По мере спуска в подвал на лестнице становилось все темнее и темнее. Пару раз оступившись, кряжистый старик остановился.

— Ты бы лучше о деле думал! — проворчал Велес, в руках которого из ниоткуда появился крепкий резной посох. — Чай, не сопливый пацан! Яйца он собрался подкатывать, когда у нас такое говно творится…

— Так я не прямо сейчас, — хохотнул никогда не унывающий Локи. — Вот сделаем дело, а там и впендюрить можно. Так-то она сладенькая, эта, как её… — Он пощелкал в воздухе пальцами, но вспомнить имя предводительницы сектантов так и не сумел.

— Заткнись, уж, прохиндей! — В навершие посоха загорелся яркий огонек, освещающий узкую винтовую лестницу, стены которой были отделаны диким камнем. — Апраксией её кличут. А так-то да — хороша чертовка! Даром, что не суккуба[6]!

— Ага, — сально ухмыльнулся рыжеволосый бес. — Гляжу, тоже оценил эту кралю, старый? Нет, завершим дело — точно впендюрю! Пусть оценит мою благосклонность!

Наконец лестница закончилась, уткнувшись в очередную закрытую дверь. Старик, не останавливаясь, ткнул в нее окованным металлом кончиком посоха. Пригнув голову — проход вновь оказался низковат для его внушительного роста, прошел в большой и ярко освещенный подвал старого особняка.

В отличие от убогого и тесного лестничного прохода, подвал оказался весьма просторным. Высокий сводчатый потолок уходил вверх и терялся в темноте. Посередине подвала был расположен большой жертвенник-алтарь пятиугольной формы, возле которого суетилось несколько смертных в широких балахонах. Неподалеку от жертвенника было установлено большое зеркало в литой чугунной раме, изображающей распахнутый зубастый рот какой-то демонической твари.

Однако, его гладь, блестящая в лучах электрического света, ничего не отражала — в зазеркалье словно бы клубился какой-то розовый туман, заполняя все «внутреннее пространство» стеклянной поверхности. Обычного человека, наверное, смутил бы, а то и серьезно напугал подобный мистический феномен, однако, появившиеся в подвале бесы прекрасно знали, чем является это зеркало. Ведь именно с помощью такого же артефакта они и появились из ада в мире смертных. Переходной портал, связующий два пласта тройственного мироздания — вот что это такое.

Завидев пришельцев, подручные рыжеволосой колдуньи мгновенно бухнулись на колени, почувствовав довлеющую ауру, идущую от бывших повелителей Прави. Не такую, как встарь, но еще вполне себе внушающую трепет различным магическим тварям и смертным, не чуждым оккультных и магических талантов. На ногах осталась стоять лишь статная рыжеволосая девица, склонившаяся в глубоком почтительном реверансе.

Локи плотоядно охватил взглядом её стройную подтянутую фигуру, крепкие груди и рассыпавшиеся по плечам шикарные рыжие волосы, которые своим жгучим оттенком вполне могли составить конкуренцию его собственной огненной растительности.

Вдоволь насладившись униженными позами сектантов и тягучими волнами страха, захлестывающих смертных с головой, Локи снисходительно произнес:

— Достаточно! У нас мало времени!

Разогнувшаяся девица одним плавным движением забросила за спину густую гриву своих шикарных волос, и одарила томным взглядом бывшего бога, выгнув спину, словно грациозная кошка.

— Приветствую Великих Патриархов Ада! — произнесла она бархатным грудным голосом, в котором сквозила волнующая сексуальная хрипотца. — Что привело вас опять в нашу обитель?

— А она точно не суккуба? — наклонившись к уху своего бородатого спутника, едва слышно прошептал Локи. — А то у меня привстал только от одного её взгляда…

— Уймись, недоносок! — Незаметно шевельнул губами Велес. — Иначе вломлю, чтобы прежде о деле думал!

— Всё-всё, Борода! Умолкаю! — заверил напарника рыжеволосый бес, но пожирать взглядом красотку он так и не перестал. — Но как хороша, бесовка! Точно впендюрю…

Девица, которой на первый взгляд можно было дать лет двадцать-двадцать пять, радушно улыбнулась бывшим богам своими пухлыми коралловыми губками, и развернула плечи, отведя локти назад. Тонкий шелковый плащ, надетый, по всей видимости, прямо на голое тело девицы, обтянул её крепкие налитые груди, призывно качнувшиеся из стороны в сторону. А возбужденно напрягшиеся соски едва не прорвали тонкую ткань, вызвав очередной приступ вожделения и слюноотделения у бога огня.

— Оставьте нас, братья и сёстры! — В голосе девицы лязгнул металл, когда она обратилась к своим подручным, все еще продолжавшим стоять на коленях перед пришельцами. Сектантов как ветром сдуло, настолько стремительно они покинули подвал. — Что привело Владык Подземного Мира в моё скромное жилище? — Обворожительно улыбаясь, повторила она свой вопрос, сверкнув белоснежными острыми зубками.

[1] В Православной церкви встречается упоминание о восьми архангелах: Михаиле, Гаврииле, Рафаиле, Урииле, Салафииле, Иегудииле, Варахииле и Иеремииле.

[2] Инок — православный монах.

[3] Бабуа — дедушка (грузинский).

[4] Слейпнир («скользящий» или «живой, проворный, шустрый») — в скандинавской мифологии восьминогий конь Одина, порождение Локи.

[5] В скандинавской мифологии отцом восьминогого жеребца Слейпнира является жеребец Свадильфари, а матерью — бог Локи, пребывающий в виде кобылы.

[6] Суккýб, cуккýбус — в средневековых легендах — демон похоти и разврата, посещающий ночью молодых мужчин и вызывающий у них сладострастные сны, персонаж низшей мифологии народов Европы.

Локи, засунув руки в карманы широких штанов, расхлябанной «приплясывающей» походкой подошел к «молодой» ведьмачке. Пожирая красивую девицу похотливым взглядом, он обошел её по кругу, шевеля засунутыми в карманы кулаками. На холеном и породистом лице Апраксии, которая оказалась чуть не на голову выше бывшего повелителя огня, не дрогнул ни единый мускул. Она все так же продолжала улыбаться радушной улыбкой, лишь изредка следя за бесом поблескивающими глазами из-под длинных и густых ресниц.

— Что привело, говоришь? — наконец произнес рыжий пройдоха, остановившись напротив девушки. — Нам от тебя кое-что нужно…

Бывший бог откровенно и плотоядно пялился на возбужденные соски и крепкую грудь Апраксии, оказавшиеся едва ли не напротив его глаз.

— Я готова оказать древним Владыкам любую услугу! — Томно выдохнула она, эротично облизнув красным язычком свои пухлые губы. — Любую… — с хриплым придыханием добавила девушка, изящно поведя плечом.

От этого движения её крупные груди призывно качнулись под невесомым шелковым плащом, заставив Локи вожделенно сглотнуть.

— Хватит придуриваться! — Произнес Велес, отодвигая исходящего слюной рыжеволосого беса в сторону. — Спаривать будете в свободное от «работы» время! Хоть до смерти затрахайтесь…

— А что? С такой красоткой я могу и до смерти! — Закинув голову, безумно расхохотался Локи, приблизившись вплотную к девице.

Ухватив Апраксию за крепкую задницу он рывком приблизил её к себе и, привстав на цыпочки, впился горячив поцелуем в её приоткрытые губы. Девушка неожиданно вздрогнула, по её телу пробежала сладострастная судорога, а кожа покрылась мурашками. Щеки заалели, глаза закрылись, и она бессильно обмякла. Только благодаря расторопности Локи, который не выпустил сомлевшую Апраксию из своих рук, она не грохнулась на пол.

— Ну? И как я тебе? — самодовольно воскликнул бес, резко встряхивая ведьмачку. — Один лишь поцелуй бога приносит незабываемое блаженство! — Локи опустил глаза и заметил, что тонкая ткань плаща напротив промежности ведьмы потемнела, промокнув и прилипнув к её стройному телу. — Ты потекла от одного моего поцелуя, сучка! А представь, что будет, если я подарю тебе свою настоящую любовь?

— Как же ты меня задрал, сучий потрох, со своим неуемным либидо! — рявкнул старик, за шкирку отрывая тщедушного Локи от девушки. — Гребаный любитель трахать все, что движется! Вспомни, каких чудовищ породила твоя так называемая любовь! Вспомни и ужаснись хоть раз в жизни! А еще лучше, подключи башку, пока она у тебя еще есть! Прав был на твой счет Зигисмунд Шломо Фройд[1]! Ох, как прав! Правда я, дурень, тогда этого не понимал!