Пока я объяснял, глазки у Инны разгорались все пуще. Да и самого Кудряшова любопытство взяло.
— Очень, очень интересно, Миша! — жарко заговорил он. — Просто, как в романе приключений! Да и Ефремов у горняков в почете… Слу-ушайте… Знаете, что? Я, конечно, позвоню Дмитрию Павловичу, но, если я просто передам вашу просьбу, разговора может не получиться. Дэ Пэ — действительно крутого нрава! А давайте устроим видеоконференцию? Найдутся же в вашей пустыне хоть какие-нибудь ЭВМ?
— Знамо дело, — солидно ответил я, — на том стоим.
Хохотнув, Бур Бурыч повозился, и затянул:
— Та-ак… Ну, сегодня никак… Давайте, свидимся он-лайн… м-м… послезавтра вечером? Идет?
— Идет!
— И папу тоже позовите! — крикнула Дворская.
— Всенепременно, Инна Федоровна, всенепременно! До послезавтра!
Отдав Хорошистке радиофон, я крепко поцеловал ее.
— Ах, Мишенька, — сладко улыбнулась Инна, — вы просто несносны! Вся киноэкспедиция смотрела на нас!
— Ах, простите! — понурился я, играя раскаянье. — Больше не буду!
— Я вот тебе дам — не буду! — пригрозила Инка. — Будешь! — нацепив ухмылочку девчонки-сорванца, она потащила меня за собой. — Пошли скорее, а то обед скоро, надо Альке помочь… Студенты — такие проглоты! Я буду шакшуку готовить… меня Наташка научила, а ты воды наносишь…
— Вот, наглая… — пыхтел я. — Припахала самого помощника режиссера… Будешь должна!
— Натурой верну! — хихикнула Дворская, не выходя из роли оторвы. — С процентами!
Четверг, 27 марта. Ночь
Югославия, авиабаза Желява
Кленов всё пытался раскрыть зонтик и держать над шефом, а Гирин отмахивался — не ливень, чай. С моря надуло тучи, и колкая морось застила базу ВВС. Мощные прожектора иногда обмахивали «взлетки» голубоватыми лучами, и тогда холодные дождевые иголочки проявлялись частыми светлыми прочерками на рембрандтовском фоне из ночной тьмы.
Югославы в свое время постарались изрядно — база ВВС «Желява» нынче могла выдержать прямое попадание атомной бомбы в двадцать килотонн. Впрочем, в документах минобороны это место упорно звалось «объектом 505».
Тут раскатано пять шикарных взлетно-посадочных полос, в горном склоне вырублены туннели и ангары для трех истребительных авиаполков, а входы в подземные укрытия запираются стотонными гермоворотами с воздушным подпором. Но пасаран!
И все это внушительное «подножие» создано, чтобы охранять радары на вершине горы Плешевицы — тутошняя ПВО прикрывала чуть ли не всю территорию страны от непрошенных гостей.
— Едут, вроде, товарищ капитан 1-го ранга, — немного нервно сообщил помощник.
— Вижу, — обронил Иван.
Из-за поворота вывернул «Тигр». Его бронированный борт болотно-зеленого цвета ярко отсвечивал в желтом сиянии фар — следом за гостями из Южной группы войск СССР неотступно катил джип местной охраны. На всякий случай.
Бронемашина развернулась и замерла. Глухо захлопали дверцы. Отмахиваясь от докучливых лейтенантов, навстречу Гирину зашагал высокий, широкоплечий офицер в походной форме десантника. Бросив ладонь к лихо заломленному берету, он четко представился:
— Полковник Зенков!
Глядя на щедрую улыбку военного атташе, полковник нахмурился поначалу, впадая в недоумение, а затем расхохотался.
— Иван! Тьфу ты… А я-то думаю: и чего этот хлыщ лыбится⁈ Здорово, мон шер! Что, с моря на сушу?
— Пришлось, Евгений Батькович, — капраз крепко пожал протянутую руку. — Знаешь, небось, какая обстановка…
— Да уж, — хмыкнул Зенков. — Просветили! Мои ребятки буквально вчера пятерых боевиков выловили. Наглые-е… Ну, мы им популярно объяснили, кто в доме хозяин — парочку самых отмороженных минусовали, и трио запело в момент! Кстати… — он оглянулся на югославов. — Кстати, инфа от резидента подтверждается — гадить будут агенты МИ-6.
— Сребреница? — резко спросил Гирин.
— Вроде, да… — промямлил полковник, тут же осерчав на собственную неуверенность. — Да точно там! Идеальный же вариант — мусульманский анклав! Устраивай бойню — и «мировое сообщество» послушно содрогнется…
— Товарищ капитан 1-го ранга! — подбежал Кленов. Его плащ блестел влагой, а под мышкой нелепо торчал сложенный зонтик. — На подходе!
— Отлично! А то я уже боялся, что погода нелетная…
Зенков замер, задирая палец.
— Слышу! Снижается, по-моему…
— Ночью… — заворчал Иван, хмуро качая головой. — По приборам…
Полковник насмешливо фыркнул.
— Ага! Можно подумать, на палубу «Ульяновска» только днем садятся! И чтобы штиль!
— Что ты сравниваешь? — завелся капраз. — На авианосце — кубометры и кубометры электронного оборудования, там…
— Вань, успокойся, — губы Зенкова поползли в улыбку. — Тут этого электронного добра натыкано — ну, просто завались!
Как будто дождавшись полковничьей хвалы, потоки света залили самую длинную ВВП.
— Летит, летит!
Сперва Гирин высмотрел лишь проблесковый маячок, калившийся малиновым огнем, а уже затем прорезались смутные очертания громадного «Руслана», идущего на посадку.
Гремя могучими двигунами, «Ан-124» опал по глиссаде, сел и покатился, закручивая изморось в мглистые вихри. Прожектора погасли, и тут же высветили соседнюю полосу — садился второй в очереди.
— С-300 подбросили! — кричал Гирин, обарывая гулкий грохот реверса. — Будет, чем приветить «натовцев»! А вон в том — РЭБ! «Красуха-4»! Спецы как-то умудрились всё запихать в пару «КамАЗов». Подавит, на хрен, всё! Хоть беспилотник, хоть бомбер, хоть ракету… Да и АВАКС заодно!
— Беру! — рассмеялся Зенков. — Заверните!
Остывая от прилива мальчишеского восторга, капраз кивал товарищу и улыбался. Свет погас — и снова залил длинную полосу. На посадку шел третий «Руслан»…
Глава 5
Пятница, 28 марта. Утро
Великобритания, Портсмут
Сэр Стэффорд Най, на днях произведенный в коммодоры, чувствовал себя нехорошо. Всю дорогу к гавани он нервничал и потел, прислушиваясь к нутряному бурлению. Да клял старую, ленивую Глэдис — вместо того, чтобы встать пораньше и сварить свежую овсянку, эта поседелая дура разогрела остатки вчерашней!
А ругать бесполезно — кухарка будет лишь тупо смотреть перед собой, помаргивая с травоядным равнодушием…
— Овца… — выцедил коммодор.
Проехав посты, серый «Роллс-Ройс» свернул к пирсу, хотя красавицу «Куин Элизабет»[1] видать издалека — корабль высился серой неприступной громадой. На ее фоне не только эсминцы казались рыбачьими лодчонками — даже крейсер-вертолетоносец «Арк Ройал» как будто ссыхался рядом с «королевой», умаляя свой дедвейт.
Най гордо улыбнулся — сама Елизавета II стала «крестной» кораблю. Ее Величество разбило о необъятный борт бутылку десятилетнего виски «Лафройг»…
Коммодор замер — поганая утроба забулькала, заклокотала в нетерпеливом позыве. Злобно пыхтя, Стэффорд Най выбрался из машины. Постанывая, он из крайних сил удерживал в себе вонючий послед завтрака. Напряженной, ковыляющей походкой взобрался по трапу, с диким раздражением отмахиваясь от вахтенного офицера.
О-о, как же далёк чертов «остров»!
Всхлипывая, коммодор дрожащими руками отпер дверь в каюту… Ворвался в гальюн…
Тридцатью минутами позже коммодор явился на мостик, подтянутый и спокойный — истинный имперец с «жесткой верхней губой», терпеливо несущий бремя белого человека.
— Джентльмены! — Най холодно оглядел офицеров и сощурился, посматривая на блеск волн. На рейде Спитхед громоздился всею своей статью «Дюк оф Эдинбург», систер-шип его «королевы». — Отплываем ровно в полночь. Курс — на Балканы. Наш корабль будут сопровождать эсминцы «Йорк», «Глостер», «Ноттингем» и «Эксетер». Да, еще… Стоянку в Бресте покинет французский авианосец «Фош». Он тоже присоединится к нам…
Офицеры нацепили улыбки, изобразив все оттенки насмешливости — от легкой иронии до жестокого сарказма. Понятно же, что не «лягушатникам» числиться морскими волками…
