен батальоном.

Черкасов затянулся сигарой, выпустил струйку дыма.

- Новое задание.

Китаеза вытянулась в струнку. Дотронешься - зазвенит.

- Писатель Телегин.

Лицо Берислава Анатольевича стало злым.

- Неудобный человек.

- Будет сделано, - взяла под козырек китаеза.

-Можешь идти, - кивнул Черкасов.

Жу Киао шагнула к двери, но Берислав Анатольевич окликнул ее, заставив обернуться.

- Скажи-ка мне, почему тебя назвали «Опытный бамбук»?

Китаянка вдруг улыбнулась. Улыбка хищная, как оскал пантеры.

-Господин, я мастер по китайской бамбуковой пытке.

Жу Киао уже покинула кабинет, а Берислав Анатольевич все еще сидел в кресле, вспоминая оскал ее улыбки и холодный голос мастера по пытке.

Писатель Телегин подошел к окну. Во дворе багровым пламенем красоты горела осень, дети с криками носились за мячом по пяточку, скованному припаркованными машинами; на балконе соседнего дома, как всегда, показывала сиськи сумасшедшая женщина. Но Телегин не замечал этих скромных проявлений человеческого бытия, он был погружен в себя.

Очередная глава третьего тома «Иноагента» давалась тяжело. Ему нужна была связка - шаткий мостик, ведущий из одной части романа в другую.

Телегин отхлебнул из горла Chivas regal и вернулся к компу. Открыл Ворд, посидел, тря лысину и таращась в черные шпалы строчек. Мостик, где же он? Где же ты, ебаныйсукаврот, мостик?

- Дзззынь.

Что это?

- Дзынь-дзынь-дзынь.

Звонят в дверь. Как вовремя...