Я ожидала увидеть здание темным и закрытым. Но я не рассчитывала увидеть на парковке голубой пикап Хантера.

Что он здесь делает? Разве он не знает, что центр закрыт? Он же был рядом, когда Джастин сообщил нам об этом. Он снова водит машину? Разве ему разрешено делать это с его больной ногой?

Но все эти вопросы отодвинула в сторону волна ярости. Порез на губе, царапины от ногтей на груди и синяк, проступающий на щеке, вдруг стали его виной.

Двери автобуса закрылись, водитель надавил на газ. Я отреагировала, не задумываясь:

— Стоп! — закричала я.

Автобус резко остановился, качнувшись вперед-назад. Я рухнула в проход, едва не упав из-за сильного толчка. Схватив сумку, я направилась к задним дверям. Когда они открылись, я сбежала по ступенькам, стараясь не думать о том, что собираюсь делать.

Глава 17

Джеймерсон

Главный вход оказался заперт, поэтому я обошла здание и попробовала открыть заднюю дверь. Ручка провернулась в моей руке. Раздался дребезжащий звук, сообщающий мне, что замок внутри сломан. Я усмехнулась. Хантер умеет взламывать замки. Это было ожидаемо. Я крадучись пробралась по темному проходу, нервы накаляли тело.

Чем ближе я подходила, тем сильнее становился звук беговой дорожки. Он взломал здания, чтобы побегать? Ну и псих! Я открыла дверь и проскользнула внутрь так, чтобы он меня не услышал. На Хантере были баскетбольные шорты, футболка и кроссовки. На лбу выступили капельки пота. Он болезненно застонал, нажимая кнопку увеличения скорости. Его мускулистая спина виднелась под тонкой тканью футболки. Ягодицы, на которые так любила пялиться Стиви, напрягались, когда он сильнее давил на ноги. Все в нем заставляло мое дыхание сбиваться.

— Ты — трус.

— Черт! — Хантер подпрыгнул, резко повернувшись ко мне. — Ты меня напугала.

— Я так и планировала.

— Что ты здесь делаешь?

— Могу спросить тебя о том же.

Его глаза сузились.

— Что, черт возьми, случилось с твоим лицом?

— Я постояла за себя.

— Кто. Тебя. Ударил? — каждое слово звучало требовательно.

— Разве это имеет значение? Мы ведь все равно не друзья, правда?

Он глубоко вздохнул и снова повернул голову, яростно тыкая в кнопки. Ноги продолжали двигаться в такт беговой дорожке.

— Как я уже сказала, ты — трус, Хантер Харрис.

— Я кто? — он резко нажал кнопку остановки.

— Трус, — я подошла к беговой дорожке. — Ты обвиняешь меня в том, что у меня нет смелости, чтобы показать рядом с тобой, хотя у тебя самого с этим проблемы.

Он схватился за поручни, резко повернув голову ко мне.

— Это у меня проблемы?

— Да, — кивнула я.

Он презрительно рассмеялся.

— Ты думаешь, что я не хочу, чтобы меня видели с тобой?

— Я думаю, ты воображаешь себе, будто жертвуешь собой и поступаешь правильно ради меня, тогда как на самом деле выбираешь для себя легкий путь. Ты не борешься. Ты прячешься.

Он полностью повернулся ко мне лицом, глядя сверху вниз. Его крупное телосложение подавляло мое, но я не позволила этому меня смутить. Ну, или по крайней мере, постаралась показать, что он меня не пугает.

— Это то, что ты делаешь. Исчезаешь на втором плане, потому что это проще, чем бороться.

В его глазах вспыхнул гнев.

— Ты ничего обо мне не знаешь, — прошипел он.

— Потому что ты не позволяешь мне узнать. Никому не позволяешь. Я поняла, что знаю о тебе только слухи, мелочи, которые говорил Колтон, то, о чем болтают другие ученики в школе. Что правда? Что ложь? Понятия не имею, — я развела руки в стороны. — Я понимаю, что ты не хочешь разговаривать с кем попало, но со мной? — я указала на себя. — Если кто и сможет понять, через что ты проходишь, так это я.

— Даже ты не поймешь.

— Почему? — я ударила рукой по поручню. — Почему нет?

Хантер прорычал что-то себе под нос и снова повернулся лицом вперед.

— Я делаю тебе одолжение, Джеймерсон, — он нажал на кнопку запуска, и беговая дорожка снова рванула вперед.

Мои руки сжались в кулаки, затем опустились по бокам. Он колотил по кнопке увеличения скорости, и его хромота становилась все более заметной.

— Отлично, — я кивнула скорее в знак поражения, чем гнева. Возможно, это было эгоистично, но потеря нашей незначительной дружбы сделала меня еще более раздраженной, неуравновешенной и одинокой. Я отошла, устремившись к выходу.

Я услышала, как Хантер хлопнул ладонью по панели, и тренажер резко ускорился. Он рычал и бил по кнопкам снова и снова. Я бросила взгляд через плечо. Парень наклонился вперед, черты лица исказились болью, он изо всех сил пытался поддерживать скорость.

Я должна была уйти, позволить ему продолжать делать это. Но с Хантером я всегда сначала действовала, а потом думала. Годы отцовских знаний о физиотерапии и восстановлении мышц прочно засели в моей голове. Все, что я могла видеть, — это то, какой вред он наносил своей ноге. Он так сильно ее нагружал, что она никогда не сможет полностью восстановиться.

— Хантер. Остановись, — крикнула я, но он только увеличил скорость. — Эй! — я подбежала к нему и попыталась схватить за руку. Он оттолкнул меня, быстрее двигая ногами. Его лицо исказилось, и он болезненно застонал. — Хантер! Ты только делаешь себе больно!

Он проигнорировал меня, сдавленный крик вырвался из его груди. Внезапно ноги парня подкосились, и он рухнул на тренажер. Беговая дорожка отбросила его назад, к стене, с громким стуком.

— Хантер! — я бросилась к нему, присев на пол рядом с ним.

— Я в порядке, — он попытался сесть, пока я продолжала ему помогать. — Все нормально! — парень отмахнулся от моих рук и рухнул на стену, вытянув перед собой травмированные ноги. Он склонил голову к стене, глядя в потолок, тяжело дыша.

— О чем, черт возьми, ты думал? Ты мог травмироваться.

— Да, мам, — ухмылка тронула его губы, но в глазах отражалась грусть. Его плечи опустились, и я почувствовала, как рушатся его барьеры. Я села рядом с ним, мои ноги едва доставали до его икр, когда я их вытянула.

Свет фонарей с парковки проникал в темное помещение, отбрасывая вокруг нас мутные тени. Беговая дорожка продолжала работать, издавая тихий ритмичный скрежет, словно трещащие маракасы.

Мы молчали.

Каким бы резким ни был Хантер, рядом с ним я впервые за всю неделю почувствовала себя настоящей, спокойной. Мне не нужно было притворяться счастливой и беззаботной. На миг я просто была собой.

— Мне все время кажется, что я скоро проснусь, — его голос был низким. Он вытер пот с лица, откидывая волосы назад. — Что это все какой-то кошмар, и на самом деле мой брат жив.

Я вздохнула и откинула голову назад.

— Да, мне тоже так кажется.

— Но знаешь, что меня действительно бесит? Большую часть времени я просто чертовски зол на него. Я ненавижу его за то, что он оставил меня одного. За пьяную езду. За то, что он смотрел в телефон. Потом я злюсь на себя за то, что виню его, когда он тот, кто умер. Это я позволил ему умереть.

Я молчала, надеясь, что этот редкий момент, когда он откроется, продлится.

— Эгоистичный ублюдок, — Хантер ударил головой о стену. — Все правы. Если кто-то из нас и должен был умереть, то это я.

Моя голова резко повернулась к нему.

— Ты сама это сказала, — насмешливо произнес он. — По словам Адама, все так думают. Черт, даже родители так думают. Колтон был золотым мальчиком, звездой футбола, отличником, которого все любили, готовился к поступлению в университет Лиги Плюща. Образцовый сын. Все, что они видят, когда смотрят на меня, — это раздолбай, и говорят, что жаль, что я не был больше похож на брата. Даже в младенчестве он всегда был тем, кого они выделяли. Тот, кто был идеальным обаяшкой и должен был пойти по стопам любимого папочки. Я же никогда не хотел такой жизни, наблюдая за своими родителями и их поверхностным, фальшивым существованием. Я это ненавидел. Ненавидел их. Я никогда не мог притворяться. Колтон отлично умел их радовать.