Я с трудом доехал в инвалидном кресле до кабинета, нашел на полках учебник русского языка академика Грота. Бог ты мой… Да тут учить и учить. Пока разглядывал правила, пришел мой самый первый знакомый в этом мире, голубоглазый мурмяу с белой отметиной на лбу.

– А и не знаю, как тебя зовут… – Я попытался погладить пушистика, но тот не дался, сел в дверях, принялся меня пристально изучать. Прямо взгляд следователя на допросе.

Закончив с учебником и усвоив основные правила, я вернулся в спальню. Позвонил в колокольчик, что обнаружился рядом с набором наркомана.

– Ну вот что трезвонить-то… – В комнате появился заспанный Кузьма. На щеке у него отпечатался след подушки. Похоже, кто-то увлекается послеобеденным сном.

– Вот что. Сходи к домохозяйке, спроси есть ли запасные двери к комнатам. Или, может, где можно снять лишнюю дверь?..

Кузьма вылупился на меня во все глаза.

– Зачем?

– Делай, что сказано!

Слуга ушел, а я задумался. Была какая-то история с Дикулем или каким-то еще цирковым артистом, который повредил спину и смог починиться, устроив себе кровать на досках под углом 30°. Только там еще были в рецепте веревки, которыми он себя привязывал подмышками, чтобы вытягивать позвонки.

Выяснять, зачем мне понадобилась дверь, пришла сама хозяйка. Марья Сергеевна развила бурную деятельность: опять трогала мой лоб, зачем-то смотрела язык. Потом принялась расспрашивать про дверь, явно подозревая что-то нехорошее с моей головой. Но после подробных объяснений успокоилась и пообещала достать мне «новую кровать». А я решил добить Кузьму, который все это время маячил за спиной местной Фрекен Бок.

– Есть место в Москве, где живут китайцы или японцы?

Слуга растерянно заморгал.

– Узкоглазые?

– Ну, можно и так сказать.

– Ну дык… в Зарядье есть китайские прачечные. Про япошек не слыхал.

– Сходи туда завтра, поспрашивай. Нужен массажист.

– Кто?

– Массажист. Человек, который руками разминает тело.

– Есть таковые дохтора? В Сандунах для чистой публики есть такие умельцы, чего-то мнут.

– Массажист – не доктор. – Я уже устал объяснять Кузьме мои намерения. Опять разгорелась боль в спине, начало потряхивать из-за ломки. – Иди, поспрашивай!

– Да на какие шиши-то? Ентот массажист денег запросит.

– Я достану денег. Просто узнай.

Сил уже совсем не было, я закрыл глаза, провалился в тяжелый сон. Снилась всякая ерунда. Я, словно Икар, пытался взлететь в небеса, но земная твердь в виде новой кровати не давала. Привязанный к двери я каждый раз грохался на нее обратно, отчего у меня дикой болью простреливала спина. Отличный сон, как говорят в народе, в руку!

Проснулся я полностью разбитым, да еще весь в поту. Рука сама тянулась к тумбочке, туда, где лежит шприц. Спасла меня Марья Сергеевна. Постучавшись, она впустила в комнату дворника с дверью и еще одного персонажа, пожилого, седого мужчину с роскошными усами а-ля Буденный. Одет он был в костюм-тройку, в руках держал трость и маленький чемоданчик.

– Здравствуйте, Евгений Александрович, здравствуйте голубчик! – Голос у седого оказался глубоким, поставленным, но сам он был неспешен, сильно сутулился. – Как ваше самочувствие? Слышал, вставать начали?

Мужчина поставил чемоданчик на тумбочку, раскрыл его. Ага, это у нас, значит, доктор. Слуховая трубка, ампулы в держателях, шприц. Который совсем не одноразовый. Я на километр к такому не подойду: кого он еще им колол? Доктору принесли водичку в тазике, он помыл руки. Ну хоть с азами санитарии знаком.

– Куда ставить-то? – Бородатый дворник продолжал держать на весу дверь.

– Да подожди ты! – отмахнулась от него Фрекен Бок местного разлива. – Евгений Александрович, я взяла смелость позвать еще раз Павла Тимофеевича, осмотреть вас. Не волнуйтесь, я, зная ваше финансовое состояние… Одним словом, я заплачу.

Доктор тем временем задрал мне рубашку, начал слушать легкие и сердце. Потом померил пульс на руке.

– Наполнение хорошее, сердце у вас, милостивый государь, работает просто отлично! Как спина?

– Болит.

– Морфин принимаете?

И вот что тут отвечать?

– Иногда.

– Ясненько. Давайте-ка я вас переверну, посмотрю спину. У вас там была большая гематома… – Повернувшись к хозяйке, пояснил: – По-простому – синяк.

Марья Сергеевна неуверенно кивнула.

– Хозяйка! Да куда ставить-то? – Дворник опер дверь об пол, вздохнул.

– Да подожди ты! Видишь, мы заняты.

Меня аккуратно перевернули на живот, пощупали спину. Основная боль была по-прежнему в районе крестца.

– Vertebrae lumbales, – перешел на латынь доктор. – Спина повреждена в результате падения на мостовую. Увы, современная медицина бессильна, у вас синдром конского хвоста, вызванный гематомой. Трудностей в мочеиспускании нет?

Мы оглянулись на домохозяйку. Она сделала вид, что разглядывает что-то в окне.

– Нет.

– Я слышал, что доктор Березкин в Питере делал операцию ламинэктомии по удалению осколков, но… хм… не все пациенты выживали.

Мы помолчали, Павел Тимофеевич еще раз помял мне спину.

– Нет, операцию делать слишком рискованно. Могу отметить, что гематома с прошлого раза уменьшилась в размерах. Это хорошие новости. Возможно, отек спадет, давление на спинной мозг снизится.

Меня перевернули обратно.

– Дорогой Евгений Александрович, позвольте поинтересоваться: зачем вам новая кровать? Марья Сергеевна поведала мне о ваших планах.

– Хочу попробовать лежать под углом, – не стал скрывать методику я. – Если позвонки сломаны, сделать ничего невозможно, но если там просто ушиб и защемление нервов, то под весом тела можно это ущемление вылечить, растягивая и укрепляя спину.

– Интересная идея, – покивал доктор. – Но и опасная. А ежели что-то пойдет не так?

– И что может быть хуже, чем сейчас?

Я пожал плечами, посмотрел на мающегося дворника.

– Голубчик, поставь дверь одним концом к спинке кровати и сходи за инструментом, надо чем-то закрепить ее, чтобы не сползла. Ах, да. Веревки захвати.

Спустя полчаса кровать имени Дикуля была сделана, и нам даже удалось с помощью веревок закрепить постельные принадлежности, матрас, да и меня, любимого. Спать с крепежом подмышками будет нелегко, но лучше так, чем подыхать от боли, накачавшись морфием. Кстати, боли в таком положении прилично так прибавилось. Пришлось стиснуть зубы и закрыть глаза – у меня полились слезы.

– Я не могу одобрить эту методу… – Павел Тимофеевич покачал головой в расстройстве. – Вы можете повредить себе еще больше. Но и запретить вам тоже не могу. Денег за визит не возьму, нет, Марья Сергеевна, даже не предлагайте!

Врач рукой остановил порыв домохозяйки. Благородный какой…

– Загляну к вам завтра, чтобы узнать, как все идет, и осмотрю спину. Советую записывать ощущения в ходе этого… хм… эксперимента.

На этом визит закончился, я принялся ждать Кузьму. А его все не было и не было. Делать было нечего, взялся, ляпая кляксы, тренироваться в рукописном тексте.

Где-то под вечер, когда я уже даже успел поделать общеукрепляющие упражнения на спину – небольшие подъемы и скручивания, – на лестнице раздался топот. После короткого стука в дверь, не дожидаясь моего разрешения, в спальню ввалились двое парней в форме, которая напоминала университетскую. Кители, фуражки… Один посетитель был огненно-рыжим, с веснушками, веселыми глазами. Другой был прямой противоположностью: высокий, с длинными сальными волосами, зачесанными за уши, бледный, весь в каких-то прыщах. Прямо Родион Раскольников.

– Господин Баталов! Мы к вам! – начал рыжий. – Ой, а что это у вас за странная кровать такая? И почему вы в веревках?

Пришлось коротко объяснять мою методику излечения, попутно выясняя имена посетителей. Сослался на то, что принял морфий, голова кружится. Рыжий оказался тем самым Славкой Антоновым, что организовывал для меня сбор средств. Высокий представился Емельяном Винокуровым. И вот он начал выпытывать у меня детали насчет спины, рвался даже осмотреть крестец. Прирожденный врач. Отказался. А вот от денег отказаться не смог. Мне их впихивали очень активно, рассказывая про участие не только медицинского факультета, но и физиков с химиками, биологов.